Альфа-один
Шрифт:
«Аванс мы уже получили… и даже частично потратили… – подумал я, вспомнив, как рассылал по пятьдесят тысяч всем, кто помог мне оплатить счет за «лечение» Слизняка. И по сорок тысяч нескольким семьям погибших сослуживцев. – Да и не будет он требовать их возврата. Наверное…»
– Использовать вас втемную я не хочу и не буду. А открывать карты, откровенно говоря, побаиваюсь…
– Сэр, вы хотите разорвать контракт? – спокойно спросил я.
– С чего вы взяли?! – чуть более эмоционально, чем я ожидал, воскликнул ББ. Затем сглотнул подступивший к горлу комок и криво усмехнулся: –
Я вопросительно изогнул бровь:
– Зачем, сэр? Меня все устраивает…
– Давайте так: сейчас я расскажу о своих проблемах, а потом вы впишете в отдельное дополнение ту сумму, за которую согласитесь… если, конечно, согласитесь… мне помочь!
– «Я впишу» или «мы обсудим»? – на всякий случай уточнил я.
По губам мистера Баррена проскользнула горькая улыбка:
– Торговаться я не буду…
Глава 32
Барни Т. Баррен
Ярослав Колпин лежал в джакузи и не шевелился. Вот уже третий час. И эта его неподвижность выводила Барни из себя: он то сжимал и разжимал кулаки, то вскакивал с кресла и начинал метаться по кабинету, то пытался заняться делом, чтобы хоть как-то отвлечься. Увы, отвлечься не получалось: изображение с камеры УСК, установленной под потолком ванной комнаты Колпиных, было выведено на настенный голоэкран и волей-неволей привлекало внимание.
Конечно же, изображение можно было отключить. Или вывести на экран сигнал с камеры, установленной в их гостиной. Но смотреть на сестру Ярослава, Альбину, лежащую на диване с «подковой» на глазах, было бессмысленно: девушка еще ничего не знала, поэтому искренне считала, что отдых в реале – что-то вроде бонуса за быструю прокачку персонажей.
Второй голоэкран, по обыкновению показывающий страничку логов сервера входящих звонков, действовал на нервы не меньше первого, так как из семи с лишним сотен входящих вызовов, зарегистрированных за эти же три часа, ни один не привел к срабатыванию сторожка.
Третий… третий, демонстрирующий рабочие файлы, Баррен игнорировал. Ибо не находил в себе силы сосредоточиться ни на каких второстепенных проблемах.
Тихий шелест сдвигающейся в сторону двери резанул по натянутым нервам и заставил его вздрогнуть. А буквально через секунду – недоуменно выгнуть бровь, так как Бренда, в глазах которой плескался затаенный страх, прикрыла за собой дверь и хрипло поинтересовалась:
– Он что, до сих пор не согласился?
– Кто «он»?
– Ярослав Колпин…
– А на что он должен согласиться? – спросил он, судорожно пытаясь сообразить, откуда она могла узнать о сути состоявшегося разговора.
– На твое предложение! – почему-то обратившись к нему на «ты», раздраженно воскликнула секретарша. Потом повернула голову, посмотрела на голоэкран и криво усмехнулась: – А-а-а, все еще думает…
– Откуда ты знаешь о предложении, которое я ему сделал? – прикоснувшись к сенсору блокирования двери, спросил Баррен.
По губам Бренды, заметившей это движение, скользнула горькая улыбка:
– Барни, ты действительно допускаешь, что я могу работать
ББ отрицательно мотнул головой:
– Нет, не думаю… А дверь заблокировал автоматически…
– Слава богу… – облегченно выдохнула девушка, затем подошла к столу, опустилась в кресло и развернула его так, чтобы видеть и голоэкран, и Баррена.
– Откуда ты знаешь о предложении, которое я сделал Ярославу Колпину? – не дождавшись ответа на свой вопрос, повторил ББ.
Бренда разгладила не видимую глазом складку на юбке и пожала плечами:
– Кто из тестеров, кроме этой парочки, когда-либо появлялся в твоем кабинете? Кому из них ты когда-либо предоставлял апартаменты в гостевом блоке? За чьей игрой, кроме игры дочери, ты когда-либо следил? Какие вопросы, кроме тех, которые хоть как-то связаны с ее освобождением, тебя в принципе могут волновать?
– То есть ты опять меня просчитала? – облегченно выдохнул он.
– Получить доступ к датчикам УСК, установленным в твоем кабинете, нереально… – усмехнулась Бренда. – Впрочем, даже если бы у меня была такая возможность, подслушивать и подглядывать ЗА ТОБОЙ я бы не стала…
«А я – стал…» – угрюмо подумал ББ, почувствовав смысл, вложенный в выделенное интонацией местоимение. Затем попытался оправдать себя тем, что его интерес к личной жизни секретаря был вынужденным, но почувствовал, что все аргументы, которые приходят ему в голову, недостаточно убедительны. Вернее, совсем неубедительны. И… внезапно захотел извиниться:
– Когда я узнал, что Миранду похитили из-за утечки информации об одном из наших проектов, я приказал Пратту проверить всех тех, кто мог это сделать…
– В том числе и меня?
– Да… – виновато кивнул он. – Оказалось, что индекс твоей благонадежности выше моего… и… что ты ко мне… неравнодушна…
– Ты хотел сказать, что я тебя люблю… – совершенно спокойно уточнила девушка.
– Угу… – опустив взгляд, сказал он. – С тех пор я иногда… точнее, каждый вечер… подключаюсь к камерам, стоящим в твоей спальне, и вместе с тобой смотрю ролики из архива…
– И… все? – чуть изменившимся голосом спросила Бренда.
– Да… – подняв голову и поймав ее взгляд, твердо ответил он. – Не знаю, поверишь ты или нет, но, когда я вижу твои эмоции, я чувствую себя не таким одиноким…
– Поверю. И даже предложу несколько изменить технологию просмотра: в следующий раз ты можешь явиться на просмотр во плоти…
«В спальню?» – подумал ББ.
– Если хочешь… – явно отвечая на эту его мысль, добавила Бренда и едва заметно улыбнулась…
Следующие минут десять они наблюдали за Ярославом Колпиным вместе. И молчали.
Как ни странно, это молчание было не тягостным, а приятным: Барни ощущал, что груз ответственности, взваленный им на свои плечи, стал ощутимо легче, а мисс Тиндалл… мисс Тиндалл чему-то улыбалась. Не особенно часто, но достаточно радостно. Видимо, поэтому первым чувством, которое ощутил ББ в тот момент, когда увидел, что Колпин оказался на ногах, была ревность. И вторым – тоже, ведь вместо того, чтобы отвести взгляд от обнаженного тела тестера, Бренда восхищенно хмыкнула: