Альфа Эридана(сб. из периодики)

Колпаков Александр Лаврентьевич

Ему сообщил об этом Трофимов. Он первым побывал в рубке управления. Стены рубки были прошиты каменными осколками, почти все приборы, пилотрон, радарные установки, электронный мозг оказались разбиты. Мезор, Людмила и Анна погибли мгновенно, тела их рассыпались пылью в жесточайшем холоде вакуума.

Чадвик отнял от лица судорожно сплетенные пальцы рук. “Что ж, ничего не вернуть”, - подумал он, и спокойствие неожиданно пришло в его душу Новые воспоминания и образы больше не причиняли ему страдания, словно смерть Людмилы стала для него завещанием. В глазах Чадвика снова появился блеск. Он вернулся к действительности.

Акатль склонился

над Бео, стараясь привести начальника экспедиции в чувство. Трофимов нервно расхаживал взад и вперед, а Гиад крутился около аппаратуры.

–  Как долго мы еще протянем?

Этот вопрос ни к кому не относился. Но Гиад, оторвавшись от работы, повернул голову к Чадвику:

–  Один я прожил бы тридцать два дня. Для пятерых остается только… - Он не договорил и сделал гримасу, словно ему стало вдруг неприятно говорить об этом.

Шаги Трофимова стали быстрее.

“Итак, еще шесть или семь дней, - подумал Чадвик.
– Времени достаточно, чтобы побывать в рубке. Людмила!…” - Чадвик вздохнул.

Он только сейчас заметил, что стены лаборатории слегка покрылись инеем. Всюду - на потолке, на полу и на стенах - осаждается пар, дыхание пятерых спасшихся. За бортом, и это недвусмысленно доказывали мельчайшие ледяные кристаллики, хозяйничала Вселенная. Лишь стена, к которой он прислонился, была сухой.

“Как?
– Чадвик был озадачен.
– Стена без инея?”. Он медленно встал и ощупал ее. Значит, там еще одно помещение, пригодное для них, пригодное для жилья?

–  Гиад!
– крикнул он.
– Гиад! Что за этой стеной?

Раскачиваясь, как на ходулях, подошел Гиад. Недоверчиво провел рукой по гладкой поверхности. Внезапно он раскинул руки и в порыве бурной радости обнял Чадвика.

–  Регенерационная установка, - сказал он.
– Там именно она. Может быть, еще действуют некоторые из регенерационных элементов. Тогда мы имели бы воздух, еще сотни дней воздуха для нас!

Чадвик мрачно смотрел в сторону… Что им этот воздух. Все равно с тем помещением нет сообщения. Но даже если бы они прорезали дыру в этой стене, они не нашли бы там для себя ни пищи, ни воды.

“Какая разница, - думал Трофимов, - задохнемся ли мы через несколько дней или умрем от голода, жажды через несколько недель. Неужели моя жизнь должна оборваться так глупо? А ведь я мог бы жить. Нет!” Страх охватил его, страх за себя. Разве нельзя спастись одному, хотя бы одному ему? Трофимов продолжал беспокойно прохаживаться взад и вперед.

Тем временем Бео открыл глаза и огляделся вокруг. Странная улыбка - грустная и одновременно радостная - пробежала по его лицу. Грустная потому, что он думал о гибели Канзу и, не видя здесь Анны, Мезора и Людмилы, понимал, что это значит. И радостная - оттого, что Гиад, Акатль, Трофимов и Чадвик здесь, что они живы.

–  Гиад, ледяной человек, - проговорил он слабым голосом, - ты еще не сдался, а?

Гиад на мгновение обернулся и кивнул ему, словно хотел сказать: “Вижу, вижу, ты снова стал на ноги”. Потом выпрямился и крикнул Трофимову:

–  Чего мечешься, как одержимый? Делай что-нибудь! Подумай, как лучше сможешь быть полезным.

Трофимов растерянно остановился и отпрянул к стене.

