Александр Вельтман и его роман "Странник"
Шрифт:
Все древние герои, видя ничтожность оружия в сравнении с их мечами волшебными, соглашаются идти против пистолета" [73] .
Темы, поднятые в "Лунатике" и "Александре Филипповиче Македонском", нашли свое завершение в романе "Генерал Каломерос" (1840), где появляется сам Наполеон. Вельтман показывает различие между государственным деятелем и частным лицом. Бонапарт во время похода в Россию оказывается в русской семье и влюбляется в Клавдию, дочь авантюриста Ловского и Неонилы. Он как бы раздваивается: император вершит историю, а безызвестный "генерал Каломерос" мечтает о семейной идиллии. Историческая необходимость разлучает его с Клавдией.
73
ОР ГБЛ, ф. 47, р. I, к. 32, ед. хр. 5, л. 1 (32).
Философский роман не был понят критиками, хотя читался с увлечением и был переведен на немецкий язык [74] .
74
О переводах на немецкий язык "Генерала Каломероса" и "Ратибора Холмоградского" упоминается в письмах Н. Ф. Щербины (от 28 февраля 1841 г.- "Литературный вестник", 1904, т. VIII, с. 20) и А. С. Афанасьева (Чужбинского) (от 28 сентября 1841 г.- ОР ГБЛ, ф. 47, р. II, к. 2, ед. хр. 1, л. 1). Были ли осуществлены издания переводов, до сих пор не выяснено.
75
Письмо от 16 октября 1840 г.- "Русский архив", 1911, кн. 3, No 12, с. 543.
Аллегоризм философских романов Велътмана, использование фантастических ситуаций для выражения своих исторических и социальных взглядов делают их предтечами тех произведений современной западной литературы, в которых их авторы подчиняют содержание определенной экзистенциальной концепции.
Если первая половина 1830-х годов определила романтический период творчества Вельтмана, то начиная с повестей второй половины десятилетия и романа "Виргиния, или Поездка в Россию" (1837) писатель обращается к темам современной действительности и все более тяготеет к реалистической форме повествования, плодотворно используя и достижения романтического осмысления мира, окружающего незаурядную личность, находящуюся с ним в постоянном разладе.
Три повести [76] были объединены в сборник, напечатанный дважды (1836, 1837). Их связывает общая тема - трагическая гибель молодых людей, столкнувшихся с холодным и безжалостным миром. Аленушка в одноименном произведении оказывается в паутине светской лжи, проходит мимо искренней любви Северина и, обольщенная и обманутая, лишается рассудка. Надсмеялись и над Эродитой. Пылкая и волевая, она в стремлении отомстить ничтожеству в офицерской форме уходит из жизни на дуэли, переодетая в мужской костюм. Внешняя обстановка "Неистового Роланда", обрисовка быта чиновников провинциального городка имеет много общего с комедиями Грицько Основьяненко и Н. В. Гоголя. Безусловно, Вельтман был знаком с похождениями П. П. Свиньина в Бессарабии, о которых автор "Ревизора" узнал у Пушкина. Но идея его произведения иная: находящегося в горячке актера Зарецкого отправляют в дом для умалишенных не только за то, что его приняли по театральному костюму и речам в бреду за генерал-губернатора (эту ошибку потом раскрыли). Уж очень не соответствовали произнесенные монологи о благородстве и справедливости, взятые из театрального репертуара, отношениям в среде чиновников.
76
Две из них появились ранее в журналах: "Эродита" в "Московском наблюдателе" (1835, т. 1), а "Неистовый Роланд" с большими искажениями и под заголовком "Провинциальные актеры" в "Библиотеке для чтения" (1835, т. 10, ч. 2, отд. 1).
Героиня рассказа "Ольга" [77] , бедная воспитанница в доме себялюбивого помещика, бежит со старым дворовым от грозящего ей насилия. Не умея приспособиться к чужой обстановке, лишенная поддержки и разлученная со стариком, Ольга оказывается на краю гибели. Только случайная встреча с молодым офицером спасает ее от полного отчаяния.
Особенно верно и глубоко показан духовный мир женщины в минуты нравственных потрясений в романе "Виргиния, или Поездка в Россию". Встреча Виргинии, доброй и милой девушки, простодушной, как дитя, с повесой Гектором д'Альмом ведет к полному расстройству ее психики, проанализированному писателем с удивительным мастерством. Но и другая проблема получила разработку в романе, по-своему предвосхищая комическую поэму И. П. Мятлева, высмеивающую невежество русского дворянства. Вельтман с глубоким юмором изобразил то нелепое представление о России, которое складывалось у заезжих французов.
