Александр Первый и его время
Шрифт:
Но едва ли эта версия отвечает истине. Едва ли бы такой убежденный республиканец, как Лагарп, ратовал бы за сохранение в России неограниченной монархической власти.
В работе Негласного Комитета принимали участие также видные масоны граф А. Р. Варенцов, Трощинский, Завадовский, впоследствии ставшие министрами.
В июле 1801 года в Негласном Комитете обсуждался проект Грамоты российскому народу. В составлении этой грамоты, кроме членов Негласного Комитета, принимал участие также заядлый враг монархии, духовный отец русской интеллигенции А. Радищев, его покровитель граф А. Р. Воронцов и масон Сперанский.
Таков был характерный состав Негласного Комитета, который Александр I называл по имени существовавшего во время французской революции подобного комитета, -
Негласный Комитет занимался обсуждением различных реформ в течение всего 1801 года, вплоть до мая 1802 года. Потом он не собирался полтора года. Затем члены его собрались несколько раз в 1803 году, а потом Негласный Комитет перестал существовать. Да и необходимость в нем по существу отпала. Соединенными усилиями масонов на роль реформатора русской государственности был рекомендован масон М. М. Сперанский и необходимость в Негласном Комитете отпала.
25 февраля 1803 года Александр I дал указ "О свободных землепашцах". По этому указу помещики, желавшие освободить крестьян, могли освобождать крестьян целыми селениями, на основании договоренности с крестьянами. Министр Внутренних дел получил право утверждать соглашения помещиков с крестьянами.
Из этого дело ничего не вышло. Те, кто больше всех выступал против крепостного права, помещики-якобинцы, вроде графа Строганова, заявлявшего на собраниях Негласного Комитета, что опасность заключается не в освобождении крестьян, а в удержании их в крепостном состоянии, и не подумали освободить крестьян. Только граф С. П. Румянцев освободил 5.000 крепостных. В течение царствования Александра было освобождено добровольно всего лишь 50.000 крестьян. Граф же Строганов, говоривший в Париже во время французской революции, что он мечтает дожить до такой же революции в России и больше всех настаивавший на освобождении крестьян, и не подумал отпустить на волю всех своих крестьян.
Крики о необходимости срочной отмены крепостного права были только одним из способов расшатывания царской власти со стороны масонов и якобинцев. Вот, дескать, смотрите, как сидящий на троне тиран не желает дать свободу миллионам своих подданных. Это только распаляло страсти масонов, вольтерьянцев и сторонников французской революции против "тирана". С другой стороны, эти крики вызывали вражду к царю среди той части дворянства, которая вовсе не желала расставаться с теми выгодами, которые им давало пользование бесплатным трудом "крещенной собственности". А таких дворян было много между средних и низших слоев дворянства, которые являлись приверженцами православия и сторонниками монархии. Затрагивать интересы этих слоев дворянства и освобождать крестьян против их желания было опасно.
Желание Александра I освободить крестьян наталкивалось на сложную политическую игру слоев враждебных монархической власти и на материальные интересы ее убежденных сторонников.
Одного желания Александра I как можно скорее освободить крестьян было мало. Он должен был считаться с реальной политической обстановкой в стране. А она, благодаря расцвету масонства, падению влияния православного и монархического сознания в высших слоях дворянства, в России была очень и очень напряженной.
VI. ОБЩЕСТВО АЛЕКСАНДРОВСКОЙ ЭПОХИ
Александр I, - как верно отмечает С. Платонов в "Лекциях по русской истории", - в сущности "мало ценил то общество, которым управлял, только во время Отечественной войны, патриотизм всех слоев населения вызвал у него временное уважение к русским".
И надо сказать, что у Александра I было мало оснований уважать высшие слои денационализированного русского общества, на которое ему приходилось опираться при управлении обширным государством.
Он рано, еще юношей хорошо узнал нравственную нечистоплотность русских "вольтерьянцев" и масонов, составлявших двор Екатерины II.