–  Сейчас, сейчас, - пробормотал он, глядя на Гиада, словно впервые видел его.

–  Правильно, - поддержал Акатль.
– Мы должны что-то предпринять, чтобы улучшить свое положение. Я думаю, нам надо обследовать обе части “Регера” и притащить сюда

все, что найдем из еды и жидкостей.

–  Главное - выяснить, в каком направлении движется “Регер”, - устало вымолвил Бео, - и как обстоит дело с энергией.

–  Прорежьте отверстие в сухой переборке!
– распорядился Гиад.

–  А я пойду на поиски консервов, - вызвался Чадвик.
– Идем со мной, - предложил он Трофимову.

Они надели скафандры и через шлюз выбрались из экспериментальной камеры.

Энергичный стук донесся оттуда. Гиад, Акатль и Бео переглянулись удивленно и обеспокоенно. Может быть, с кем-то из двух что-нибудь стряслось там, снаружи? Акатль быстро освободил предохранитель на замке люка. Крышка отскочила. Через узкое отверстие протиснулся Чадвик. Одной рукой он крепко прижимал к груди несколько металлических капсул, а другой стягивал с головы шлем.

–  Чужеземные сигналы!
– выпалил он.
– Со мной электронные записи. Они лежали в одном из “резервуаров- 20”. Людмила… мы ей обязаны этим!

Друзья безмолвно смотрели на него. И без слов было понятно, какая великая ценность попала им в руки.

…Чадвик проник в опустошенную рубку. Долго стоял он возле разбитого радарного пульта - там, где в последний раз сидела Людмила. Разве она не могла так же, как Бео и Гиад, спастись в “резервуаре- 20”? Времени было достаточно, ведь она раньше других заметила приближение катастрофы. Что же помешало ей? Размышляя, он внимательно осматривал ряд спасательных резервуаров. Они стояли вдоль одной из стен рубки. А это что там торчит под одной из крышек? Чадвик осветил лампой и вгляделся пристальнее. То был конец ленты с магнитной записью. Чадвик дотронулся до нее, она мгновенно рассыпалась в прах. Медленно открыл он “резервуар- 20”, в защитной жидкости плавали несколько круглых капсул. Это записи сигналов с Эпсилон Эридана! Как видно, Людмила в момент приближения катастрофы бросила их в противоударную жидкость. Но зачем?… Конечно, она надеялась, что если даже погибнут все, то придет время и однажды какие-нибудь земные космонавты найдут останки корабля. Может быть, это ей и помешало спастись самой…

–  Нужно расшифровать сигналы!
– произнес он решительно.

Ему вспомнилось, как Людмила час за часом неотрывно слушала эти сигналы и как для нее все остальное стало неважным и незначительным. Разве теперь не долг всех спасшихся членов экипажа завершить труд Людмилы?

–  Мы должны расшифровать их и передать на Землю!
– повторил он.

–  Ты принес консервы, воду?
– спросил Бео.

–  Расшифровать сигналы едва ли нам удастся, - проговорил Акатль.
– Для этого нужен электронный мозг, десятилетия времени и сотни специалистов - кибернетиков, математиков, астробиологов и лингвистов. Невозможно! Нам это в одиночку сделать нельзя.

–  Но мы обязаны, обязаны, - бормотал Чадвик.

Он думал о том, какую ценность представляют собой сигналы с Эпсилон Эридана. Возможно, они содержат важнейшую информацию. Тысячи лет мечтают люди связаться с разумными существами иных миров. Неужели эта надежда снова исчезнет на сотни лет? Даже Бео спросил только лишь о воде и консервах.

–  Мы обязаны, - повторил Чадвик еще раз, прижимая к груди капсулы.

Бео с трудом поднялся, взял у него записи и показал на сухую стену. Только теперь Чадвик увидел: стена прорезана, и люди обеспечили себе доступ к секции элементов регенерации. Он снова воспрянул духом.