Аленький цветочек
Шрифт:
– Ты что это, сволочь!!! – Наружу вылетел тракторист, в клешнястой руке он держал монтировку. – Ноги тебе из жопы выдернуть, гад?!! А, да ты ещё и мент… А ну, лезь в кабину! Будешь меня на КПП вашем отмазывать…
От него крепко пахло водкой, навозом и бедой. Пройдя в эту ночь большую жизненную школу, Андрей Александрович перечить не стал, безропотно полез на высокую подножку. Суровый тракторист, двигаясь по замысловатой спирали, привёз его в город и выпихнул у ближайшего перекрёстка, и спасённый Кадлец пошагал домой по ночным улицам. Пока он измерил заплетающимися ногами три длинных проспекта, успело наступить утро…
Скудин остаток ночи просидел на кухне, читая то немногое, что Капустин сумел нарыть про родственников так называемой мисс Айрин. Дед её, Ганс
190
Вольфрам Сиверс – штандартенфюрер СС, секретарь-управляющий «Аненербе». Был вхож к Гимлеру, имел значительные суммы на счетах в швейцарских банках. После войны скрылся от заслуженного возмездия, переметнулся к американцам, занимал видные посты в ЦРУ и благополучно умер в 1983 году в своем доме во Флориде.
191
АНБ – Агентство национальной безопасности.
«Значит, нету тебя, урод? В природе не существуешь? А кому я тогда яйца сплющивал?..» Скудин извлёк из кармана изрядно помятый компьютерный портрет котообразного, разгладил на столе, язвительно хмыкнул и принялся внимательно, в который уже раз, рассматривать его «морду лица». Так – ничего вроде особенного, мужик и мужик, встретишь такого в толпе, отвернешься и мимо пройдешь. Вот мы, стало быть, и встречаем… И мимо проходим… И не приглядываемся… А если приглядеться как следует – ой, мама, не нашенский кадр. Не отсюда товарищ. Не нашею Бога чёрт…
Что-то не то – и всё тут. Словами не объяснить. Наверное, так выглядел кот Бегемот у Булгакова, когда в очеловеченном виде являлся народу. Может, тоже чем-нибудь зрачки ненормативные прикрывал… Тёмными очками… Или контактными линзами…
– Ладно, Барсик. Поймаю, учёным на опыты не отдам. – вслух пообещал Кудеяр. – Сам кастрирую…
Вернул фотографию в папку, поставил на огонь чайник и, распахнув дверцу холодильника, критически оглядел «белое безмолвие» его почти пустых внутренних пространств. Еды сегодня купить Иван не удосужился – другими делами занят был. В холодильнике сиротливо валялись остатки сыра и початая пачка андреевских хлебцев, по слухам, охренительно полезных, но на вкус сильно напоминавших мацу. К ним бы деревенского масла. Или русской сметанки. Или копчёного
Скудин тоскливо раскусил андреевский, незлым тихим словом помянул гринберговскую тётю Хаю и включил трёхпрограммник, рассчитывая на сон грядущий послушать сводку погоды. Однако малость промахнулся со временем – там ещё не кончили передавать новости. Новости Иван обычно терпеть не мог, но на сей раз они здорово подняли ему настроение. В разделе «О городском» прозвучало сообщение с полей криминальных разборок. А именно: неустановленный злоумышленник опорожнил у входа в казино «Монплезир» целый самосвал свеженьких нечистот. При этом он снайперски метко нацелил громадный зев кузова на роскошные стеклянные двери заведения, да ещё и проделано всё это было в час наибольшего наплыва посетителей… Последствия легко можно было додумать самостоятельно. Далее навостривший уши Иван с удовлетворением узнал, что злоумышленник благополучно скрылся в неизвестном направлении. Район оцеплен, объявлен план перехвата (к этому времени Иван хохотал уже так, что не расслышал точное название плана: кажется, «Вихрь-Экскремент»)… короче, негодяя ищут, но покамест очень безрезультатно. Установлено только, что самосвал принадлежит тепличной фирме «Лето», происхождение высококачественных фекальных масс уточняется. Задействованы лучшие силы ГУВД..
Кончив смеяться, Кудеяр посмотрел в окно и увидел, что начался новый день.
Первая трещина
Всё-таки Иван решил поспать хотя бы часок… И ему приснился всё тот же сон. Про Марину. Про взрыв и пожар в институтской лаборатории. И, как всегда в этом сне, вместо того чтобы мгновенно и безболезненно воспарить к потолку облачком невесомых чёрных пушинок, Маша продолжала мучительно жить, и вокруг бушевал ревущий огонь, и она отползала на четвереньках по опрокинутому железному шкафу, что есть сил отбиваясь от жадных языков пламени старым рабочим халатом. «Ваня, Ваня!.. – звала она, задыхаясь в дыму. – Ваня!..»
И, как всегда в этом сне, он сломя голову мчался ей на подмогу… Нескончаемыми лестницами и коридорами на седьмой этаж из пятнадцати… «Ваня!..» Ещё полуторасаженный прыжок… и ещё… и ещё…
…Чтобы, как всегда, в двух шагах от неё налететь на незримую стену. Иван с разбегу таранил неодолимый стеклянный пузырь… и его отшвыривало прочь. Опять и опять… Отчаянно, что есть мочи… Так, что воздух вышибало из лёгких… Господи, да никакая железная дверь не выдержала бы подобных ударов! Сон, не сон, а свои возможности Кудеяр привык оценивать трезво. Он должен был наконец прошибить эту чёртову стену. Должен был. Должен…
А внутри пузыря Маша слабела и пятилась от огня, и звала его на помощь, звала…
«Ваня!»
Он в очередной раз рванулся на приступ, яростно положив себе либо расшибиться насмерть и умереть вместе с Машей, либо…
И вдруг что-то изменилось. Стеклянная стена неожиданно дала первую трещину. Он не увидел её, но почувствовал совершенно отчётливо. Стена подалась. Ещё немного, и…
Маша подняла голову, размазывая по щекам жирную копоть, и посмотрела туда, где скорлупа пузыря начала уступать его бешеному напору.
«Ваня?..»
Она ещё не видела его, но ощутила присутствие, и оно дало ей надежду.
«Ваня? Где ты?..»
Кудеяра выдернул из сна звонок телефона. Иван, взмокший и далеко не понарошку измочаленный, рывком сел на диване и некоторое время с тихой ненавистью смотрел на чёртов аппарат. Потом снял трубку.
– Скудин слушает…
Ох. «Скудин слушается». Звонил адъютант генерала Кольцова. Машина будет через полчаса. Явиться экстренно и безотлагательно. Как всегда…
Генерал Кольцов был хмур, озабочен и отчасти загадочен.
– Подсаживайся, Ваня, к столу, пока время есть, – сказал он Скудину и распорядился по селектору насчет завтрака. – Это не я тебя выдернул, сам Владимир Зенонович дал распоряжение, звонил из Москвы, его туда вызвали вчера вечером сразу после совещания. У нас, брат, тут такие дела… – Он покрутил головой, разминая затёкшую шею. – Чудеса в решете. Пляши, Ваня. Парень твой, Глеб Буров, на поправку пошёл. Ни с того ни с сего. Моторчик заработал, тикает как часы, скоро, говорят, должен выйти из комы.