"Алхимик"-" Ветер". Компиляция. Книги 1-19

Романович Роман

Да, облажался, так облажался.

— Ещё брат просил передать, что не имеет отношения к нападению на тебя. — сказала Камила сухим тоном, — Он правда этого не делал, Эд, — добавила она тоном живого человека.

Я кивнул, принимая её слова. Может и правда это сделал не он. Тогда кто?

— Ты будешь… мстить? — спросила Камила, когда я собрался уходить.

— Кому?

— Моей семье.

— Не знаю, — ответил я честно, сам не зная почему. — Твой отец убил мою семью. Бросил меня и сестру, которая была младше тебя, в лабораторию, где ставил над нами опыты.

— Мне… жаль.

Как и мне.

На этом разговор закончился.

* * *

Всю неделю я занимался тем, что дорабатывал устройство блокировки. Приходил пораньше в институт, снимал показания. Спасибо студентам: некоторые из них не хотели работать ногами и регулярно снабжали меня данными. Кажется, я узнал всех ходоков, которые присутствовали в институте. Я научился их определять. Потом научился оценивать их уровень силы. В основном оценка шла по тому, на какое расстояние открывались проходы.

Также я вычислил всех тех, кто скрывал свой дар. Это было довольно любопытно изучать. У некоторых дар был настолько слаб, что его не стоило всерьез опасаться. Но встречались и другие. Настоящие монстры, от которых можно ждать чего угодно.

Про учёбу тоже не забывал. Стремительно наверстывал и заполнял пробелы знаний. После стычки с Коршуновым появилось ощущение, что моя жизнь может быть разрушена в любой момент. А значит надо брать максимум здесь и сейчас, пока есть возможность. Чувство в некотором роде параноидальное, но я не спешил от него избавляться. Паранойя это хорошо. Она подстегивает, толкает выкладываться.

Жаль, что источник в парке пришлось бросить. Особенно жаль, что у меня только начало что-то получаться. Но подумав, решил, что всё к лучшему.

С точки зрения моей философии, тело — это как инструмент. Оно часть меня, очень важная часть, но не весь я. Тело — оно как великий ограничитель. Я слаб, и слабость это ограничение, которое раздражает, мешает и не даёт пройти туда, куда надо.

Но в то же время тело это площадка для возвышения.

Пристрастившись к большим потокам халявной энергии, я чуть не попал от них в зависимость. Тот же бой с Коршуновым показал, насколько это фатальная ошибка. Без подпитки я по-прежнему мало что могу. Поэтому надо отказаться от неё. Перейти к принципиально иному подходу.

На основе этой мысли я сформировал новую идею. Не пичкать организм халявой, а заставить его самого генерировать энергию. Генерировать, поглощать, удерживать внутри. Это был совсем иной подход и я только начал подбираться к тому, как его реализовать. Первое, что сделал, это убрал из дома притоки энергии. А точнее свёл их в одно место, разграничив жилое пространство. Всё же в некоторых вопросах источник, пусть и слабый, ох как не помешает. Но также я создал место, где был дефицит энергии. Я бы сказал, что пустота. В этом месте я провёл к концу недели пару медитаций, стараясь перенастроить свой организм таким образом, чтобы в условиях дефицита он научился сам генерировать энергию. Посмотрим, что из этого выйдет.

В середине октября нас огорошили чередой контрольных и тестов. Казалось, каждый преподаватель задался целью проверить знания учеников.

Если прошлая неделя тянулась, как густой мед, но эта пронеслась, как дикий шершень. В том смысле, что на нервах были все. Будь у меня свободное время, я бы

обязательно поразмышлял над иронией того, что без разницы, простолюдины или аристократы, готовились они одинаково, как и беспокоились за результаты.

В государственном схема-то простая. Раз в полгода сессия. По её итогам решается, оставят тебе стипендию или нет, будешь ли ты жить в общаге или нет. Нас предупредили, что может дойти и до отчисления. И были предпосылки, что это не шутки.

Сейчас я понимаю, что в первые дни и недели режим был ещё щадящим. На самом деле это одна из причин, почему я отложил в сторону проблему Коршунова. Тупо не оставалось свободного времени. Если проследить динамику, то каждую неделю, нет-нет, но нагрузка повышалась. Появились среди студентов и отстающие. Больше всего, конечно же, доставалось «спортсменам». Той части, которая была далека от наук. Были среди них и те, кто держался, замечу, что таких больше половины, но… В общем, не все из студентов справлялись с нагрузкой. По моим наблюдениям, дело тут не только в сложности получаемых знаний, но и в интенсивности нагрузки. Если тебе приходится каждый день заниматься с утра и до вечера, то так и крышей поехать можно.

Особенно ярко это прочувствовалось перед тестами. Ох сколько нервов сожгли студенты. Ох сколько истерик случилось и сколько волос было выдрано.

— Блин, дружище, как ты держишься?! — спросил у меня после третьего теста Слава.

— Со скрипом, — признался я.

Слава, тот самый парень, с которым я первым познакомился, когда жил в общаге, за прошедшую неделю похудел килограмма на два. Это при том, что он и так тощий.

— Ты регулярно ешь? — спросил я у него, когда мы стояли в коридоре института и ждали разрешения войти в аудиторию.

— Ем? — посмотрел он на меня недоуменно, — Да мне уже логарифмы ночами снятся!

— А когда ты ел последний раз?

По нахмурившимся бровям я догадался, что он этого и не вспомнит. Ответ дать Слава не успел, преподаватель открыл дверь и мы отправились внутрь.

В старшем институте дела обстояли внешне лучше, а по сути также. Никто из студентов в голодные обмороки не падал. Уж что-что, а следить за собой аристо умели и, как я приметил, они не любили показывать слабость. Хотя можно было и не подмечать сей факт. Мне о нем говорил мастер этикета, у которого я на прошлой недели взял ещё один урок, чтобы он растолковал подробнее то, что я прочитал. Показывать явную слабость — это провоцировать зверей внутри аристо. Лучше этого не делать.

Как бы там ни было, напряжение витало в воздухе. Несколько вечеров я просидел вместе с Матвеем, готовя его к математике. Один из этих вечеров прошёл в компании других студентов, к нам пришли гости. Настя Софо, девушка, с которой я немного общался. Игорь Цаплин — друг Матвея. Высокий парень, с серыми волосами и невысоким индексом опасности. И Виктор Моржов — единственный ходок в нашей компании. Не то, чтобы мы с ним прямо дружили. Скорее неплохо общались в рамках учёбы. Как-то так вышло, что Матвей пустил слух о том, как хорошо я объясняю математику, там слово за слово и эта компания оказалась у нас на квартире, где мы и провели вечер перед экзаменом. Сдали они, кстати, неплохо. Не идеально, но относительно всей группы попали в первую треть рейтинга.