Александр Великий. Армия, походы, враги
Шрифт:
Неравенство сил в бою между конницей Менида и бактрийцами под Гавга-мелами делает очевидным вывод о том, что наемная конница располагала лишь легким снаряжением. Всадники эти, по всей вероятности, бились только копьями и мечами, будучи облаченными в беотийские шлемы, сапоги, хитоны и плащи. Нет ни одного изобразительного памятника, который представлялось бы возможным ассоциировать с такими воинами, но по внешнему виду они были, по всей вероятности, очень схожи с «продромой», отличаясь от последних на поле только флагами.
7
МАРШ К ГЕЛЛЕСПОНТУ
миротворив Грецию и Фракию, Александр мог наконец повести вой
ско в Персию. В 335 г. под Фивами армия Александра включала в себя
%/ 30 000 пехотинцев, но в число это входили не только македонцы, но также
союзнические отряды и наемники. Для защиты Греции и предотвращения беспорядков регент Антипатр получил 12 000 пехоты, какая-то часть которой приходилась на гипаспистов. На протяжении похода Александр постоянно требовал присылки подкреплений из Македонии, каковые и получал, что все же не помешало Антипатру сосредоточить армию из 40 000 пехотинцев для подавления выступления Агиса III в 331 г.; вероятно, более половины этого войска состояло из македонских крестьян. В 323 г., когда запылал пожар Ламийской войны и Македония осталась одна без союзников, Антипатр двинулся маршем на юг через Фессалию с 13 000 человек македонской пехоты.
НА СТРАНИЦЕ СЛЕВА Греческая ваза
с запечатленной на ней сценой жертвоприношения богам жрецами.
Количество солдат в экспедиционной армии Александра приводится в древних источниках и колеблется между 30 000 и 43 000 пехотинцев и 4000 и 5500 всадников. Диодор Сицилийский дает детальную расшифровку состава экспедиционных войск. Он говорит, что среди пехоты было 12 000 македонцев, 7000 союзнических воинов, 5000 наемников, 7000 человек из числа одрисийцев, трибалов и иллирийцев плюс 1000 стрелков и дротометателей-агриан. Общая цифра в 32 000 пеших воинов по большей части согласуется с выкладками прочих древних историков. Самое большее количество — 43 000 пехотинцев — из современного событиям источника, Анаксимена Лампсакского, легко объяснить, если вспомнить о 10 000 человек авангарда, посланных в Малую Азию в 336 г. и уже находившихся в регионе. При этом расклады, в сущности, сходятся. Что до численности кавалерии, то тут у Диодора подсчеты складываются не столь удачно. Он говорит о 1800 македонцев, 1800 фессалийцев, 600 человек союзнической конницы и 900 фракийских и пео-нийских всадников. Как ни странно, при этом он продолжает настаивать на заданной численности кавалерии в 4500 человек, когда фактически, если взять вместе его же собственные данные, получится 5100, что, конечно же, давало и дает немало пищи для споров современным историкам. (В издании цитируемой тут 17-й книги на русском языке количественный вопрос, как видно исходя из каких-то веских соображений, «утрясли», поскольку македонский и фессалийский конные полки составляют по 1500, а не по 1800 человек. —А.К.) Его общее количество в 5100 че-
Геллеспонт между Сестосом (иначе Сеет), расположенным палевом (западном) берегу, и Абидосом
—
на правом (восточном), куда Парменион баржами переправлял македонское войско в Азию.
ловек хорошо вписывается в арриановы «более чем» 5000, взятые не с потолка, а из современных событиям источников; опять-таки остается Птолемей, который, по свидетельствам Плутарха, называл численность конницы в 5000 человек. Вдобавок ко всему Анаксимен говорит о 5500 конницы. Этот самый высокий порог в оценке численности кавалерии, по всей вероятности, опять-таки включает в себя конницу, уже действовавшую за проливом до переправы всего войска. Посему вполне разумным и наиболее верным будет предположить, что через Геллеспонт македонские полководцы единовременно перевезли около 5000 всадников.
