Алексеевы

Балашов Степан Степанович

Наследственный туберкулез давно уже стал бичом семьи Алексеевых.

Смерть молодого Вовы Красюка естественно обострила мамину боязнь за меня, так как после туберкулезной вспышки 1935 года, осеменившей мелкими очагами верхушки моих легких, в последующие годы шел неустойчивый процесс, временами обостряющийся. На почти ежегодных медицинских комиссиях в военкомате меня признают негодным к строевой службе. Я начинаю болеть ангинами, почти непрерывными – одна кончается, через три-пять дней начинается другая; в туберкулезном диспансере у меня находят подозрительный бугорок на связках гортани; держится субфебрильная температура, доктора рекомендуют немедленно направить меня в санаторий.

В письмах к тете Зине и Марусе Лилиной проявилось мамино беспокойство за мое здоровье; сохранились теплые, заботливые письма Марии Петровны к маме за 1939 год, отражающие ее отзывчивость, желание прийти на помощь морально и материально, ее искренне доброе отношение и любовь к моей маме. Конечно, письма эти интересны прежде всего тем, что рассказывают о жизни самой тети Маруси, тети Зины, их детей и близких, и, мне кажется, будут интересны читателям, как подлинные документы, публикуемые впервые. Ниже я привожу их, расположив в хронологическом порядке (в косых скобках я даю нужную расшифровку, возможно, непонятных мест).

СРОЧНОЕ

Ленинград, 3

Большая Пушкарская, 28/2, кв. 17

Марии Сергеевне Севастьяновой.

Отпр. Мар. Алексеева

Москва, 9

Ул. Станиславского 6, кв.1

26 февраля 1939 г., Москва

Милая, дорогая моя Маня.

Как никто понимаю твое состояние и хочу посоветовать следующее: обязательно обратиться к специалисту по легочным болезням и поставить ему на вид, что туберкулез бич нашей семьи, скажи ему, что и ты туберкулезница, стало быть, могла передать Рыжику туберкулез по наследству. Все это тяжело и грустно, но

сказать ему и навести на правильный путь необходимо. 2^ое скажи Рыжику, что он меня смертельно обидит, если будет говорить о тех деньгах, кот./орые/ я отложила ему для санатория, я получила еще 500 рубл. за ¹/₂ февраля, так что месячная Санаторская плата 1.200 р. у меня готова и вышлется немедленно, когда будет выбран Санаторий и вопрос решен. Хорошо ли посылать Рыжика сейчас на юг не знаю. В южных Санаториях сейчас ветра, море плохо действует на легкие, да и скучать он будет. Боюсь, и питание может быть плохое, все-таки еда, продукты больше стягиваются к Москве и Ленинграду.

Итак, желаю тебе и Рыжику мужества. Туберкулеза бояться не надо, надо его лечить энергично и в самом начале. Ты сама Герой туберкулеза; должен быть бодрый дух и мужество терпеливо и энергично лечиться. Скучно конечно, но что же делать. Живешь на свете один раз, надо жить дольше, как можно дольше, да и жизнь сейчас интересная не стоячая, хотя и очень утомительная. Вот чего я совсем не могу делать, это хлопотать о Санатории. Разговоры по телефону, хлопоты, меня убивают.

Про нас – всё неудачи. Кира и Киляля были в гриппе, поправляются, у меня какой-то холодный грипп. Ничего не чувствовала и вчера встала, чтобы дать урок; поработала 1¹/₂ ч. И очень ослабла. Сегодня опять легла, t^о 36 ровно (это что же такое?).

К Любе давно не посылала, пошлю завтра, как она и что? Ее Костя и даже Ляля непонятные субъекты. А Тать./яна/ Серг./еевна/ ведьма.

Зина сейчас у Зюли [79] , взяла отпуск на месяц. Она страшно перерабатывает. Про Веву [80] и Лелечку ничего не слыхала. Ну, горячо целую. Не затягивайте дело. Действуйте дружно и энергично.

Маруся

79

Зюля – Зинаида Константиновна Васнецова (урожд. Соколова), дочь Зинаиды Сергеевны Соколовой; была замужем за Алексеем Викторовичем Васнецовым, сыном художника Виктора Михайловича Васнецова.

