Александра
Шрифт:
Только хотела спуститься в трапезную, как за мной прискакал гонец из Кремля, от Василия. Ну вот, начинается утро в деревне и пляски с бубнами…
Василий ждал меня в своих апартаментах. Я подозреваю, ходил из угла в угол. Как только ближник Князя, его постельничий, боярин Фёдор Кваша, объявил Государю, что я явилась пред светлы очи, он немедленно потребовал впустить меня. Зайдя, замерла на пороге. Смотрела на него вопросительно. Он быстро подошёл ко мне. На Василии была красная шёлковая рубаха, заправленная в штаны. Широкий пояс, сапоги. Ворот рубахи был расстёгнут. На две пуговицы. Это я ему так сделала — пуговицы, которые отлил из серебра
Василий взял меня за руку, отвёл к лавке, посадил, сел сам рядом.
— Саша, у меня был Митрополит. — Я молчала. Ждала что он дальше скажет, хотя догадывалась. — В лавре было чудо. Теперь это все видели. Один я не видел. На тебе был Покров Богородицы и лик её.
— Наверное. Митрополиту с игуменом виднее.
— Виднее им? — Он помолчал. Потом встал с лавки и прошёлся.
— Я знаю, что многие не довольны. Митрополит был против, но до поездки в лавру. Ты там брала ларцы с Чашей Христовой и мощами Георгия Победоносца. Зачем, Саша?
— Это я решила сделать после нашего с тобой разговора, когда ты сказал, что берёшь меня в жёны. Ведь и Митрополит говорил мне, что Великие Князья Руси в жёны брали только девиц. И никогда не женились на вдовах. Я была в сомнениях. А разговор с Митрополитом меня только укрепил в том, что я должна обратиться к Всевышнему и Пресвятой Богородице, а так же к Георгию Победоносцу, ведь Корпус посвящён именно этому святому. Он его символ. Я причастилась из Чаши Христовой, которую латиняне зовут Святой Грааль. Выпила простой воды. Молилась, обращаясь к Господу и к Георгию Победоносцу. Но они мне не ответили. Ответила Богородица.
— И что она тебе сказала? — Василий замер. Мне показалось, что он даже дышать перестал.
— Она тоже ничего не сказала. Она только улыбалась мне доброй тёплой улыбкой, как матушка моя в детстве моём. А потом я ощутила на голове своей длань её. Она ласково гладила меня, как в детстве, словно я опять маленькая. И я не знаю, Василий, что это значило? Что она благословляет меня или говорит, что не надо мне становится Великой Княгиней.
Василий облегчённо выдохнул, улыбнулся. Подошёл вновь ко мне и сел на лавку. Взял мои руки в свои.
— Знаешь, Александра, где-то ты шибко умная, а вот где-то глупа, как дитя малое. Это она благословила тебя. А значит и семья наша будет благословлена небом. И теперь я только ещё больше утвердился, что ты должна стать моей женой. — Я только кивнула. — По вечеряешь со мной?
— Конечно. — Промямлила ему. Он сидел рядом и у меня опять началось. Стало бросать в жар. Я чаще задышала. Боже мой, этого ещё не хватало. Не дай бог заметит. Ноги ослабли. Хорошо, что я сидела. Надо срочно как-то сбежать отсюда.
— Василий, я в детскую схожу? Дашу хочу увидеть и сына.
— Конечно. Пойдём вместе. — Ну вот не было печали, купила баба порося. Мы шли по переходу. Князь шёл позади меня и чувствовала его взгляд, на спине и больше всего на моём заде. Главное, это удержаться и до венчания не заняться с ним, как Владыко говорит, блудом. А это совсем берега потерять. Здесь такой креатив не оценят. Целая куча глаз. А на мне Покров Богородицы, а я блудом бешеным занимаюсь. Так и на костёр угодить можно. Ну его.
Даша, увидев меня, сразу потянула ручки. Взяла её. Она сидела и сосала свою соску. Смотрела на моего сына с высока. Славке это не понравилось. Он нахмурился.
