АЛЕКСАНДР

Ланцов Михаил

Впрочем, дел у Александра было предостаточно и без этих форс-мажорных прецедентов. Понимая, что справиться со всем объемом работы лично он уже не может, пришлось пойти на серьезные организационные шаги.

Желая каким-то образом руководство и консолидировать управление делами, Саша решил поступить так же, как он сделал во время обороны Вашингтона от северян, то есть организовать полноценный штаб для управления его стремительно разраставшийся империей.

В связи с этим в конце марта 1864 года в Николаевском дворце развернулись обширные ремонтно-монтажные работы. После сноса перегородок нескольких комнат был сооружен довольно внушительный общий зал прямоугольной формы. К нему примыкала отдельная глухая комната связистов, где разместилось многочисленное телеграфное оборудование. В будущем Александр хотел организовать прямой канал с Санкт-Петербургом, дабы обмениваться

с отцом оперативными депешами, но пока это было затруднительно из-за отсутствия нормально защищенной телеграфной линии на этом, не подконтрольному ему участке. Конечно, между двумя столицами был неплохой телеграф, но люди там встречались и ненадежные, что позволяло создавать определенные утечки информации. А играть в шпионов и держать у себя шифровальщиков отец не желал.

Помимо кремлевского отделения связи вокруг этой центральной залы была развернута весьма внушительная инфраструктура. Шифровальщики, разведчики, контрразведчики, охранники, аналитики, секретариат и копировальное отделение, курьерская служба и прочее. Суммарный штат штаба превысил сто человек. Плюс огромная карта великого княжества на стене, на которой отмечались все значимые объекты и события.

Особым новшеством стало создание службы центрального оповещения, которая стала школой для нового аэростатного батальона в составе формируемого корпуса. На ключевых направлениях довольно регулярно поднимались воздушные шары, где несли вахту слушатели наспех созданных курсов. В их задачу входило наблюдение за возникновением всякого рода чрезвычайных ситуаций, в первую очередь, конечно, пожаров. Так же, на каждую вахту им выдавалось профильное задание. Например, уточнение дистанций до тех или иных объектов исходя из естественных ориентиров, таких как примерный рост человека. Не самое простое задание для людей никогда этим не занимавшихся. Можно даже больше сказать - этот учебный аэростатный батальон стал сосредоточием целого спектра самых различных работ и курсов.

Во-первых, как уже было сказано, в его функции входило наблюдение за вверенным княжеством. Этакий всевидящий 'глаз Саурона'. А так как каждый аэростат соединялся с землей телеграфным кабелем и имел небольшой аппаратик на своем борту, то получалось очень оперативно информировать штаб о разнообразных неприятностях. Соответственно, из штаба полученные данные направлялись в ту или иную службы, например в пожарные части, которых на тот момент было достаточно уже много по Москве. Конечно, эти подразделения были далеки от желаемого Александром уровня, но они были и там работали довольно профессиональные люди, умудрявшиеся как-то делать свою работу даже в столь неудобных условиях. Нужно было внедрять дежурные локомобили с насосом и прицепной цистерной, которые бы оперативно выезжали на вызовы. Да и вообще - острая нехватка серьезной спецтехники сказывалась.

Во-вторых, шли интенсивные картографические работы, благодаря которым смогли, не только очень серьезно уточнить карту губернии, но и обучить специалистов, разработать и отработать технологии быстрого определения дистанций до цели и прочее. То есть шли весьма обширные прикладные исследования, работающие на целый ряд направлений.

В-третьих, Александр решил организовать своего рода аттракцион и по выходным устраивал платное катание всех желающих. Для чего выделял несколько шаров. Цена была значительна, но от желающих отбоя не было. Особенно из числа состоятельных людей. Посмотреть на Москву с высоты птичьего полета было очень заманчиво. Само собой, без рекламы не обошлось. Да и не только рекламы. По распоряжению цесаревича произвели порядка тысячи фотоснимков, из которых отобрали лучшие и издали в виде довольно дорого альбома, шедшего в качестве особого московского сувенира. В общем и целом - аэростатный батальон с тремя десятками шаров работал в весьма интенсивном режиме. Личный состав постоянно тренировался, набираясь опыта, параллельно решая различные задачи, в том числе финансовые.

Само собой, не обошел Александр и вопрос поощрения учащихся его Академии, в которой была выстроена цепочка обучения от начального до высшего в единой системе и с довольно гибким курсовым профилированием. Так вот, отличников 'боевой и учебной' подготовки награждали, в том числе и бесплатным полетом на аэростате. Заодно смотрели, кто из учеников потянется к воздухоплаванию, то есть формировали, так сказать, задел для кадрового резерва.