80

Вева – Вера Владимировна Алексеева, дочь Владимира Сергеевича и Прасковии Алексеевны Алексеевых.

ЗАКАЗНОЕ

Ленинград, 3

Большая Пушкарская, 28/2, кв. 17

Марии Сергеевне Севастьяновой.

Отпр. М. Алексеева

Москва, 9

Ул. Станиславского 6, кв.1

(На конверте надпись, сделанная М. С. Севастьяновой: «Получила 4 марта 1939 г., суббота».)

3^ьяго Марта.

Маня милая, ты молодец, потому что ты действуешь и ищешь способы лечить Рыжика, это главное! Прежде всего, Рыжику надо: remonter le moral. Он просто-напросто трусит. И понятно: наш Алексеевский туберкулез достаточно наделал бед; но Рыжика мы должны оградить от всяких дурных последствий. Итак, немедленно Санаторий и очень хороший, есть какой-то под Москвой, не тот, где был Вова, а менее суровый и там хорошие доктора. Буду звонить сегодня и в конце письма напишу (хлопоты возьмет на себя Алла). Лапшин лучший туберкулезный врач по психике-туберкулеза говорил всегда, что не надо противоречить больному. Раз Рыжик хочет на Юг, значит он инстинктивно чувствует, что ему Юг помогает. Игоря всегда тянуло в тепло и морозные «Liegek"uhe» ему были неприятны. Ведь в Давасе он лечился 8 лет, и помог ему пневматоркс (вдувание), а на Юге он стал себя чувствовать лучше. М. б. Март пробыть Рыжику под Москвой и посмотреть, какие будут результаты от санаторной жизни; у нас здесь хорошие туберкулезники, к кот./орым/ Рыжик может попасть через Очкина; а Апрель, кот./орый/ у нас сырой и холодный, а также и Май пробыть на Юге, а летом Июнь и Июль кумыс. Август можно пробыть под Москвой в обыкновенном доме отдыха, Абрамцево или другом, только не наше Пестово (оно сырое) и к Сентябрю, я надеюсь Рыжик совсем, совсем поправится. Я возлагаю большие надежды на кумыс, если у Рыжика хороший крепкий желудок. А сейчас скажи Рыжику, чтобы он не кис; я обеспечиваю ему 3 месяца Санаторской жизни; дальше не могу обещать ничего. Но м. б. на кумыс вас устроит Степин папа.

Я бы советовала и тебе ехать с Рыжиком на кумыс, ты там поправишься, а главное будешь следить за питанием Рыжика; можешь ему чегонибудь готовить подбавлять. А Клеш будет стеречь твою квартиру, и даст тебе возможность отдохнуть. Отдых в Августе м. б. устроит тебе Алла через их Красного директора – Ванееву [81] – она очень милый и отзывчивый человек. Ну вот, по-моему, что-то налаживается.

А для конца письма приберегала приятную новость. Мы получаем пенсию и ты, и Люба тоже; Ты и Люба будете получать по 150 р. каждая в месяц. Я очень счастлива. Кира поедет сегодня в Наркомсобес для оформления.

Я все еще в гриппе, но по-моему, это не грипп, а старость. Немного знобит, немного ломает, немного болит голова, а сил нет, чтобы все это побороть и отделаться. Вот у Книппер определенный грипп с бронхитом, а она выезжает и – ничего.

Ну, дорогая моя, целую тебя, Рыжика, Тису, получила их письма, Бибку тоже целую, как-нибудь пришлю ему книгу. Хорошо ли он читает. Мне пишут, что Оленька [82] блестяще читает, а письма она мне давно пишет. Еще целую, Маруся.

К вечеру обещали узнать про Санаторий, он в Звенигороде.

81

Ванеева Екатерина Николаевна – жена старого большевика Ванеева, была директором Театра им. Вахтангова

82

Маленькая дочка Игоря Константиновича и Александры Михайловны (урожд. Толстой) Алексеевых, внучка Марии Петровны.

