Алхимик (сборник)
Шрифт:
– У тебя кое-что для меня есть. Дай сюда.
Ван Цзюнь был уязвлен невниманием иностранца к предложенной еде. И сказал недовольным тоном:
– С чего это я должен тебе что-то отдать?
Бледный белый нахмурился, синие глаза стали холодными и злыми.
– Тебе разве тибетец не говорил передать мне кое-что?
Он протянул руку в белой перчатке.
Ван Цзюнь пожал плечами:
– Ты на мост не пришел. С чего я тебе сейчас буду отдавать?
– Он с тобой?
Ван Цзюнь насторожился:
– Нет.
– А где?
– Выбросил.
Человек
– Отдавай сейчас же. Ты просто ребенок, я могу его у тебя отобрать, если сам не отдашь. Тебе сегодня не победить, маленький Ван. Не надо меня испытывать.
Ван вытаращился на иностранца, увидел у него в нагрудном кармане серебристый блеск. Повинуясь порыву, он потянулся к этому блеску и вытащил, держа между собой и иностранцем. За соседними столами ахнули. У Ван Цзюня затряслась рука, разжалась безвольно, и отрезанный палец тибетца с бирюзовым кольцом черненого серебра выскользнул из руки и упал в свинину.
Иностранец безразлично улыбнулся отстраненной улыбкой.
– Дай сюда датакуб, пока я и у тебя сувенир на память не взял.
Ван кивнул и медленно полез в карман. Глаза иностранца следили за погружающейся в карман рукой.
Свободная рука Ван Цзюня отчаянно метнулась к столу, захватила горсть обжигающего дофу. Не успел иностранец среагировать, как Ван залепил в эти синие глаза целую горсть варева с чили и молотым перцем. Иностранец взвыл, а Ван Цзюнь запустил острые желтые зубы в держащую его бледную руку. Иностранец бросил Ван Цзюня, отчаянно протирая горящие глаза, а из укушенной руки текла кровь.
Обретший свободу Ван Цзюнь рванул в темноту, в переулки, которые лучше всего знал, оставив иностранца рычать и бесноваться.
Дождь пошел сильнее. В Чэнду возвращалась прохлада, жестче и холоднее прежнего. Холодом дышали бетон и дома, и дыхание Ван Цзюня застывало в воздухе туманом. Он забился в свою коробку с логотипом «Стоун-Эйликсин компьютерз». По картинке под логотипом он решил, что ее использовали для спутниковых телефонов. Скорчился внутри с теми немногими воспоминаниями, что остались у него от детства.
Он еще помнил свою деревню и расплывчато – дом из саманных кирпичей. Яснее помнились террасы холмов и как он бегал вдоль этих террас, играя в теплой летней грязи микросамолетом с вертикальным взлетом, пока родители трудились по щиколотку в коричневой воде и зеленых рисовых ростках, вылезающих из грязи. Потом он проходил мимо этих террас, пышных и несжатых, выбираясь из затихшей деревни.
В холодной тени быстросхватывающегося бетона небоскребов он погладил самолетик. Крылья, которые умели складываться и разворачиваться, отвалились и потерялись. Он перевернул игрушку, разглядывая литую стальную раму. Вытащил датакуб. Посмотрел на него. Взвесил в руках датакуб и самолетик. Вспомнил палец тибетца, отрезанный вместе с кольцом – серебряной змеей, и его передернуло. Белый человек с синими глазами будет его искать. Ван Цзюнь оглядел свою коробку. Положил микросамолет в карман, но ветхое одеяло оставил. Взял желтую анчуан маози – шляпу для безопасного
Трехпалого Ван Цзюнь нашел в баре, где тот мурлыкал караоке. С ним была пара женщин с гладкой кожей и тяжелыми пустыми глазами, одетых в красные шелковые чипао шанхайского стиля. Высокие строгие воротники, но разрезы на платьях почти до талии. Трехпалый сердито посмотрел на Ван Цзюня, идущего через тусклый туманный красный свет.
– Чего тебе?
– У тебя есть компьютер, который это читает?
Он показал датакуб.
Трехпалый уставился на куб, потянулся за ним.
– Где ты его взял?
Ван Цзюнь держал куб на отлете, но из рук не выпускал.
– Так, у одного человека.
– Там же, где очки?
– Может быть.
Трехпалый пригляделся.
– Это не стандартный датакуб. Видишь вот эти штыри? – Ван Цзюнь заглянул в разъем. – Тут их только три. Чтобы прочесть, нужен будет адаптер. И даже он может не помочь – зависит от того, для какой ОС эта штука сделана.
– Так что мне делать?
– Дай его мне.
– Нет.
Ван Цзюнь отступил на шаг.
Одна из женщин хихикнула, глядя на эту беседу между мини-боссом преступного мира и беспризорником, погладила Трехпалого по груди.
– Да брось ты этого таофаньчжэ. Лучше на нас обрати внимание.
И она снова хихикнула.
Ван Цзюнь злобно поглядел на проститутку, а Трехпалый оттолкнул ее.
– Пошла прочь.
Она подчеркнуто обиделась, но вышла вместе со своей товаркой.
Трехпалый протянул руку:
– Дай посмотреть. Я же не смогу тебе помочь, если ты мне эту тамадэ не покажешь.
Ван Цзюнь нахмурился, но передал ему датакуб. Трехпалый повертел его в руках, заглянул в разъем, потом кивнул.
– Это ОС ХуанЛон. – Он бросил кубик обратно. – Система с медицинской специализацией. Используется для мозговой хирургии и картирования ДНК. Очень специализированная вещь. Где ты это взял?
Ван Цзюнь пожал плечами:
– Дал один человек.
– Фан пи. – Чушь.
Ван Цзюнь молчал. Они смотрели друг на друга, потом Трехпалый сказал:
– Син, покупаю. Просто из любопытства. Пять юаней дам. Продашь?
Ван Цзюнь покачал головой.
– Ладно. Десять юаней, но это все.
Ван Цзюнь снова покачал головой.
Трехпалый Гао нахмурился.
– Вдруг разбогател?
– Не хочу продавать. Хочу знать, что на ней.
– Ну, значит, нас таких двое. – Они еще какое-то время смотрели друг на друга. – Ладно, я тебе помогу. Но если там что-то ценное, три четверти барыша мои.
– И бань.
Трехпалый закатил глаза:
– Ладно, половина.
– Куда мы идем?