Несколько особняком стояло секретная разработка парашюта. В конце концов, Александр был десантником в прошлой жизни, и обойти стороной этот вопрос не мог. Поэтому, по его эскизам изготавливали поделки и испытывали. Само собой по ночам и за городом. Задумка была очень проста. Изготовить простой круглый парашют, благо, что он очень хорошо помнил его устройство, а потому оставалось только подобрать материалы, и при большом стечении народа не просто прыгнуть лично, но и показать управляемый

полет. То есть, участок пролететь в свободном падении, потом открыв парашют и приземлиться аккуратно перед зрителями. Само собой, с довольно приличной высоты. Да, цесаревич был бы в истории не первым парашютистом, но пиар был бы необычайный. Причем не только для самого Саши, но и для всего воздухоплавания. Единственная беда заключалась в том, что Александр опасался массового самоубийства, ибо за ним наверняка бросятся повторять, что, учитывая качество парашютов, приведет к большому количеству трупов. Сам-то цесаревич прыгать просто так не собирался. Наличие запасного парашюта, проверенной экспериментами модели, опыт, полученный в прошлой жизни, тренировочные прыжки с меньших высот. Риск, конечно, был. Но уж больно резонансным становился положительный эффект при успешном завершении полета. Как-никак Саша планировал пригласить не только журналистов из разных стран, но и многочисленное количество обычных зевак.

Очень неожиданным решением для окружающих оказалось и решение сделать при штабе большую приемную с дюжиной переговорных комнат. Теперь для посетителей администрации наличествовал не небольшой коридор с десятком стульев вдоль стены, а просторный зал с удобными диванами и посадочными местами для написания заявлений. Также в приемной завели специальных людей, которые бы помогали посетителям сориентироваться и объяснить что к чему, а если они неграмотны, то еще и помочь с заявлениями, в случае, ежели они хотели их написать. Так сказать - постарался создать максимально приятный сервис обслуживания.

Но сервис нужен был не просто так. Будучи главой Великого княжества Александр сформировал новое губернское правительство за председательством Алексея Оболенского. Его организация была классической - губернатор с группой отраслевых замов. Само собой, новое правительство работало совершенно в ином режиме, как с точки зрения качества, так и режима. Конечно, за опоздание на работу цесаревич зубы не дергал, но серьезная загруженность и личная ответственность самым решительным образом преобразили положение дел по многим вопросам. Причем интересным и крайне важным моментом стало то, что репрессии могли последовать как за вредное действие, так и за вредное бездействие. Иными словами, если чиновник мог сделать что для пользы дела, но по какой-либо причине этого не сделал, ему могло очень неслабо 'прилететь' от Александра. В том числе и с летальным исходом. Но подобное стало редкостью. Первая волна достаточно бандитских разборок заменилась прагматичным подходом.

Но на этом серьезные переделки дворца не закончились. В соседнем крыле здания, имевшем отдельный вход, размещалось своеобразное министерство иностранных дел, ведающее "заморскими" владениями и контактами личной империи Александра. Планировка его помещений во многом повторяла в миниатюре большой штаб за исключением большой приёмной, которая в обозримом будущем была просто не нужна. Со своим собратом министерство соприкасалось лишь соседствующими отделениями связи (для упрощения коммуникационных разводок, очень непростых в то время), разделёнными двойной стеной и коридором с постом внутренней охраны, соединяющим центральные залы.

Этот зал имел отдельную лестницу наверх, где, как было известно публике и большинству сотрудников, размещался филиал Личной его Императорского Высочества Канцелярии и комнаты отдыха цесаревича, занимающие остальную часть верхнего этажа. Это было всем понятно - "большому человеку" и места нужно много, и не вызывало лишних вопросов и ненужного интереса со стороны. Но мало кто знал, что на самом деле личные покои Александра занимали лишь несколько скромных помещений. На большей части этажа раскинулось управление "подводной частью айсберга" - тайной финансовой империей наследника российского престола. Попасть в это крыло можно было лишь через приёмную Великого Князя или неприметный служебный вход "для прислуги" ведущий в подвал, расположенный с тыльной стороны дворца и соединённый с верхним этажом винтовой лестницей в скрытом глухом колодце. Впрочем, даже столь серьезные изменения дворца уже на стадии проектирования посчитались Александром временной мерой. Дело в том, что размеры рабочих помещений в отдаленной перспективе требовались очень существенные. Это и значительное количество посадочных мест для разнообразных специалистов, и чисто технологические комнаты. Но все это меркло перед необходимостью создавать архив. Огромный, основательный архив с очень хорошим уровнем безопасности и высокой степенью упорядоченности.

Подобные мысли Александра натолкнули на идею о начале постройке специального здания - единого центра управления. А по совместительству - первого небоскреба в мире. Но уже в ходе предварительного обсуждения и согласование стало очевидно, что все не так просто и придется, по всей видимости, строить не отдельный административный небоскреб, а целый район.

–  Владыко, я рад, что вы почтили меня своим визитом, - цесаревич вежливо раскланивался с пришедшим к нему московским митрополитом Филаретом.