Альфред Нобель
Шрифт:
На протяжении всей жизни Альфреду Нобелю приходилось бороться за признание его прав на его же изобретения, начиная от нитроглицерина, «позаимствованного» у Собреро, и вплоть до его самых значительных открытий. Но на этот раз ситуация оказалась вдвойне сложной, так как ему пришлось отстаивать свои права в борьбе с отцом.
Это событие глубоко потрясло Альфреда. Он гордился своей идеей и не хотел, чтобы кто-то ставил под сомнение его способности. Он отправил отцу письмо, в котором он отвергал все обвинения в нечестности и немного высокомерно, даже презрительно, ещё раз излагал сущность своего изобретения. Письмо начиналось словами «мой дорогой отец».
Эммануэль
Альфред заявил патент 14 октября 1863 года. Речь тогда шла всего лишь об увеличении взрывной силы пороха при помощи добавления в него нитроглицерина. В том же году он пригласил группу шведских офицеров на одно из испытаний нового взрывчатого вещества. На этот раз Нобель использовал чугунную бомбу, наполненную смесью нитроглицерина и пороха в равных пропорциях. Мощность взрыва была поразительной. Приглашенные офицеры были удивлены и даже немного напуганы тем, что они увидели; они посчитали необходимым предупредить военные власти об опасности этого вещества, которое, по их мнению, нужно было запретить.
Несколькими неделями позже в карьере, расположенном неподалёку от Стокгольма, Альфред взорвал несколько скал. И опять публика была впечатлена и в то же время очень напугана.
5 мая 1865 года Нобель предложил новый способ производства нитроглицерина и управления его взрывной силой. Но это было не окончательное решение, так как только после проведения ещё пятидесяти опытов Нобель пришёл к такому виду взрывателя, который он посчитал возможным запатентовать.
Заряд нитроглицерина заключался в герметичную металлическую капсулу. Другой заряд, который, по мысли Нобеля, должен был вызывать взрыв нитроглицерина, помещался в деревянную капсулу с запалом.
Это было первое значительное изобретение Нобеля.
Оно было подобно перевороту, многие даже считали новое изобретение «огромным шагом вперёд в наших знаниях о взрывчатых веществах со времён изобретения пороха». Шольман, который позже работал с Нобелем, писал; «Все, в конечном счете, видят в Нобеле не более чем изобретателя динамита, но на самом деле изобретение взрывателя и особенно того принципа, который лежит в его основе — одно вещество вызывает взрыв другого, — должны были, как с точки зрения логики изобретения, так и с точки зрения их технической необходимости, произойти гораздо раньше, чем открытие динамита».
Альфред Нобель неоднократно возвращался к своему детищу, чтобы усовершенствовать его, и в конце концов заменил деревянную капсулу с порохом на металлическую, которая содержала в себе гремучую ртуть Hg(CHO)2. Кроме того, изобретённый Нобелем принцип действия взрывного устройства сделал возможным дальнейшее изучение физических свойств взрывчатых веществ, а следовательно, и введение в практику новых.
Без взрывателя Нобеля нитроглицерин по-прежнему не приносил бы никакой пользы. Возможно, в идее полезности следует видеть один из основных Моментов морали XIX века, который наиболее полно можно было бы сформулировать следующим образом: не изобретать
Итак, Альфред Нобель вернулся в Швецию, чтобы работать со своим отцом. Он полагал, что в Швеции, где его отец начинал организацию производства, его изобретательный ум найдёт себе лучшее применение, чем на обыкновенном заводе в России.
Со времени отъезда Альфреда Нобеля из Стокгольма — напомним, что ему тогда было девять лет, — город совсем не изменился. Население выросло до 100 000 человек, но санитарные условия по-прежнему могли вызвать у стороннего наблюдателя ужас [11] .
11
Любопытно, что во время появления в Швеции протестантизма (а этот процесс был связан, прежде всего, с именем Густава Вазы) в Стокгольме произошло одно событие, имеющее отношение к взрывчатым веществам: селитру, необходимую для их производства, «добывали» из вскрытых захоронений. Понятно, что в сознании людей подобные вещи были чем-то вполне естественным.
Крайняя урбанизация делала город малопригодным для жизни. Тринадцать островов, на которых располагался город, практически не имели пристаней, а неиспользуемое побережье со временем превратилось в огромную свалку, от которой распространялся невыносимый запах…
Старинные мощёные улицы, которые почти никогда не чистили, нередко затапливало. Тротуаров тогда не было и в помине: первые появятся лишь много лет спустя, около 1890 года. Пока же жителям города приходилось пробираться сквозь грязь, отбросы и нечистоты.
Не было в Стокгольме того времени ни водопровода, ни канализации, ни даже сточных канав. По ночам редкие фонари освещали лишь некоторые кварталы города — с наступлением вечера Стокгольм погружался в темноту, отчего прогулки по городу становились небезопасными. Впрочем, опасность попасть в руки, к бродягам или бандитам часто так и оставалась только возможной опасностью, поскольку у жителей Стокгольма не возникало желания гулять по смердящим улицам.
Как уже упоминалось, город был расположен на островах, и поэтому весельные лодки и баржи были единственным средством передвижения. Но горожане крайне редко покидали тот остров, на котором они жили.
В городе, как мы уже видели, царила антисанитария. Здесь можно было бы привести очень много фактов и свидетельств, но мы остановимся на одном: по воспоминаниям современников, зимой самые бедные жители города собирали конский навоз и складывали его в кучи, устраивая себе таким образом место для сна. Исходящее от навоза тепло было единственной для этих людей защитой от холода.
Таким увидел Стокгольм вернувшийся в Швецию в 1863 году Альфред Нобель.
Он приехал не просто так: необходимо было продолжать поиски способов, которые могли бы обезопасить использование и хранение нитроглицерина. А эта проблема волновала Нобеля ещё в Санкт-Петербурге, так как без её решения останавливались все дальнейшие исследования, а капиталовложения и попытки производства могли оказаться тщетными.