Альфа-женщина
Шрифт:
Встретились мы, разумеется, в ресторане. Журналисты все свои проблемы решают в ресторанах. Доходы у них скромные по сравнению с людьми, у которых они берут интервью, зато можно на халяву поесть. Их всячески зазывают на разного рода презентации, на «доверительные» беседы, собирают на пресс-конференции, после которых, разумеется, устраивают банкет. Всем известно: чтобы журналист хорошо написал, надо его накормить и напоить. Они не бог весть как одеваются, зато четко знают, где хорошая кухня и каковы на вкус разрекламированные деликатесы. Их ни омарами не удивишь, ни фуа-гра, они все это уже вкусили.
Поэтому я решила не шиковать. Все равно известную
Парень опоздал, но журналисты редко приходят вовремя. Они везде желанные гости, а желанных гостей ждут, пока терпения хватит, и встречают всегда с улыбкой. Вот и я разулыбалась:
– Антоша, привет! Как ты похорошел!
– Здравствуй, радость моя.
Журналисты со всеми на ты. Мужчины зачастую ведут себя как геи, хотя таковыми не являются. Просто образ жизни накладывает отпечаток. Женственным мужчина становится тогда, когда перестает выполнять мужскую работу. Не обязательно махать лопатой, надо просто уметь брать на себя ответственность. Когда пишешь за деньги, ответственность целиком ложится на того, кто платит.
Я с улыбкой смотрела на шелковую рубашку с яркими принтами, волосы, уложенные при помощи геля, на тонкие пальцы, в жизни не державшие ничего тяжелее компьютерной мыши. Старалась не смотреть в глаза: у него был взгляд змеи. Я давно принимаю противоядие, но с рептилиями всегда надо аккуратно.
– Ты все цветешь, – вернул он мне комплимент.
– Что ты будешь пить? Я на машине, поэтому, извини, компанию тебе не составлю.
– А я водочки выпью.
Это я уже уяснила. Помню банкет, куда мы пригласили прессу. Нашему факультету, вновь переименованному и слегка поменявшему профиль, требовалась реклама. И вот они прибыли, многие были нашими же учениками. Телевидение и пресса. Мы накрыли шикарный стол: шампанское, мартини, икорка-балычок. Помню разочарованный возглас:
– А водки что, нет?
Причем они почти не пьянеют. Поэтому я спокойно заказала Антоше водки, под нее хорошо пошла уха по-царски. Он ел, причмокивая.
Я жевала салатный лист и молчала.
– И что у нас случилось? – спросил он, отложив ложку.
– Все прекрасно! – я широко улыбнулась.
– Да? А зачем тогда тебе я?
– Ах, Антон, вы для меня все равно что мои дети! Мои любимые ученики. А ты был любимым, – слегка польстила я.
Он задумался. Мы ждали горячее.
– Я дала тебе рекомендацию, – напомнила я. – Твои первые статьи выходили в журналах, куда их носила я. А помнишь свою курсовую?
– Георгина, я перед тобой в долгу, – развел он руками.
– Пустяки. Я смотрю, твоя карьера затормозилась.
– Да, надо что-то забойное, – поморщился он. – На звезд теперь мало кто реагирует, да и все кто хотел, давно уже разделись.
– Горячая тема – коррупция.
– Скучно.
– Как написать, – загадочно сказала я. – Я постараюсь достать убойное видео. Твой блог популярен. И твоя колонка тоже имеет успех. Давай раскрутим скандал.
– Кого будем валить? – деловито спросил он.
Я назвала фамилию.
– Скучно, – вздохнул он.
– Еще водочки?
– Пожалуй.
Рыбка здесь была хороша. С приправами, в пергаменте, не пересушенная, а, напротив, плавающая в ароматном розовом соку и тающая во рту. Я с удовольствием составила ему компанию. Какое-то время мы молча ели.
– Хорошо, я за это берусь, – кивнул он и попросил кофе. – Порнушки
– Я сделаю все в лучшем виде.
Пока я с трудом представляла себе, как. Но мне нужно заручиться его согласием.
– А как вообще? – Он расслабился и, взяв зубочистку, откинулся на спинку стула.
– Весело! Как и всегда! – рассмеялась я. – Через неделю лечу в Барселону.
– Как тебе удается так выглядеть? – с интересом спросил он.
– Мало еды и много секса, – улыбнулась я.
– Любовники, небось, молодые? – подмигнул он.
– Нет, старые перцы. – Мой голос звенел, как серебряный колокольчик. Отчего бы не пококетничать? – А ты, часом, не гей?
– Сам не знаю, – он тоже рассмеялся. – Но когда смотрю на тебя, понимаю, что нет. Черт, спешу, – он с сожалением посмотрел на часы. Я тут же расслабилась. Приглашения в постель не последует. Повезло. Не то чтобы он мне совсем не нравился, но после родниковой воды из лужи не пьется. Мой львенок чист, как горный ручей, а в этой луже кто только не мочил свои губы. Не исключено, что и мужчины тоже.
– Но мы еще увидимся? – намекнул Антоша.
– Конечно!
– Позвони, как только будет материал. – Он стал деловым, пригладил и без того безупречно лежавшие волосы, залакированные гелем, застегнул на верхнюю пуговицу шелковую рубашку, поцеловал меня в щечку и исчез, оставив мне растерзанный стол и неоплаченный счет. Очаровашка!
Какое забавное и, без сомнения, редкое животное. Я всерьез задумалась: куда же его засунуть? На какую полку? Он по-своему красив, этот избалованный мальчишка, а главное, уверен в своем блестящем журналистском будущем. Я подозреваю, чем это кончится. Он позвездит в блоге, потом на ТВ, в комментариях, предваряющих музыкальный клип или новости из жизни московского зоопарка, будет мечтать о серьезной журналистике и размениваться на мелочи. Вести необременительный образ жизни, к которому уже успел привыкнуть, в общем, порхать. И в один прекрасный момент протрезвеет и увидит в зеркале отвисший живот, морщинистый лоб и седые виски. А еще мешки под глазами, все, что осталось от бурных ночей в модных клубах. И поймет, что все прошло, а, главное, мимо. Ему бы остановиться. Но зачем? Это и в самом деле необременительная и не такая уж плохая жизнь, о которой мечтают многие. Пустая, да. Но пустое ведро нести легче. И никто не подойдет, напиться не попросит. Все ведь знают, что там воды ни капли.
Я попросила счет. Мне надо обернуться за неделю. Предстоит нелегкая поездка. Саша сказал, что это будет чудесная неделя. Он готовит мне сюрприз. Ох, подозреваю я, что это за сюрприз! Вся надежда на львенка. Он меня вытащит.
Надо рискнуть. Я уже приняла решение: еду!
За что ты так со мной, Сашенька?!
На следующий день я заложила еще одну мину. Позвонила Гаврилковой.
– Как дела, Алина?
Мы уже на ты. Она зовет меня Инной.
– Завтра возвращаюсь.
– Да? А я улетаю. Командировка в Барселону.
– Хорошо живут доктора наук!
– Неплохо. – Я не стала говорить, с кем еду. Минер – профессия опасная. От неосторожного обращения может рвануть прямо в руках, и тогда все, смерть. – Я вот зачем звоню… Вопрос о назначении Людмилы Ивановны и. о. ректора почти решен. Ты ей уже не сможешь помешать.
– Стерва! – Она даже зубами заскрипела.
– Мне придется положить на стол заявление об увольнении, – пошла я ва-банк.
– Думаешь, она догадывается, что мы подруги?
– Разведка, небось, донесла. Неужели мы ей не отомстим?