Александр Яковлев. Чужой среди своих. Партийная жизнь «архитектора перестройки»
Шрифт:
Можно себе представить, что при этом почувствовал начинающий 25-летний шпион. Он уже по учебе в своей разведшколе от тертых преподавателей, настоящих волкодавов шпионажа, знал, как нелегко бывает выйти на человека, представляющего оперативный интерес. Люди годами, десятилетиями тянут пустышки, не имеют ощутимых результатов в вербовке, а тут прямо чудеса — потенциальный агент сам подошел к нему на улице, сам добровольно рассказал о своем секретном производстве.
Боясь поверить в удачу, Олег изобразил на лице равнодушие и предложил Анатолию встретиться дня через два в том же кафе, чтобы продолжить дискуссию о перспективах социализма. Сам же он, распрощавшись с парочкой, поспешил в
Далее все развивалось, как в шпионском триллере. Уже на следующей встрече Анатолий сказал, что готов в качестве жеста доброй воли предоставить земляку документы с описанием технологических процессов изготовления твердого ракетного топлива. Калугин в ответ снова изобразил на лице равнодушие, мол, это меня не касается, и лишь затем процедил: «Ну, если вы так настаиваете, то я готов выступить в роли посредника при передаче этих бумаг советскому представителю».
Когда он рассказал об этом разговоре в резидентуре, там все жутко переполошились. С одной стороны, было заманчиво получить секретные материалы, но с другой — коллеги опасались провокации. Вдруг этот Анатолий — подстава американских спецслужб. Явится Олег на встречу с ним, а там засада, повяжут стажера, не имеющего дипломатического иммунитета, и тогда ждет его тюрьма. А сроки за такие дела местная Фемида давала большие, вплоть до пожизненных.
Снеслись шифротелеграммой с Центром, оттуда пришло сообщение: встречу санкционируем, но с условием, чтобы Калугина сопровождал офицер, имеющий дипломатический паспорт. Анатолия Котлобая впредь предлагалось зашифровать под оперативным псевдонимом «Кук».
Затем все прошло гладко. «Кук» передал Калугину и сопровождавшему его «дипломату» пакет документов, те были немедленно изучены вначале в резидентуре («материалы — пальчики оближешь!»), затем в Центре, где им тоже дали высокую оценку, а «Кука» признали перспективным и ценным агентом, приказав передать его на связь лично заместителю резидента по линии научно-технической разведки.
Вот так совершенно неожиданно завершилась американская стажировка для 25-летнего «студента» из СССР Олега Калугина. Ясно, что его, начинающего оперативника, немедленно заметило самое высокое гэбэшное начальство, это была первая ступень в той блестящей карьере, которую он затем сделал в разведке. Вскоре Калугина опять отправляют за океан — на сей раз уже «под крышей» корреспондентского пункта Всесоюзного радио. Там за проявленную инициативу и удачные вербовки его быстро повышают в должности до старшего опера, а еще спустя четыре года награждают первым орденом.
Но на самом деле история с Анатолием Котлобаем для Калугина вовсе не завершилась в 1959 году, с окончанием американской стажировки. Она, как впоследствии выяснилось, сыграла злую шутку в его карьере и судьбе. Дело в том, что в конце 70-х Котлобай, как он сам утверждал, боясь преследования ФБР за свои левые взгляды, кружным путем, через Париж и Прагу, вернулся в СССР. Ему в знак признательности дали хорошую должность в одном из академических институтов, но потом по обвинению в незаконных валютных операциях… осудили и отправили в колонию.
Все это совпадает по времени с охлаждением шефа разведки В. А. Крючкова к самому молодому генералу ПГУ О. Д. Калугину. Тот якобы «под мухой» в компании коллег неосторожно брякнул о своих высоких покровителях в ЦК и в КГБ, а начальника главка Владимира Александровича Крючкова назвал серым и бездарным аппаратчиком, о чем начальнику
Тут же по управлению был пущен слух, что «Кук» вернулся в Союз с заданием от ФБР, что он в действительности двойной агент, а переданные им два десятилетия назад Калугину материалы по ракетному топливу — не что иное, как искусно изготовленная американцами деза, которая была призвана увести наших специалистов-ракетчиков, занимавшихся той же проблемой, в тупик и тем самым нанести крупный урон военно-промышленному комплексу СССР.
Начальство ради того, чтобы убить сразу двух зайцев, предложило Калугину, как человеку, имевшему самое прямое отношение к вербовке «Кука», навестить бывшего агента в тюремной камере и уговорить его признаться в двойной игре. Замысел был такой: если Калугин и «Кук» заодно, то установленные в помещении камеры зафиксируют их тайные знаки. И вот дальше начинается цепь загадок. Якобы Олег Данилович в тюрьме действительно обменялся с арестованным какими-то тайными сигналами, хотя разговора у них не вышло: Котлобай-«Кук» с порога обрушился на своего давнего знакомого с упреками и обвинениями. Дескать, я вам бескорыстно помогал, а вы со мной так обошлись.
Но Крючков сказал ближайшему окружению: видите, этот Котлобай с самого начала был американской подставой. А если так, то не водил ли нас за нос и сам Олег Данилович? И если водил, то не есть ли он самый главный американский «крот» в наших рядах?
Подняли из архивов все оперативные дела, связанные с Калугиным. Ну-ка, ну-ка, отчего так подозрительно много удачных вербовок на его счету? Не есть ли все это подставы ЦРУ и ФБР, призванные обеспечить карьерный рост своему агенту? А недавний уход к американцам заместителя генсека ООН Аркадия Шевченко, о связях которого с ФБР не раз предупреждали Калугина бдительные коллеги, — почему начальник внешней контрразведки никак не реагировал на эти сигналы?
Короче говоря, к 80-му году Крючков сформировал в КГБ устойчивое мнение, что Калугин, возможно, работает на американцев еще со времен своей стажировки в Колумбийском университете.
Доложил о своих подозрениях Андропову. Однако подозрения есть, а фактов — никаких. Осторожный Юрий Владимирович предложил крутых мер пока не предпринимать, наблюдение продолжить, Калугина направить в Ленинград на должность первого заместителя начальника областного управления КГБ. Формально на повышение, хотя всем было ясно, что это ссылка. И Калугину — в первую очередь.
Дальше цепь загадок стала продолжаться и множиться. Установленное за опальным генералом плотное наблюдение за годы его службы в городе на Неве не выявило ни одного подозрительного эпизода. Да, он вел богемный образ жизни, общался с элитой, посещал выставки и театральные премьеры, не чурался застолий. Да, будучи в Москве, навещал сослуживцев по Первому главному управлению и в кухонных разговорах нещадно поносил Крючкова, его замов и всех иных лиц, виновных, как ему казалось, в опале и крушении так хорошо складывавшейся карьеры. Но при этом продолжал верить в то, что ссылка скоро закончится и судьба снова проявит к нему свою благосклонность. Увы… Сначала, в 83-м, умер Андропов, с которым Калугин связывал свои главные надежды. А затем Крючков возглавил Комитет госбезопасности, похоронив любые шансы амбициозного генерала вернуться в Москву «со щитом».