— Мама, ты её постоянно на уцки беёс. А она сосу
— Славушка, она девочка и ещё маленькая. А ты то у меня уже большой?
— Босой.
— Солдат?
— Садат.
— Ну вот видишь, а разве солдаты сидят у мамы на ручках? — Он отрицательно мотнул головой. Василий, глядя на нас, усмехнулся. Покачал головой.
— Мама, казку кажи. — Попросил сын. Я села на лавочку. Даша сидела у меня на руках. Вячеслав залез ко мне на лавку, сел рядышком. Придерживая одной рукой малышку, другой рукой я прижала сына к себе.
— Хорошо. Давайте казку. — Думала Василий уйдёт, но нет. Он, наоборот, устроился по удобнее и приготовился тоже слушать. Я заметила, что здесь, в этой эпохе, сказки любят слушать не только дети, но не меньше их жаждут и взрослые. Даже владетельные государи. Пара нянек и сестра моей свекрови тоже притихли. — Жили-были дед, да бабка. Захотел дед как-то пирогов, да блинов. Поскребла бабка по сусекам, а муки то мало. Хватило только на небольшого колобка. Кругленького такого. Замесила бабка тесто на молоке. И испекла колобка. Положила его на подоконник, остыть. — Я начала рассказывать сказку про колобка, знакомую всем детям моего времени. Дашенька сидя у меня на коленках, сосала соску и смотрела на меня во все глаза. Рядом тихо сидел сын, держась мне за руку. Василий слушал меня с интересом. В его аккуратной бороде мелькала улыбка. Затаив дыхание слушали няньки и сестра моей свекрови. Когда я пела песенку колобка и рассказывала, как в очередной раз колобок сбежал от любителя поесть на халяву, взрослые и Славик смеялись. Даша не смеялась, только яростнее начинала сосать соску и не отрывала своих глаз от меня. Но вот сказка закончилась. Все притихли. Даже Василий молчал.
— Мама, жалко колобка. Не надо его лисе отдавать. — Заканючил сын. Даша перестала сосать соску. Василий заинтересованно смотрел на меня, потом поддержал моего сына.
— И правда, Саша, больно весёлый и шустрый колобок. Может лучше пусть он и от лисы сбежит?
— Вы так думаете? — Посмотрела на сына, на Князя, на женщин. Все закивали мне. — Хорошо. Тогда Колобок спел песню лисе, а она только его хотела съесть, как он подпрыгнул на её носу и соскочив на землю, быстро-быстро покатился по дорожке к бабке с дедом. Прикатился домой, а там бабка с дедом сидят у окошечка и плачут: «Где же наш Колобок?» А Колобок как закричит: «Бабушка, дедушка, здесь я!» И спел им песню, как от зайца ушёл, от волка, от медведя, от лисы. Тут и сказочке конец, а кто слушал, молодец!
— Вот теперь сказка правильно закончилась! — Смеясь сказал Василий.
Потом мы ещё пели песни. Пели вдвоём с Василием. А песня была: «Миленький ты мой, возьми меня с собой, там в краю далёком, буду тебе женой…» Я за девицу, которая уж очень сильно хотела поехать с добрым молодцом. А он за доброго молодца, который отчаянно мазался и хотел сбросить назойливую девицу с хвоста. Тем более, жена у него, как и сестра, в краю далёком, уже были.
После Василий ушёл, а ещё побыла с детьми. Мне катастрофически не хватало времени на сына, на Дашеньку. От этого, наверное начинаешь ценить такие мгновения, минуты, часы, проведённые с ними. Покормила детей сама. Уложила спать и ещё рассказала им одну сказку. Они уснули. Покинула детскую. Охрана стояла усиленная. Потом ужинали с Василием. Разговаривали на разные темы. Но ничего с ним о венчании и пылких признаний в любви, а так же зажимания меня в углу не было. Всё чинно и пристойно.