Альфы по соседству

Катарина Бовино

Наверное, телефон надо было поменять. Не аппарат, конечно, а номер сменить. Но с другой стороны это было довольно бессмысленно. В современном мире не избавиться от неприятных людей, просто заменив одни цифры на другие.

Когда разгорелся скандал, на Фрэна вылился просто бидон хейта. Такой, как у машин-бетономешалок. Да и все те сообщения и сказанные слова подействовали на Фрэна не хуже пресловутого бетона. Пришибли. Заставили застыть.

Он хорошо помнил, как ему в личку летели оскорбления: слова, фотки, видео, тупые мемы. В общем, все, до чего могли додуматься другие студенты. Фрэн блокировал уродов, но это как в сказках: одного хейтера заблокируешь, на его месте вырастут

трое. Фрэн тогда закрыл свои соцсети, но перестать ходить по улицам он не мог. Как раз была пора экзаменов, поэтому изо дня в день ему ничего не оставалось, как соскребать себя с кровати, пить крепкий кофе и тащиться в главный корпус. Фрэн боялся, что из-за скандала ему будут занижать оценки, и он останется без стипендии. Однако здесь все прошло неожиданно гладко. Он получал свои “отлично” и даже обычно без непристойных предложений в придачу. Наверное, преподаватели боялись за свои места.

Только один профессор-омега выжрал ему весь мозг ложкой. Фрэн сдавал экзамен с часу дня до шести вечера. Его сначала не вызвали, потом сто раз прервали во время ответа, а в конце еще и задали все дополнительные вопросы, которые могли придумать. Но Фрэн сдал. Он же, черт побери, был умным. Хотя иногда поступал как тупой. Во всей этой истории просто как супер-тупой. В конце, забирая зачетку и памятуя о том, что этот профессор больше вести у него не будет, Фрэн поинтересовался:

– Вы меня сидением до шести вечера наказали или себя?

– Я просто хотел вам показать, что будет, если вы будете позволять себе такое поведение, – невозмутимо отозвался профессор. – Я же ваш учитель, понимаете? В широком смысле слова. Должен донести до вас то, что родители не смогли. В любом случае, вы омега. Не можете себе позволять такого. Вы знаете, омеги в нашем университете преподают и учатся всего лет двадцать. Вы же не хотите, чтобы перестали?

Фрэн прикусил себе язык, потому что, если честно, в данный момент ему было плевать, будут ли омеги после него учиться здесь и преподавать. Его дело было маленькое – самому закончить университет. Не вылететь. И не убить никого, кто будет кричать ему похабщину вслед.

– Спасибо за урок, – только и сказал Фрэн, а затем все-таки убрался из аудитории.

На прощание он не забыл как следует хлопнуть дверью. Якобы случайно. Ну, каждый мог трактовать в меру своей испорченности.

Папа, конечно, ничего не знал. Были не те времена, чтобы руководство университета доложило ему обо всем. Но папа был не слепым, он заметил, что Фрэн не в порядке. Так что со временем он рассказал все сам. Папа посетовал, поругался, пообнимал его и неделю поил по утрам горячим какао.

Фрэн больше любил кофе. А в такую погоду и вовсе холодный.

В общем, после тех событий Фрэн с подозрением относился к сообщениям, которые приходили ему на телефон. Повозившись еще минуты три, Фрэн взял в руки смартфон. Семь минут одиннадцатого. Довольно поздно, хотя еще и не позорно. На грани, так скажем.

Писал действительно папа.

Папа: Сына, у нас на кухне кран начал капать сильнее. Поищи, кто мог бы его починить?

Фрэн: Управляющая компания?

Папа: Там вечно пьяный сантехник и берут в два раза дороже. Может быть, кто-то из молодых альф подработать захочет. Поспрашивай.