Прежде чем соединиться с войском, которое, вероятно, собралось под Терме, вблизи современных Салоник, Александр устраивал игры и приносил жертвы музам и Зевсу. Затем армия выступила в путь вдоль южного берега Фракии, обходя озеро Керкинит и стремясь к городу Амфиполу, «оседлавшему» реку Стримон. Далее от Амфипола царь двинулся в обход горы Пангеон, направляясь на восток к основанным греческими поселенцами городам Абдеры и Маронея на северном берегу Эгейского моря. Форсировав реку Гебр, армия проследовала через фракийский регион, занимаемый племенем петиков. У западной точки Херсонеса Александр
Избранная дорога в Азию — по крайней мере, поначалу — избавляла от необходимости полагаться как на средство поддержки на греческие военно-морские эскадры. Причем в данном конкретном случае — на заре 334 г. — хваленый персидский военный флот не предпринимал никаких попыток воспрепятствовать переходу противника через Геллеспонт.
ПЕРЕПРАВА В АЗИЮ
После прибытия в Сестос Александр оставил Пармениона заниматься общим руководством продвижения войск к Абидосу, расположенному на азиатской земле, всего примерно в километре от европейского берега Геллеспонта. Свалив заботы об обеспечении переправы на помощника, Александр воспользовался возможностью посетить Трою (Илион) — этот визит обладал для него огромным символическим значением. В Элае (иначе Элеунт), расположенном на южной оконечности Херсонеса, он совершил жертвоприношение на гробнице Протесилая, который, как считалось, был первым греческим воином, высадившимся в Азии во время Троянской войны. Держа путь через пролив к «Ахейской бухте», Александр сам правил кормилом и принес в жертву Посейдону и нереидам быка, а также совершил возлияния в Геллеспонт с просьбой к богам благоприятствовать его переправе. Диодор даже говорит, будто при высадке Александр метнул копье в азиатский берег и спрыгнул на берег раньше товарищей в стремлении подчеркнуть, что он-де получает эту землю как дар богов, взятый копьем (букв.: «... заявил, что боги вручают ему завоеванную им Азию»; цит. соч. XVII. 17.2. —А.К.). Жертвоприношения, возлияния и символические акты производились также и в Трое, в том числе взять хотя бы обмен собственных доспехов Александра на те, которые оставались в храме Афины Илионской со времен Троянской войны. Царь посетил гробницы Ахиллеса и прочих героев Гомера, почтил их память и принес жертвы, отдав дань и духу троянца Приама (у Диодора сказано лишь: «он {Александр} выбрал самый прочный щит и с ним бился в первом сражении»...; 18.1. —А.К.).
Стени Трои VI, раскопанные на исходе 19-го столетия. Александр совершил паломничество в Трою перед тем, как вновь вернуться к армии под Абидосом.
Столь энергичные религиозные акции и чествование героев древности, безусловно, имели целью заручиться божественной поддержкой накануне трудного и продолжительного военного похода, однако нельзя забывать и о значительном пропагандистском аспекте, которым тоже сознательно пользовался Александр. Как и героические вожди Гомера из эпической поэмы «Илиада», Александр вел «греков» против их давнего и заклятого врага — Азии. Вероятно, наиболее важным
Триремы
На протяжении классического периода триремы представляли собой в Средиземном море наиболее грозные и сложные по устройству боевые корабли. Они являлись галерами, рассчитанными на передвижение в бою на веслах, хотя оснащались и двумя квадратными парусами для хождения по морю при попутном ветре. Основным оружием служил таран, предназначенный для нанесения как можно большего ущерба корпусу неприятельского корабля на уровне ватерлинии, вместе с тем конструкция тарана не позволяла ему проникать слишком глубоко, поскольку в противном случае у атакующего судна возникли бы сложности с высвобождением оружия — судно попросту не смогло бы отойти от врага после удара.
Помимо тарана существовал и второй способ ведения морского боя — абордаж. Поскольку ни одна трирема до наших дней не сохранилась, многие моменты, относящиеся к их конструкции и способу действия, продолжают оставаться пищей для жарких споров, причем особенно это касается шаблона расположения весел. Длина триремы не превышала 37 м, и глобальным по значимости новшеством, внедренным неизвестным изобретателем, являлось размещение лавок с гребцами на трех уровнях, что давало возможность использовать значительно больше гребцов, чем позволяла сама по себе длина корпуса судна. Иногда в качестве гребцов выступали рабы, но в Афинах ими бывали отлично подготовленные профессионалы, набиравшиеся среди беднейших слоев афинских граждан. В те времена трирема, в плане ее конструкции и устройства, шла в авангарде технического прогресса. Она представляла собой дорогостоящее оружие, требовавшее непростого ухода и ремонта, тогда как командам приходилось платить. Гребцы верхнего уровня получали лучшее жалованье, поскольку от них ожидалось больше опыта и мастерства в связи с необходимостью грести максимально синхронно — наиважнейшая составляющая для успеха триремы.