Ленинград, 3

Большая Пушкарская, 28/2, кв. 17

Марии Сергеевне Севастьяновой.

Отпр. М. Алексеева

Москва, 9

Ул. Станиславского 6, кв.1

(На конверте запись М. С. Севастьяновой: «Получила 10 марта 1939 г. Пятница».)

8^ого марта

Дорогая Милая Маня, 6^ого числа Степа пролетел через Москву метеором; вид у него не такой плохой. Против лета он немного пополнел. Только глаза лихорадочные, стола – быть tо есть. Я не рискнула дать ему на руки 1200 руб., сейчас грабеж стал гражданским ремеслом, и усыпляют и вырезают карманы. Вчера 7^ого послала тебе твою пенсионную книгу и 12 000 р. [83] денег, принадлежащие Степе. Если Санаторий будет слишком переполнен, он м. б. сможет устроиться в комнате на стороне и питаться в Санатории. Боюсь только за погоду, Март и начало Апреля очень плохи в Ялте; и от моря сырость и туманы. (Почитай письма Чехова к Ольге Леонардовне.)

Я думаю, что у Рыжика есть бодрость и охота к жизни и поставить его на ноги мы должны. Главным образом ему летом не надо работать; продлить его отпуск на 6 месяцев. Уж как это сделать – не знаю.

Я только что болела гриппом 2 недели; ни насморка, ни кашля, ни горло; но слабость большая, утром пониженная to, а от 5 ч. – 9 час. озноб, а потом to в 37, 1; или 37 ровно. Потом все проходило и с 10 час. вечера самочувствие нормально. Пила днем коньяк с молоком и стало лучше, теперь бросила.

Спасибо, дорогая, за чудную коробочку шоколаду, у нас таких изящных вещей нет. Зина гостит у Зюли, отдыхает, но сейчас тоже простудилась. У нас эпидемия гриппа.

10^го Марта в Оперном Театре Костиного Имени идет в перв./ый/ раз «Риголетто». На Генеральной, говорят, был большой успех. Досадно, что я еще не в силах ходить по театрам, вот и «Горе от ума» еще не видела.

Жду твоего письма. Крепко целую тебя и всех твоих, Тису, Бибку. Любящая тебя всегда твоя – Маруся.

Советовала Степе зайти к Мар. Пав. Чеховой – она чудный человек и Музей Чехова посмотрит.

83

Описка – не 12 000 р., а 1200.

Телеграмма 15/3 (1939 г.)

Ленинград, 3

Большая Пушкарская 28/2 квратира 17

Севастьяновой Наркомсобес пришлет тебе по адресу извещение Ленинград жди не выезжай целую Маруся.

Ленинград, 3

Большая Пушкарская дом 28/2, кв. 17

Марии Сергеевне Севастьяновой.

(На конверте надпись: «Получила 22 марта, 1939 г.»)

21^ого Марта

1939 г.

Дорогая, милая Маня.

Конечно, если ты находишь, что Рыжику надо послать

денег, то пошли ему; ведь важно, чтобы он был здоров и благополучен, а не деньги целы. Но вот на что стоит по-моему приберечь деньги: после казенного отдыха мне бы хотелось продлить срок Рыжикиного отдыха, т. е. остаться в том же санатории еще на месяц или устроиться на частной квартире за свой счет.

В Кореизе живет Мар. Ник. Алексеева [84] , добрейшее существо, она живет там уже много лет при школе, где она преподает. Она могла бы Вам помочь советами; и устроившись на частной квартире, прибавив еще к этим 1.200 р. твою пенсию за 2 или 3 месяца, Вы бы м. б. могли прожить вдвоем, что было бы и для тебя полезно. Обед бы Вы брали в каком-нибудь пансионе, а ужин ты бы сама приготовляла.

Если это тебе улыбается, спишись с Мар. Никол. Вот ее адрес, совершенно точный:

Крым

Стан Кореиз

Верхний Мисхор

Больничный пер.

Дом Хаили Куртманек

Марии Николаевне Алексеевой.