Вспомним его характеристику "Екатерининских орлов", в письме, написанном своему другу Кочубею 21 февраля 1796 года. "Нет ни одного
– "Я всякий раз страдаю, когда должен явиться на придворную сцену. Кровь портится во мне, при виде погони на каждом шагу за получением высших отличий, нестоящих в моих глазах медного гроша. Я чувствую себя несчастным в обществе таких людей, которых не желал бы иметь у себя и лакеями, между тем, они занимают высшие места. Как, например, Зубовы, Пассек, князья Барятинские, оба Салтыкова, Мятлевы и множество других, которых не стоит даже называть и которые, будучи надменны с низшими, пресмыкаются перед теми, кого они боятся".
Еще меньше стал уважать Александр I это "высшее" общество после того, как представители его вовлекли Александра I, с помощью ряда провокаций, против его желания, в заговор против отца, клятвенно уверяли, что к отцу не будет применено никаких насилий, а затем зверски убили его.
Можно ли было уважать таких людей и верить им?
Во все царствование Александра I политическая обстановка была очень напряженной. В начале царствования Александр был орудием в руках двух крупных сил - русского масонства и европеизированной аристократии, зараженной масонскими идеями и идеями французской революции, проистекавшими из масонства. Ведущей политической силой было, конечно, русское масонство и политические течения, возникшие под его влиянием в аристократическом обществе и среди офицеров гвардии.
Общество Александровской эпохи напоминало телегу, которую тащат в разные стороны лебедь, рак и щука. Яркую характеристику духовной смуты, царившей в душах дворянства и русского образованного общества в эпоху Александра I дал проф. И. Ильин в речи, произнесенной в 1937 году в Риге по случаю 100-летней годовщины со дня смерти Пушкина:
"Россия заканчивает собирание своих территориальных и многонациональных сил, но еще не расцвела духовно: еще не освободила себя социально и хозяйственно, еще не развернула целиком своего культурно-творческого акта, еще не раскрыла красоты и мощи своего языка, еще не увидела ни своего национального лика, ни своего безгранично-свободного духовного горизонта. Русская интеллигенция еще не родилась на свет, а уже литературно западничает и учится у французов революционным заговорам. Русское дворянство еще не успело приступить к своей самостоятельной, культурногосударственной миссии; оно еще не имеет ни зрелой идеи, ни опыта, а от 18 века оно уже унаследовало преступную привычку терроризировать своих государей дворцовыми переворотами. Оно еще не образовало своего разума, а уже начинает утрачивать свою веру и с радостью готово брать "уроки чистого атеизма" у доморощенных или заезжих вольтерьянцев..." "...Русское либерально-революционное дворянство того времени принимало себя за "соль земли" и потому мечтало об ограничении прав монарха... Оно не понимало, что России необходимо мудрое, государственное строительство и подготовка к нему, а не сеяние революционного ветра, не разложение основ национального бытия; оно не разумело, что воспитание народа требует доверчивого изучения его духовных сил, а не сословных заговоров против государя..." "Пользуясь замешательством и всеобщей растерянностью правительства в первые дни после катастрофы, - пишет друг детства Александра I, князь Адам Чарторыйский, - генерал-от-кавалерии граф Пален возымел мысль захватить в свои руки ослабленные бразды правления".
Пален решил принять на себя роль опекуна юного Государя, возведенного на престол его вероломством и предательством.
Убив Павла I, русское масонство, единственная организованная в то время политическая сила, крепко держало в своих руках его сына. После убийства Павла I масоны пытались снова ограничить власть царя. Известно, что Пален и Зубовы напомнили Александру о его обещании ввести конституцию. Декабрист Лунин сообщил следственной комиссии, что Н. П. Панин и Пален хотели ввести конституцию. Это намерение заговорщиков не удалось только благодаря противодействию командира Преображенского полка генерал-майора Талызина, генерала Уварова и полковника князя П.