Фрэн тяжело вздохнул. Нет, конечно, он ответил согласием. Однако такие задания он ненавидел. Его папа порой будто жил в прошлом. Он не любил платить за услуги, а предпочитал бартер или по дружбе. Иногда Фрэн мрачно думал, что он сам так и появился. В обмен на какую-то услугу. Спасибо мирозданию, что даже в разгар самых горячих ссор он не

ляпнул этого вслух. Фрэн потом бы со стыда сгорел.

Он вылез из кровати чувствуя, что на улице уже ужасное пекло. И как он только спал под таким теплым одеялом? Фрэн дошел до кухни, шлепая босыми ногами по слегка пыльному полу. Нужно было убраться после того, как он найдет мистера-почти-бесплатного-сантехника. Открыл холодильник. Молока не было. Залез в морозилку. В формочках для льда замороженное молоко тоже закончилось. Кофе был, но черный Фрэн не хотел.

Он недовольно поморщился и поплелся одеваться. Шорты по колено, футболка почти до тех же колен. Сандалии, что подчеркивали изящные щиколотки, идут в жопу. Фигурально выражаясь. Вместо них Фрэн влез в старые бирюзовые кеды. Так он и вышел на лестничную клетку и чуть не врезался в Брайса.

– Привет, – почему очень весело отозвался тот.

– Ага, – буркнул Фрэн.

– Ты куда такой злой идешь? – рассмеялся Брайс.

– За молоком.

– Может, тебе отлить? – спросил он, проводя рукой по затылку.

Фрэн посмотрел на него круглыми глазами.

– Налить, то есть, – пробормотал Брайс.

Фрэн какое-то время рассматривал это предложение всерьез. Но нет, “разовое” молоко ему никак помочь не могло.

– Да нет, – отказался он. – Спасибо, но молоко меня менее злым не сделает.

– А что сделаешь? – заинтересовался Брайс.

– Не капающий кран.

– Ну… – протянул Брайс и снова провел рукой по затылку. Кажется, этот жест значил неловкое смущение, хотя выглядел сексуально. – Это я тоже могу сделать. Мы с Митчем, вообще, занимается этим.

– Кранами?

– Ага. Всяким мелким ремонтом. Так что? Помочь?

– А взамен что?

– Кофе угостишь.

Все звезды сошлись на кофе. Фрэн поморщился. Все складывалось как-то даже слишком хорошо.

Глава 2

Про их соседа Митч сказал: “Я бы его выебал”. Брайс привык относиться к подобным высказыванием философски. Во-первых, Митч так говорил про каждого второго омегу, а если у тех была течка, то, естественно, про каждого первого. Иногда Брайсу казалось, что Митч застрял в своих восемнадцати. Впрочем, им обоим был двадцать один год, а это не такая уж и большая разница с восемнадцатью. Наверное. Брайс не шибко-то помнил, что с ним было сразу после окончания школы. Какие-то обрывки диалогов, парочка ярких сцен, – в том числе сексуального характера, – ночь, когда он сбегал из дома. Но всего этого было недостаточно, чтобы провести всесторонний анализ.

Забавно в Митче было то, что по факту он очень редко кого-либо действительно трахал. Со временем Брайс и вовсе пришел к выводу, что Митч просто бесконечно играет в игру “женюсь, трахну, сброшу со скалы”. То есть, он, вообще, не собирается заниматься сексом с этими омегами, а лишь в качестве развлечения сообщает Брайсу, считает ли конкретного парня сексуально привлекательным.

Брайс в такие игры не играл. Он, вообще, предпочитал действовать молча. Он трахался с Митчем, если уж на то пошло. И, в отличии от Митча, не делал вид, что этого у них не происходит. Но в те разы, что Брайс решался попытать счастья с омегами, он не трезвонил об этом на весь квартал. Он знакомился, звал на свидание, а потом нагибал при первой возможности. Отношений Брайс не заводил. Потому что у него уже были отношения с Митчем, – неважно, как они это называли и было ли это дружбой с привилегиями или еще какой-то хренью, – и еще одни в него пока не лезли. Он не заводил ни любовников, ни друзей, ни даже приятелей. Разве что порой мог выпить с кем-нибудь. Желательно молча.