Александр Солженицын: Гений первого плевка
Шрифт:
Большое спасибо В. Бушину за правду о Солженицыне. Если он лживо написал о войне, то приходит мысль, что лгал и в «Архипелаге». А чего, кроме лжи, и ожидать от человека, если ложь заложена даже в его фамилии. Я его зову Солжецницын. Это он заслужил своей упорной ложью. Видимо, это родовое.
Здравствуйте, уважаемый Владимир Сергеевич!..
Когда покупал газету «Трудовая Россия» № 4, женщина, которая продавала, сказала: «Обязательно прочитайте статью Бушина о Солженицыне „Бестселлер для Митрофанушек“». Прочитал. Статья написана очень доказательно. Но мне кажется, сравнение Солженицына с Толстым и Достоевским
Солженицын — это самый обычный озлобившийся литературный карлик, который ползал на брюхе перед американскими буржуями, а они использовали его разлившуюся желчь в холодной войне против СССР и раздули карлика до размеров громадного мыльного пузыря. Если пузырь проткнуть, то ничего не останется, кроме нескольких грязных капель. И в один ряд с Толстым и Достоевским продажный американский холуй никогда не станет…
Очень Вас прошу: напишите книгу о Сталине!
Уважаемый Владимир Сергеевич!
Статья Ваша в «Шпионе» вполне убедительна, и я хотела дать ее почитать знакомым, но пока нет случая. Жаль, что такие статьи не доходят до широкой публики. Правда, к Солженицыну и без того относятся достаточно плохо. Книги его не любят, многие даже не дочитывают до конца. Он по природе своей — отщепенец, не свой нам, не в народном духе. Думаю, что не только в нашей стране он чужой, но везде. В нем нет Божьего положительного заряда — Любви хотя бы такой болезненной и лихорадочной, как у Достоевского.
В сравнении с настоящими писателями Солженицын как личность выглядит очень жалко. Пошли ему, Господи, покаяние и смиренномудрие.
А Вас я, пользуясь случаем, поздравляю с праздниками — Воскресением Христовым и Днем Победы.
Спаси Вас, Господи, за Павлика Морозова, за Истину.
ДУМСКИЕ КОММУНИСТЫ ВПЕРЕДИ ВСЕХ
6 июля 94-го года кинорежиссер Станислав Говорухин, ставший депутатом Думы, предложил пригласить Солженицына после его путешествия по стране выступить на заседании Думы. Предложение отклонили. Говорухин вроде бы успокоился. Но тут возник депутат И. Братищев, профессор. Он настоял на повторном и притом непременно поименном голосовании. А против поименного наши депутаты, наши отцы Отечества никогда не могли устоять. И тот, кто только что голосовал «против», теперь в страхе, что будет зачислен в сталинисты, трусливо проголосовал «за». Предложение приняли.
Поступок Говорухина понятен: он такой же, как Солженицын, оголтелый и неграмотный антикоммунист, да еще и автор приторного фильма о нем. Словом, человек старался за своего. Но Братищев!.. Ведь он же коммунист и, надо полагать, согласовал свое непустячное предложение с зюгановской фракцией, которую, судя по всему, не смущает, что антикоммунист и антисоветчик № 1 поднимется на трибуну благодаря только их, коммунистов, стараниям.
Непостижимо! Неужто им, думским коммунистам, мало, что уже давно, а особенно последние десять лет, их все об стол да об стол физиономией, и главнейшую роль в этом играет именно он, кого они пригласили. Неужто мало им тех коммуннофобских и антисоветских бредней, что читали они у Солженицына, и оплеух, от него полученных, и теперь позарез нужно им все это еще и услышать с государственной трибуны собственными ушами, еще и подставить очеса свои под извержение будто бы Божьей росы, еще и схлопотать новую затрещину. Что ж, готовьте свои ланиты, полупочтеннейшие. По вашим заслугам в Думе вы получите все, если вам мало того, что услышите от Солженицына в выступлении по телевидению, которое уже обещано А. Яковлевым. Вот ваша эволюция: вы уже наперегонки с Яковлевым!