Подумай обо всем этом. Я надеюсь, что к Июню я смогу еще отложить Рыжику 1.200 руб. с тем, чтобы на Июнь он уехал бы на Кумыс.

Зина мыла комнату не только для тебя и для себя, это теперь ее столовая [85] . Ну вот, не переутомляйся и к Вер./бному/ Воскре./сенью/ приезжай к нам.

Нежно обнимаю тебя целую Тису и Бибу

твоя Маруся

84

Мария Николаевна Алексеева – дочь Николая Александровича Алексеева (московского городского головы) и Александры Владимировны Алексеевой (урожденной Коншиной).

85

Очевидно, речь идет о комнатке, отгороженной на лестничной площадке антресольного (третьего) этажа Леонтьевского особняка, с окнами, выходящими на лестницу Главного вестибюля; в свое время, комнатка эта была отгорожена для возможности отдыха Владимира Сергеевича Алексеева (брата К. С. Станиславского) между утренними репетициями и занятиями в Леонтьевском пер. и вечерними спектаклями в Дмитровском театре, на Большой Дмитровке (ныне ул. Пушкина), 17.

Видимо, после кончины В. С. Алексеева З. С. Соколова использовала эту комнатку как столовую.

Обычно при приездах в Москву в этой комнатке останавливались Мария Сергеевна Севастьянова со мной, своим сыном Степой (Рыжиком).

(Письмо на почтовой открытке.)

Ленинград

Б. Пушкарская дом 28/2, кв. 17

Марии Сергеевне Севастьяновой.

(На открытке надпись: «Получила 6^ого мая 1939 г. Воскресенье».)

5^ого Мая

Дорогая Маня, я как и ты очень огорчилась, что Степа вернулся и, как видишь, погода из рук вон плохая. Будем надеяться, что все будет благополучно, но деньги у тебя на руках, и ты всегда сможешь устроить его в Ленинграде в окрестностях; очень хвалят санаторий Красного села.

Сегодня еду в Санаторий Стрешнево, а то нервы и у меня очень расходились. Пиши туда: Москва 101, Санаторий «Стрешнево» нервно-психический, для М. П. Лилиной.

Всех Вас горячо целую Маруся.

Ленинград

Бол. Пушкарская дом 28/2, кв. 17

Марии Сергеевне Севастьяновой.

(На конверте надпись: «Получила 10 июня, 1939 г.»)

8 Июня 1939 г.

Милая, дорогая Маня.

Хочу написать тебе про Любу, чтобы ты не упрекала меня или Зину, что мы ничего не писали тебе о ее болезни. Люба – бедняжка, всё /всю/ зиму хворала хроническим плевритом, с to; то to поднималась до 38 с десятыми, то спускалась до 37, 5. А она в таком состоянии все время возилась с кошками и конечно натрудила сердце. Последнее время у нее появились довольно сильные отеки на ногах и Алек./сей/ Дмитр./иевич/ очень посоветовал ей лечь в больницу, сперва она не соглашалась, конечно опять-таки из-за кошек. Но вчера она решила послушаться Алекс. Дмитр. и он ее устроил в Боткинскую больницу в Кремлевское отделение. Там, говорят, хороший уход.

За кошками будет смотреть Бусенька [86] , и работница новая, кот./орая/ Любе нравится и кажется честная женщина.

Дам тебе Любин адрес, м. б. ты соберешься и ей напишешь.

Настроение у Любы неплохое, Зина навещала ее несколько раз несмотря на то, что перегружена Студийной работой. Мы с ней сейчас вовсю работали над Вишн./евым/ садом.

Я совершенно не знакома с законами речи и с голосоведением и потому все /всю/ эту часть работы на себя взяла Зина и справилась блестяще, ученики так хорошо и выразительно говорят, что не мешает многим нашим поучиться. Вчера сдали одну партию учеников Новицкой [87] , они сидя прочитали весь первый акт «Вишневого Сада», но проходя внутренне физические действия и видения, и выдерживая все паузы, как при игре. Всем очень понравилось, и смотрящие говорили, что получалась полная иллюзия действия.

