Алевтина
Шрифт:
– Может у вас проблемы в семье? Может вы опять взялись за старое, если вы понимаете, о чем я, а? Михаил Степанович? – добавил он.
– Это не ваше дело, что у меня в семье, – выплеснул, еле сдерживая себя от ругательства, Михаил Степанович. – Вы мне лучше скажите, что с моей дочерью. И помявшись, добавил. – Пожалуйста.
– Сами посмотрите.
Врач, сделавший девочке МРТ, разместил на магнитной доске снимки, сказал:
– Вы, я надеюсь, понимаете, что это значит?
– Но как? Она никогда не жаловалась.
Михаил
– И, вы я думаю, Михаил Степанович, заметили, что опухоль небольшая еще. Но доверить ее лечение вам, я не смогу. В первую очередь, потому, что это ваша дочь. Я сделаю все, как надо, не переживайте. Жену тоже успокойте. Ваша дочь уже записана на первую химиотерапию. И я думаю, через неделю мы уже увидим с вами результат.
Он положил Михаилу руку на плечо и вышел из кабинета.
****
– Ничего не понимаю, Михаил Степанович, такое случается крайне редко, – сказал доктор, бегая по снимкам маленькими глазками, – мне остается только сочувствовать вам с женой.
Михаил сидел, окунувшись в свои руки лицом, и что-то шептал. Потом словно под воздействием скрываемой силы, вскочил и нанес сокрушительный удар по магнитной доске, та качнулась на двух металлических ногах, но устояла.
– Какого черта? Почему она?
– Я понимаю вас. Мы можем сделать еще одну химию, если хотите. Только держите себя, пожалуйста, в руках, – успокаивал коллегу по профессии, пожилой врач.
– Не надо. Нельзя рисковать, опухоль растет на глазах. А должна уменьшиться. Понимаете, уменьшится.
Михаил опять заколотил по доске, как будто она главная виновница всех его бед.
– Что ты собираетесь делать, Миш? – поинтересовался доктор, держа его за плечо.
– Не знаю.
****
По истечении еще одной мучительной для семьи Стрельцовых недели, Михаил, как обычно собирался на работу. На этот раз его сопровождал металлический кейс с кодовым замком, доставшийся в наследство от отца. Считался самым главным и самым дорогим, что осталось после его отца.
Отец его был химиком фармацевтом, и большую часть короткой жизни он потратил на изучение этой науки. Он покинул своих родных в сорок три года, оставив после себя полный чемодан расчетов. Михаилу на тот момент исполнилось двадцать лет и его представления о медицине ничтожно малы. Но кейс полный бумаг оказался бы кладом для любого, кто хоть немного интересовался этой темой. Только умнейший человек, мог выдавать такие вещи и записывать на бумагу. И Михаил не раз за бутылкой, рассказывал про своего отца, с гордостью и уважением. Считая его гением своего дела.
Вечер выдался непростым. Напряженным. Всегда тяжело работая в онкологическом отделении, занимаясь именно проблемами опухолей мозга, объяснять матери, что ее ребенку
В кейсе оказалось много полезной информации. Глаза резало от черного текста. Он часто тер их ладонями, и перелистывал дальше, не зная, что там может быть что-то полезное для него. Видимо, это предчувствие. Интуиция. Его тянула в этот кейс какая-то сила, как магнитом. А может это вовсе не чутье, а посыл из прошлого из глубокого подсознания, идущее от рассказов его отца.
Будучи еще ребенком, Миша любил взгромоздиться на коленях у отца и слушать его рассказы. Темными вечерами он часто просил: «Пап, а расскажи мне лучше, что-нибудь про свою химию», – его голова опускалась на грудь отца, в ожидании чего-то интересного. Может быть тогда, отец и сказал что-то. Но что?
Второй час ночи. Михаил, облокотившись на руку, перекладывал отцовские расчеты.
– Папочка, папочка, смотри какие фиалки. Папочка? Что со мной, у меня кровь из носа. Папочка помоги мне.
Надгробная плита: «Мария Михайловна Стрельцова…».
Михаил дернулся, подкинув голову, и уставился на дверь. На лбу появилась небольшая испарина.
– Это сон, слава богу, это сон, – зашептал он и опустил глаза на лист с надписью: «Немного размышлений о человеческом мозге». Это фраза вызвала у доктора ухмылку. Немного размышлений, всего-то сто страниц. Вот оно сокровище. Появилось желание пойти домой и хорошенько выспаться улетучилось, как испарина со лба.
– Вот это уже интересно. Спасибо тебе, пап. Надеюсь, сработает.
****
Кабинет заведующего отделением онкологии. Михаил «обрадовал» его своим присутствием уже в семь утра.
– Вы, что не уходили домой что ли? Учтите, узнаю, что вы опять, думаю понимаете, о чем я, в общем это последнее мое предупреждение.
В ответ Михаил напрягся, но опять сдержал себя. На лице только выступила чуть заметная ненависть.
– Я вам задам один вопрос и все.
– Слушая. Только быстрее, я еще даже переодеться не успел, – торопил он Михаила Степановича.
– Помните, вы говорили, что к вам обращался один влиятельный бизнесмен. С ваших слов он уж очень влиятельный и богатый.
На лице нарисовалась хитрая улыбка.
– Он еще умолял вас помочь ему с лечением кого-то. Обещал любые деньги. Помните?
– Ну, помню и что? – ответил с подозрением заведующий и покосился на своего работника.
– Дайте его контакты.
– Ага, счаз, – фразу он сопроводил кивком, – только в ящичке посмотрю. – Он опустил руку в ящик и поднял ее, вытягивая, а кулак изобразил жестом «фига». – Лучше выйдите из моего кабинета, Михаил, пока я не вышел из себя.