77
"Московский наблюдатель", 1837, ч. XI, отд. 1.
К середине 1830-х годов творчество Вельтмана приобретает большую популярность. 7 ноября 1833 г. его избирают действительным членом Общества
Его произведения не залеживаются в книжных лавках. Этим воспользовался предприимчивый делец, издавший в 1837 г. в Москве книгу в трех частях "Ротмистр Чернокнижник, или Москва в 1812 году. Роман из походных записок артиллерийского полковника, собранных А. Вельтманом" [78] . Книга оказалась бездарной, критика и читатели находились в недоумении, и Александру Фомичу пришлось писать опровержение [79] .
78
См.: Ю. Акутин. Ротмистр Чернокнижник.- "Альманах библиофила", вып. 4. М., 1977.
79
См.: ОР ГБЛ, ф. 47, р. I, к. 35, ед. хр. 1. "Ротмистр Чернокнижник" был переиздан в 1839 г. уже анонимно.
Писатель становится желанным сотрудником журналов и альманахов. Издатели осаждают его письмами с просьбой принять участие в повременных изданиях. Дружеские отношения складываются у Вельтмана с "Московским телеграфом". А. С. Пушкин, задумывая в 1831-1832-ом годах выпуск газеты "Дневник", а позже - "Современника", приглашал сотрудничать в них и Александра Фомича [80] . Вельтман именно для Пушкина подготовил перевод "Слово о полку Игореве", но издал его отдельно, так как замысел Пушкина до 1836 г. не осуществился. Александр Сергеевич постоянно интересовался деятельностью автора "Странника", спрашивал о нем в письмах к П. В. Нащокину.
80
См.: Н. А. Дубровский. Мой служебный дневник.- ОР ГБЛ, ф. 94, к. 2, ед. хр. 24, л. 7, 8.
Однако известность не принесла писателю материального благополучия. И он задумывает издавать собственный альманах, который решает составлять по образцу только что начавшего выходить журнала "Живописное обозрение". Но если издание братьев Полевых ориентировалось на глобальность, то Вельтман полагал основываться более на проблемах отечественных: "<…> а между тем буду просить вас сделать мне большое одолжение: я думаю, вам ивестно по газетам, что я издаю Картины Света; в них мне хочется помещать более касающееся до России" [81] . Иллюстрированный альманах "Картины света" выходил выпусками в 1836-1837 гг., и почти весь материал подготавливал сам издатель: сочинял, компилировал или переводил статьи из иностранных журналов.
81
Письмо А. Ф. Вельтмана к И. П. Липрапди от 26 декабря 1835 г.- ОР ГБЛ, ф. 18, к. 9515, ед. хр. 2, л. 7.
Увеличить свои доходы писателю не удалось, хотя альманах пользовался популярностью [82] . Поэтому Вельтман в 1839-1840 гг. писал для "Галатеи", в отдел рецензий, а в 1841 г. трудился с В. В. Пассеком в "Прибавлениях к Московским губернским ведомостям" [83] .
Говоря о сотрудничестве В. В. Пассека, а затем И. И. Срезневского и А. С. Афанасьева (Чужбинского) с писателем, нельзя не упомянуть об их отношении к Вельтману, ярко характеризующем его как человека.
82
А. Н. Пыпин вспоминал, как он с Н. Г. Чернышевским читал альманах в детстве. (См.: А. Н: Пыпин. Мои заметки. М., 1910, с. 6).
83
См.: В. И. Срезневский. Вадим Васильевич Пассек и его письма к И. И. Срезневскому (1837-1839).- "Русская старина", 1893, No 5, с. 395.
В. В. Пассек писал Вельтману в 1835 г. из Харькова: "<…> одним словом, я полюбил ваши созданья - и полюбил вас - не бывши с вами знаком, а познакомившись, жалел, что должен был скоро расстаться.
Но, ради бога, не улыбайтесь, что я объясняюсь вам в любви; я говорю, как чувствую, говорю правду и даже уверен, что ваша душа, светлая и неподдельная, как ваши творенья, примет не без удовольствия непритворпые излияния другой души" [84] .
А вот что писал своей матери И. И. Срезневский 7 октября 1839 г.: "Вельтман - истинный поэт, мужчина прекрасный собою, со светлым, открытым лбом и блестящими глазами, пишет несравненно лучше, нежели говорит, но говорит умно, весело и задумчиво вместе, добр, прост, окружен книгами, беспрерывно работает, чем и живет" [85] . Спустя неделю он снова с восторгом говорит о писателе:
84
Т. Пассек. Указ. соч., с. 284.
85
"Живая старина", 1892, вып. 1, с. 66.