2^ой акт не удалось показать целиком, т. к. 2-х артистов Петю и Аню услали в Бригаду, но ¹/₂ акта все же показали. Предполагается, что через 1 ¹/₂ года им придется играть «Вишневый Сад» на сцене Нового Театра, кот./орый/ для них строится. Доживешь ли до того времени, уж не знаю. А хотелось бы.

Как проведем лето, не знаю. Прошусь на один месяц в Барвиху с Кирой и Килялей, а осенью хотелось бы ужасно проехать в Париж, куда бы мог приехать Игорь с Сашей и Ольгой, и еще раз их всех повидать. Но кто знает, пустят ли. И французы как-то туго к себе пускают. Ну, поживем – увидим.

Вот Любин адрес: Боткинская больница. Корпус 7. Палата 96. Люб. Сер. Коргановой.

Степино письмо получила, но про дом отдыха ничего ему написать не могла, т. к. их не знаю. Крепко целую тебя, моя милая Манюша, Тису, Степу и Бибку.

86

Бусенька – внучка Любови Сергеевны, дочь ее сына Кости.

87

Новицкая Лидия Павловна – ассистент-педагог в Оперно-драматической студии К. С. Станиславского; впоследствии автор книги по «системе» К. С. Станиславского, включая тренинг и муштру.

(Почтовая открытка)

Ленинград

Большая Пушкарская 28/2, кв. 17

Марии Сергеевне Севастьяновой.

(На открытке надпись:«Получила 7 июня [88] , 1939 г.»)

5 Июля

Дорогая Моя милая Маня, Москва тебя не забыла, но мы так работали за Июнь с Зиной, что мы потеряли всякую энергию и хочется сидеть на балкончике и не только ничего не делать, но даже и не думать. За Июнь месяц мы провели 19 репетиций с учениками, а Зина готовила и давала концерты со своими ассистентками, кот./орые/ прошли с большим успехом. Наш показ В. С. [89] прошел три раза. Последний показ был сдан Комитету, кот./орый/ одобрил нашу работу.

Теперь о семейных: Люба вернулась из клиники и поправилась на долго ли – это вопрос? Зависит от кошек. Зюля и Ал./ексей/ Викт./орович/ ищут дачу, как найдут сейчас же Зина уедет из Москвы, а пока некуда. Мы трое надеемся на Барвиху, если скоро не дадут, то поедем в Ленинград, остановимся в Европейской.

Мечтали о Санатории в Петергофе, но вряд ли москвичам можно туда попасть. Вот бы Рыжику туда за свой счет, если Вы поистратились – я добавлю. Не давайте ему перетягивать нервы и истощаться. Смотрели ли ему почки, нет ли там чего.

Про Аллу ничего не слыхать. Обнимаю, целую всех. Спасибо, дорогая, за поздравление [90] , ты одна вспомнила,

твоя М. Алексеева.

88

Описка – не 7 июня, а 7 июля, т. к. на почтовом штемпеле «Ленинград 7.7.39».

89

В. С. – «Вишневый сад».

90

4 июля – день рождения Марии Петровны Алексеевой-Лилиной.

(Почтовая открытка)

Ленинград

Большая Пушкарская дом 28/2, кв. 17

Марии Сергеевне Севастьяновой.

(На открытке надпись: «Получила 30 июля 1939 г. Воскресенье».)

27 Июля 1939

Дорогая Маня, получила твое письмо в Санатории «Сосновый Бор», кот./орый/ помещается там, где много лет назад находилась Нюшина дача. Она не существует больше, но место, где она стояла, я нашла. Санаторий выстроен в том же направлении, но несколько дальше от реки. Мы отдыхаем здесь с Килялей, а Кира осталась в Москве и готовит дачу, на кот./орую/ мы должны переехать в Августе. Здесь все прекрасно, кроме воды, кот./орая/ крепит. Я думаю Степе здесь понравилось бы; очень свободно, никакой казенщины. В 2-х шагах Комаровка, и Киляля бегает туда к Веве.

Степе необходимо отдохнуть в Сентябре в Крыму и покушать винограду. Я могу прийти частично на помощь. Целую Вас всех – тебя крепче всех,

твоя Маруся.