Может быть, вам посчастливится еще раз собственными ушами
Я думаю, что было бы гораздо полезней пригласить вам, полупочтеннейшие, не Солженицына, а артиста Михаила Ульянова. Он когда-то прекрасно прочитал по радио весь «Тихий Дон». Это было незабываемо. Так вот, пусть бы он, мастер шолоховских текстов, в счет покаяния за свои грехи последних десяти лет с чувством, с толком, с расстановкой прочитал бы для ваших тугих ушей письма Шолохова о Солженицыне. Хотя бы вот эти строки:
«Прочел Солженицына „Пир победителей“ (пьеса в стихах) и „В круге первом“. Поражает, если можно так сказать, какое-то болезненное бесстыдство автора… Что касается формы пьесы, то она беспомощна и неумна. Можно ли о трагедийных событиях писать в опереточном стиле да еще виршами такими примитивными, каких избегали даже одержимые поэтической чесоткой гимназисты былых времен! О содержании и говорить нечего. Все командиры русские и украинец либо законченные подлецы, либо колеблющиеся и ни во что не верящие люди. Как же при таких условиях батарея, в которой служил Солженицын, дошла до Кенигсберга? Или только персональными стараниями автора?
Почему осмеяны солдаты-русские и солдаты-татары? Почему власовцы — изменники родины, на чьей совести тысячи убитых и замученных наших, прославляются как выразители чаяний русского народа? На этом же политическом и художественном уровне стоит и роман „В круге первом“.
У меня одно время сложилось впечатление, что Солженицын — душевнобольной человек. Что он, отсидев некогда, не выдержал тяжелого испытания (Шолохов не был осведомлен об истинной тяжести испытания. — В.Б.) и свихнулся… Если это так, то человеку нельзя доверять перо: злобный сумасшедший, потерявший контроль над разумом, помешавшийся на трагических событиях 37-го года и последующих лет, принесет огромную опасность всем читателям и молодым особенно.
Если же Солженицын психически нормальный, то тогда он по существу открытый и злобный антисоветский человек. И в том, и в другом случае Солженицыну не место в рядах ССП. Я безоговорочно за то, чтобы Солженицына из Союза писателей исключить».
Так писал великий писатель в 1967 году. В последующие годы болезненное бесстыдство, «злость и остервенение», лживость и наглость Солженицына только возросли. Спустя два с лишним года после шолоховского письма его из Союза писателей исключили. Но когда ельцинский режим полностью оправдал его, присудил Государственную премию и принялся усиленно уговаривать вернуться в Россию, свободолюбивые и гордые руководители Союза писателей, так высоко чтущие Шолохова, что даже учредили и премию в его честь, тоже отказались от всех упреков Солженицыну, извинились перед ним за свое былое тупоумие и стали умолять вернуться в лоно Союза писателей.
Тут нельзя не вспомнить, что в декабре 1962 года после известного правительственного приема на Ленинских горах деятелей литературы и искусства Солженицын писал Шолохову: «Глубокоуважаемый Михаил Александрович! Я очень сожалею, что вся обстановка встречи помешала мне выразить Вам мое неизменное чувство: как высоко я ценю автора бессмертного „Тихого Дона“…» Увы, указанное чувство вовсе не оказалось неизменным. Позже Солженицын присоединился к тем (и даже субсидировал их), кто с пеной у рта уверяет нас, что «Тихий Дон» написал не Шолохов.
Н. Решетовская написала о Солженицыне две книги. Вторая, недавняя, называется «Обгоняя время». Очень точное заглавие! Да, вся мерзость нынешнего времени — пещерный антикоммунизм и малограмотная антисоветчина, злобность и лживость, цинизм и нахрап, религиозное ханжество и предательство — все это уже давно было явлено миру в образе Солженицына.
И вот с бородой под Достоевского, во френче под Керенского резвой походкой марксиста-футболиста Бурбулиса взбежал Солженицын на высшую в державе трибуну и, то заглядывая в бумажку, то, обуреваемый скорбью и гневом, закрывая глаза и ударяя себя ладонью по лбу, произнес долгожданную впередсмотрящими коммунистами речь. Что же он сказал?