Альфонс нечаянно нагрянет
Шрифт:
– Что за человек? Какой возраст? Как одет? Какая у него марка машины? Где трудоустроен? – мгновенно пробудилась Василиса и прилипла к окну. – Там нет никого! И с чего ты взяла, что он меня высматривал?
Люся, честно говоря, и вовсе никого не видела, просто эта маленькая ложь – единственное, что может вытолкнуть Васеньку утром из теплого дома.
– Да где же он? – скакала возле окна подруга.
На стеклах крепкой коркой застыл лед, и ничего сквозь белую пелену не проглядывалось.
– И что ты за скупердяйка такая… – кряхтела Васенька, взбираясь на подоконник и высовываясь в
Люсе было все равно, главное, подружка уже наполовину вылезла на улицу. Люсе осталось только пережить Васенькин макияж.
– Да, Вася, у него как раз светлая дубленка, – пробормотала Люся, наливая в кружку горячего чая, чтобы согреться.
– А еще у него серые перчатки… Вот глупенький, надо было в такой-то мороз рукавицы надеть… Люся! Я спрашиваю – у него какие перчатки?
– Угу, именно серые, – хлебая кипяток, подтвердила Люся.
– Ну так и есть, меня ждет, – слезла наконец с подоконника Василиса, потом глянула на подругу и заверещала: – Люся! Ну почему ты еще не одета?! Мы же идем на поминки! Сделай же подходящий макияж! Нарисуй скорбные брови, ротик кривенько обведи, будто тебя от горя перекосило, шевелись!
Сама Василиса собралась достаточно живо – всего каких-то полчаса, и она уже нервно топталась в прихожей, прилаживая к шее то шелковый плат с длинными кистями, то белую ажурную шаль. Что и говорить, этой зимой дети сделали обеим подругам царские подарки – купили достойные дорогие шубы, а уж обувь и меховые шапки дамы приобрели сами. Василиса урвала на каком-то рынке высоченный норковый берет с петушиным гребнем и модельные сапожки с узкими загнутыми носами, на тоненьких каблучках. Люся наряжалась не столь крикливо – легкая теплая куртка, лисья шапка-ушанка и уютные расписные унты. Шубу Люся из шкафа так и не доставала. Зато Василиса всегда смотрела на нее и морщилась: «Мой милый друг Чебурашка».
Василиса решила украсить себя шелком, Люся влезла в унты, и подруги поторопились в «Белую зависть».
Конечно, никто уже не смотрел на окна, никого в светлой дубленке не наблюдалось, а улицы и вовсе были почти пустынны – сказывались морозы под сорок.
– Из-за тебя молодой человек околел, – ворчала Василиса, проваливаясь шпильками в заснеженную дорожку.
– Я думаю, он придет в следующий раз, – отбрехивалась Люся. – Лучше вспомни, как ту знакомую звали, мне кажется, Ирина называла ее имя.
Василиса от возмущения даже остановилась:
– Ну ты вообще! Забыть такое имя! Моника!! Ее зовут, как Монику Левински! Хотя, что я говорю! Ты ведь и о Левински ничего не знаешь! Это же наш женский идеал! Я читала – она из своего любовника сделала американского президента и этим прославилась. Вот ты только представь – смогла бы ты из своего Таракашина… Ой, Люся, даже и не представляй.
Очень скоро Василиса в своем шелковом шарфе замерзла, на тоненьких каблучках с кокетливой походки перешла на утиную поступь, даже языком работать устала и примолкла. До «Белой зависти» подруги добрались в молчании.
Магазинчик предлагал одежду, был небольшой, но уютный. Приятно удивлял ассортиментом, а ценами вводил в глубокий транс. В такой
– Юля! Юля, в кармане дуля! Врагиня моя! Признайся, дерзкая, за сколько тебя перекупили мои конкуренты?! Нет, ты не растопыривай глаза, потому что так работать может только тот, кто сознательно разоряет своего хозяина. О-о-о! За что мне такие ка-а-адры? Ты посмотри на Леночку! Леночка… Лена!!! Где размер два икса эль?! Лена, руки из полена! Ты хочешь моей смерти?! Куда ты затолкала самый ходовой размер?!
Люся во все глаза разглядывала колоритную особу и ждала паузы в ее монологе, чтобы спросить про хозяйку. Василиса же ничего не слышала и не видела. Она прямо с порога заметила замечательный сарафанчик своего размера и теперь высчитывала в уме, сколько месяцев им с Люсей придется сидеть на хлебе и воде, чтобы приобрести такую воздушную прелесть. Правда, сарафанчик был немного коротковат, даже коленей не закрывал, и еще под его декольте полагалась молодая, объемная грудь, но это Василису не смущало. Подол можно надставить, декольте прикрыть… да хоть кружева подобрать, сейчас в магазинах каких только нет. Зато каков колер, фактура, м-м-м!
– Девушки!! А чего мы тут так скромненько стесняемся? – вдруг подскочила к подругам пышнотелая дамища и завертелась возле них ужом. – Девочки! Ира!! Ирочка, в башке дырочка! К нам гости пришли, одари их вниманием, да-да-да! К нам покупатели! Вы, мамочка, доченьку привели одеть? – обратилась она к Василисе. – А у нас есть восхитительная коллекция! Да-а! Только сегодня получили. Девочка, дитятко, проходи вон в ту примерочную. Мамочка, помогите же дочери…
Дитятко-Люся поправила шапку, которая упала ей на глаза, и дама поперхнулась на полуслове. Зато не сплоховала Васенька.
– Люся! Ну чего же ты медлишь? Тебе же сказали – проводи меня в примерочную! Да! Мы возьмем вон тот сарафанчик, примерим, – вежливо расплылась в улыбке Вася и схватила плечики.
– Вася! – зашипела на нее подруга. – Немедленно повесь тряпку на место – такие деньжищи стоит, а у нее даже спины нет!
Василиса перевернула вешалку – спины у сарафана и впрямь не было.
– Что ж такое… – растерянно бормотала она. – А куда ж вы ее?..
– Боже! Это же ж такая модель! – крутила руками дама. – И зачем вам спина? Кто на нее будет смотреть? Даже не думайте – немедленно отправляйтесь в примерочную и…
– Моника Семеновна! – подскочила к даме быстроглазая девчушка. – Вы свой сотовый на столе оставили, а вам кто-то звонит!
Моника бегемотом понеслась к столу в середине зала, и оттуда донесся ее голос:
– Да, милочка… Нет, я, конечно, не забыла, ну как ты могла подумать… Подъеду буквально через пару минут!.. Через двадцать минут буду. Да, я помню, что надо купить цветы и водку…
Дама тут же вернулась, немедленно развела губы в сладкой улыбке и защебетала:
– Берите, берите! Примеряйте! Уверена, вы от нас без покупки живьем не уйдете!