Аленушка. Уж попала, так попала
Шрифт:
— Симпатичная, — рыжий великан приподнимает моё лицо за подбородок, поворачивая его и внимательно изучая. — Я точно поучаствую в этот раз.
Сжимаю кулачки, уговаривая себя еще немного потерпеть, а уже потом высказать этому наглому мужлану все свои соображения.
Может, ему еще и зубы продемонстрировать. А то рассматривает так, будто лошадь покупает. А что? Все в той же статье просветилась, что одна из страстей арабов — приобретение скакунов.
— Поддерживаю, Закир, — бьет шатена по плечу блондин.
Он останавливается
— Мм-м, а запах какой привлекательный.
Божечки, он это серьезно?
А вот теперь очень хочется засмеяться и, сняв сарафан, тулуп и даже термобелье, дать понюхать себя еще раз… Более тщательно.
— Ранур, ты как? — оборачивается светловолосый к брюнету.
— Не уверен, что она подойдет. Снова зазря время потратим на очередную девчонку. Да и Айна будет переживать, — фыркает тот и одаривает меня надменным взглядом, словно я ему неприятна.
Вот же, высокомерный задавака!
Глава 5
— Только в этот раз надо постараться и скрывать Избранную подольше, — рыжик не перестает меня внимательно разглядывать, но руки от лица убирает. — Если и эту сманят к себе ушастые или хвостатые, одной нотой протеста не отделаются. И даже двумя, поверьте на слово. Лично отправлюсь в гости с не очень дружественным визитом.
— Закир, угомонись. Ты и так целый год отсутствовал, наводя шум и смуту. Дай им передохнуть, — смеется сосед блондин. Развалившись в кресле, он с довольным видом вытягивает ноги и закидывает руки за голову. — Тем более, Миналь сама изъявила желание уйти, назвав три причины.
— Знаю, Садж, знаю. Просто драконит, что приходят Избранные на наши земли, а оседают на чужих.
— Ну, — фыркает брюнет, — кое-кто всё же и у нас остался.
— Ага-ага, — соглашается великан, — одна — святая простота, другая — наглая выскочка. Только тихоня была нормальной, и та через полгода сбежала.
— Наверное, кто-то очень большой и настойчивый сильно на нее давил. Вот малышка и сделала ноги ко всё понимающим ушлым красавчикам, что умеют слушать, охмурять и уговаривать, — хмыкает блондин, прищуриваясь и впиваясь в меня взглядом.
Надеюсь, он там ничего нового не придумывает, вроде экспериментов и воздействий. А то, как реагировать, не понимаю. Хотя вот нос чешется, и вообще стою уже из последних сил.
Непривычная жара рубит. Яркий солнечный свет раздражает обоняние. Да и жажда с каждой минутой одолевает сильнее.
— Я ухаживал, а не давил. Если она не поняла, её проблема. Пусть теперь с соседями в прятки играет. — ворчит рыжий человек-гора, что, вставил у меня за спиной, положил руки на плечи и дышит в макушку. — А я вот на это переключу всё своё обаяние.
— Главное, не переусердствуй, — фыркает темноволосый.
— Я проконтролирую, — тут же влезает блондин.
— А тебя кто? —
Нет, ну бука, как есть.
Интересно, он вредный по жизни или сегодня звёзды не сошлись?
— Хорошо, если ты, — тут же отбивает подачу светловолосый. — Так что разбирайся с Айной и включай своё всевидящее око.
Наливает себе целый стакан.
Что поражает, так это грани стеклянного сосуда. Он будто бы инеем немного покрыт.
Обалдеть, какая прелесть.
Хочу! Хочу!
— И мне стаканчик налейте, пожалуйста! — не выдерживаю и подаю голос.
Всё, что они тут болтали, конечно, очень интересно, но ни разу не познавательно. А от теплового удара и жажды, говорят, можно в обморок упасть. Или вообще разболеться не на шутку.
Оно мне надо?
Нет, конечно.
Узнать бы, как тут оказалась и по какой причине.
А еще лучше: где «это тут» находится?
А местные массовики-затейники или ролевики-фанатики, что уж им ближе, других избранных выбирают. Или выбирают выбранных.
Да, не суть. Главное, меня надо домой вернуть.
Очень-очень…
Абсолютная тишина, что нас всех накрывает после моих слов, лопается, как мыльный пузырь.
Апчхи…
— Простите… — потираю ладошкой нос. — На солнечный свет реагирую, вот и чихаю.
— Са-адж, — брюнет отмирает первым, и я даже замечаю, как играют его желваки. — Ты снял блокировку?
— Э-э-э, не совсем… — блондин выпрямляется в кресле, сбрасывая всю расслабленность.
Ноги, только что непринужденно вытянутые, встают под прямым углом, а руки из-за головы перемещаются на подлокотники, сжимаясь в кулаки. Всё тело мужчины за превращается в пружину. Одно резкое движение, и она распрямится.
Апчхи…
Не могу удержать очередной чих, даже закрыв нос обеими ладошками.
— Вам воды жалко? — прищуриваюсь, глядя на брюнета.
— Нет, конечно, — фыркает в ответ и протягивает мне свой стакан, из которого так и не успел отпить. — Держи.
Ну вот, вредина вернулся.
Хм, он что думает: мне трудно к нему подойти и взять?
Вот же наивный.
Да я за глоточек живительной влаги и километр пройду.
— Руки уберите, — поворачиваю голову в сторону и вверх, стараясь увидеть шатена, который до сих пор культурно изображает статую.
— Ах да, конечно, — освобождает меня из захвата и отступает в сторону. Фиксирую его краем глаза, уже во всю устремляясь к вожделенному стакану с водой.
— Спасибо, — киваю сердитому мужчине и, перехватив фужер, выдуваю всё разом, особо не задумываясь, что же было внутри.
Главное, полегчало. Да еще как!
Даже мурашки по мокрой спине побежали.
А от холода зубы свело.
Но вкусно… до невозможности.
— Фух, — выдыхаю облегченно, — а повторить можно?
Замечаю переглядки всех троих, словно они не замолчали, а перешли на общение с помощью мимики и глаз.