Альфа Центавра
Шрифт:
— Сколько надо? — спросил Кот, он услышал это слово только пятнадцать минут назад, когда они скакали в баню. Птаха ему сообщил, что есть на Альфе Центавра Камень Жизни и называется толи:
— Унобтаниум, — толи:
— Анобтаниум, — но по-нашему, по-Одесски будет:
— Анаптаниум. — Аник. Еще по дороге Кот передал записку своему помощнику-ординарцу Махно — в смысле, чтобы первый встречный ему передал:
— Привези в баню рукавицу Ониксов.
И этот парень, пацан, решил сам заработать на этом деле. Он работал мастеровым
Несмотря на такое распространение этого камня, многие считали его очень дорогим, особенно в сочетании в перстне с червонным золотом.
— Ты кто? — сразу спросил его Котовский.
— Олух! — крикнул уже слегка, а может и даже более того запьяневший, Дро. И действительно, парень был в онучах и в рваном треухе.
— Я лаптем щи не хлебаю, Альфовец, — достойно ответил пацан. — Кстати: Чапаев.
— Что нужно, я не подаю, — ответил Дро, — и знаешь почему? Не взял с собой.
— Я принес, что ты просил, — сказал Чапаев, и протянул Котовскому рукавицу.
— А где батька? — спросил Котовский.
— Какой батька?
— Махно.
— Он молодой, так-то и я батька.
— Ладно, разбер-ремся, давай Аники.
— Тока за небольшое вознаграждение, — Чапаев.
— Будет, не сумлевайся! — обнял его Пархоменко.
— Согласен! — рявкнул маленький Чапаев.
— Ну, давай.
— Давай уехал в Одессу — залог, пажалста.
— Дай ему что-нибудь, — сказал Котовский.
— А что я ему дам? Пулемет, может быть? Да вдобавок с тройкой вороных.
— Кольт хачу, — сказал Василий Иванович.
— Дай ему Анаконду, пусть согнется в три погибели от тяжести, — сказал Котовский.
— Да? А мне чего? — спросил Пархоменко.
— Еще достанем.
— Возьми-те меня на дело, — сказал Чапаев, — я сам выберу себе, какой Кольт мне больше нужен. Авось, понравится Браунинг. Или Смит-энд-Вессон.
— Давай, мил паренек, сюда Аники, я сам тебе подарю, может быть, даже Кобру.
— Давай сначала я посмотрю, вот из ит. — Чапаев. Наконец вмешался Котовский:
— Ты чё в натуре, откати сюда камни.
— Э-э, так сказать, — начал Чапаев, — я должен знать, за что идет такой непримиримый торг.
— Хрен знает что, — ответил и Дро, — я уже и сам не помню. Может вы хотите карту местности?
— Какой местности? — Птаха.
— Нашей, Альфы, так сказать, Центавры, — Дро.
— Центавра, — поправил его Чапаев.
— Очень, очень вер-р-р— на-а-а, — высказался Дро, и покачнулся.
— Приляг, приляг, мил человек, на лавку-то, авось легче станет, еще выпьешь. Коньяк хороший, сам покупал, — Кот.
— Это очень дорогие Аники, — я просто так их не отдам, — сказал Чапаев. Котовский разозлился, и хотел врезать Чапаеву, да прямо по жопе, как малолетке, но парень убежал на другой конец длинного стола из свежего дуба.
— Ты откуда вообще взялся? — спросил Пархоменко, и посмотрел на Котовского.
— Я?!
— Да не ты, а он. Пока они разговаривали Дрозд спустился под стол, и прополз на карачках до торца, у которого маячил Чапи. И как раз тут же положил тяжелую рукавицу с Аниками на пол. Ее и взял, быстро думающий, несмотря на почти уже систематическое пьянство Дро.
У Дро был с собой один камень Унобтаниума с самой Дальней Альфы, его подарил ему, точнее, дал на хранение-провоз на Землю Дэн:
— На всякий случай, как сказал он, — авось пригодится.
— Они не знают, что это такое, не будет иметь ценности, — сказал Дро Дэну.
— Авось проявятся какие-нибудь его новые способности, — ответил Дэн.
— Ладно, если только кого обмануть, но и то сомневаюсь, что это возможно: на Земле народ алчный, охочий до золота, как грится:
— Камень лучче в рот не клади.
Глава 4
— Ты откуда знаешь? — Дэн.
— Изучаю науку, генерал.
— Да вранье это все, одни придумывают, а другие верят. И кстати, почему: Генерал?
— Наука, пришла информация с Земли, что ты генерал, уж не знаю чего, но есть — значит есть.
— Ты хочешь сказать, Земля опережает нас во времени настолько, что это можно заметить?
— Да.
— Не верю. — Тем не менее, еще больше поверил Дро и отдал ему свой Уно с Дальней Центавры. И.
И вот этот камень Дро, чтобы не потерять в бане положил в мешочек, а точнее, это была рукавица, где были простые ониксы. Хотя и голубые. А Анаптаниум, который был на Альфе серым, здесь стал, имеется в виду в компании с ониксами:
— Зелено-красным. — Может быть даже наоборот:
— Красно-зеленым.
— Хорошо, что не красно-белым, — разумно резюмировал пьяный Дро, заглянув в рукавицу, которую уже в зубах тащил к своему месту. Куда?
И понял, что заблудился. Это под столом-то! Если бы какая-нибудь дама увидела, непременно сказала бы:
— А еще космонавт! Летает, а спрашивается:
— Ихгде? — Под столом? Так-то и я могу.
Вы, может, и можете, но вот будущие господа, точнее:
— Товарищи енералы, — поняли всё наоборот, и выбежали на улицу в поисках Дро.
— Более того, — сказал Василий Иванович, — этот Скотланд Ярд, утащил мою рукавицу.
— Я те куплю новые, — Кот.
— Кады?
— После победы мировой революции.
— Долго.
— Вот если такие, как ты, даже получив наградную Анаконду, будут рассуждать в таком отрицательном смысле, то да:
— Вообще никогда не наступит.
— Послушай, ты, э-э как тебя, Васька, что ли, а где мешок золота, который тебе дали на сохранение? — спросил Пархоменко. Котовский даже остановился: