Альфагенез
Шрифт:
Генри опять улыбнулся и поправил вечно сползающие по носу очки.
– Это долго и сложно объяснять. Лучше пару дней подождать. Слишком много новой информации, и так быстро - все сделает еще хуже.
– Я бы предпочла знать.
Он закачал головой:
– Вы прошли через великое множество насилия за минувшие два дня, и для вас были разоблачены вещи, которые входят в конфликт с вашим мировоззрением. Я не хочу быть одним из тех, кто еще добавит ко всему этому.
– Генри, неизвестность еще хуже. Все, о чем я прошу, чтобы вы не обращались со мной
– Нет, - тихо произнес он.
Они посмотрели друг на друга через стол. Карина выдержала пристальный взгляд. Это могло быть и не мудрым, но теперь она его не будет отводить.
– Мам, глянь, я нарисовала Седрика!
Карина глянула вниз, на пушистый клубок коричневого цвета с клыками, который был похож на саблезубую овцу.
– Как мило, Эмили. Обалдеть!
Когда она взглянула вверх, кухня была пустая. Генри сбежал.
Тортик издавал запах шоколада и ванили. Когда Карина вынула из духовки два коржа и отправила их охлаждаться, кухню наводнили хорошо знакомые ароматы, так напоминающие дом и счастливые времена, так что она чуть не заплакала.
Стукнула дверь. Карина подняла голову как раз в тот момент, чтобы увидеть, как в дверном проеме нарисовался Лукас. Его лицо было мрачным. Он глянул на торт, затем на нее. Она уставилась в ответ, внезапно ужаснувшись, что все ее мысли через ее глаза прольются наружу.
Кажется, он не заметил.
– Хочешь новые шмотки?
– Да, - ответила она. И про себя добавила: «О боже, да…»
Он дернул головой в сторону двери:
– Они там, в головном доме, для тебя подготовили несколько вещиц. Какой размер - не знаю, так что тебе придется пойти и примерить. Пошли, я тебя проведу.
– Можно и я пойду?
– соскользнула со стула Эмили.
– Да, - сказал Лукас.
– У них есть одежда и для тебя тоже.
– И Седрик?
– Седрику одежда не нужна, - сказал Лукас.
– Можно он с нами пойдет?
– спросила Карина.
– Конечно.
Карина вымыла руки, вытерла их полотенцем и вышла вслед за Лукасом из дома. Ярко светило солнце. Седрик уже ждал их внизу ступенек. Эмили сошла вниз, а медведесобака перекатилась на лапы и принялась носиться рядом с нею, будучи по высоте - почти как она.
Лукас повел их по двору и далее вниз по грязной тропинке, которая раной проходила вокруг холма, слева гранича с чахлыми дубочками и кустами, поднимающимися вверх по склону, и скатывалась в прерию справа. Седрик с Эмили дернули вперед на парочку дюжин ярдов. Карина наблюдала за ними, не забывая о шагающем рядом Лукасе, похожем на некоего тигра, которого научили ходить прямо. Воздух был сухим, и жара обрушивалась на них с бледного, жгущего неба, раскрашивающего тропинку полосками ярко-желтого солнечного света.
– Мы находимся во фрагменте реальности, - констатировала Карина.
– Да, - сказал Лукас.
–
– Потому что флуктуация происходит на универсальном уровне, - ответил Лукас.
– Так это дубликат солнца?
– Нет, это такое же солнце, как и на Земле. Мы просто получаем к нему доступ на другом уровне. Представь себе дом с множеством комнат. Мы прошли из главной комнаты в меньшую - боковую спальню, но мы все еще находимся под одной и той же крышей.
Карина вздохнула:
– От этого у меня болит голова.
– Тогда с тобой нечего разговаривать об измерениях со всякими «потрошителями».
– Потрошители?
– Они прорезают трещины между измерениями, которые позволяют людям вроде тебя и меня путешествовать туда, сюда и обратно. Вот получаешь одну из них, берущую свое начало на субъекте, и сразу же нахлынет безумие, пока не захочется воткнуть свою голову в ведро с водой - только бы смыть его из головы. А когда человек непрерывно себя режет, потому что боль помогает ему пробиваться между измерениями, от него нельзя, так или иначе, ожидать ясности.
Карина взглянула на него:
– Тебя, кажется, что-то раздражает.
Лукас сдвинул свои толстые, черные брови:
– Мы выяснили, как ящерица пробралась через сеть. Она проделала под нею туннель. Длинный, глубокий туннель, почти двадцать пять метров.
– И?
– Было больше, чем один туннель, - сказал Лукас.
Более одного туннеля означало других ящериц, поняла Карина и спросила:
– Вы их выследили?
Лукас кивнул.
– Они передали то, что увидели?
Еще один кивок.
– Выходит, враг знает, где мы находимся?
Лицо Лукаса исказилось в гримасе:
– Трудно сказать. «Потрошители» говорят, что было слишком много помех между измерениями для того, чтобы передача полностью прошла. Но это возможно, - он крепко сжал свои зубы, что-то обдумывая, а потом сказал: - У нас по периметру была установлена сигнализация с инфракрасными, микроволновыми и частотными сенсорами. Очень специфические сенсоры: если присмотришься к ошейнику Седрика, то увидишь передатчик, который распространяет радиокод. Сенсоры проверяют этот код по базе данных, и если код действительный, то сенсоры не регистрируют тревогу. По какой-то причине, кто-то загрузил в систему старый набор кодов. Ящерицы прошли с собственными приспособленными передатчиками, а когда они оповестили устаревший набор кодов, система не просигнализировала о них.
– Откуда они узнали, какие кода нужно загружать?
Глаза Лукаса потемнели.
– Тут была женщина. Галатея. Она была «донором», как ты.
Он произнес ее имя, словно она была как чума.
– Она была твоим «донором»?
– Да. Она перебежала.
Он опять сжал свои зубы. В этой истории было что-то еще.
– Вы были любовниками?
Лукас остановился, и на мгновение Карина подумала, что могла бы хорошенько надавить на него.
– Мы трахались, - сказал он.
«Ага», - поняла Карина, и продолжила давить: