Алхимия исцеления: гомеопатия — безопасное лечение

Уитмонт Эдвард

Вот очень яркая иллюстрация всего вышесказанного. Женщина средних лет обратилась за послеоперационной консультацией по поводу рецидива раковой опухоли в груди. Когда она была ребенком, на нее оказывал большое влияние отец-алкоголик, он был очень жестоким, стремился к доминированию, часто очень плохо обращался с ней и с ее сестрой. Чтобы избавиться от влияния отца, женщина вышла замуж, ее муж был дружелюбным и приветливым, но только внешне. В глубине души он тоже стремился к тотальному контролю и был достаточно бесчувственным. Она спрятала свою злость и снова погрузилась в уже отпечатавшиеся в психике ощущения детства, что из этой ситуации нет выхода. Она пыталась жить обычной жизнью и быть хорошей женой. Итак, конфликт завязался между жизненной волей и ее истинным, хотя и непризнанным чувством озлобленности, с одной стороны, и безнадежностью и инертностью — с другой. То, что не смогло привести к психологическому росту, превратилось в раковую опухоль. В ходе психологического лечения она познакомилась с другим мужчиной, который ею заинтересовался. Она рискнула — и

позволила себе проявить в отношении него свои эмоции. Она просто расцвела. Через некоторое время ее состояние начало улучшаться, и болезнь отступила. Однако когда ее друг дал ей понять, что не собирается на ней жениться, безнадежность снова овладела ею. Из-за своего воспитания она и помыслить не могла о внебрачной связи, она, с одной стороны, боялась, а с другой — не могла найти альтернативный источник самоутверждения. Ее творческая и эмоциональная энергии были снова блокированы. Рост опухоли возобновился. В конце концов, когда она уже была смертельно больна и прикована к постели, она оказалась окружена заботой и вниманием родителей и мужа, которых она была всю жизнь лишена и о которых так мечтала. Умирая, всеми любимая, она получила эту «исцеляющую» заботу, в которой жизнь ей отказывала, пока она жила, не выходя за узкие рамки семьи и брака и лишая себя всего своими собственными руками.

Этот пример также иллюстрирует тот факт, что даже если стрессовая ситуация может быть внешней, то барьер, в основе которого лежит некий конфликт, проявляющийся в виде болезни, является внутренним. Барьер может возникнуть в ответ на внешнюю ситуацию, а может выразить новое внутренне изменение или соответствующий шаг роста. Он бросает вызов статус-кво, адаптация к изменениям может привести к новому положению и удовлетворить конфликтующие стороны.

С другой стороны, как в этом случае, симптомы могут также служить для того, чтобы дать человеку необходимые ему ощущения, которым до настоящего времени внешние обстоятельства чинили всяческие препятствия. Отсутствие таких ощущений делает жизнь бессмысленной и непереносимой, человеку кажется, что он просто пс способен адаптироваться, изменить существующие обстоятельства своим внутренним ростом. Моя пациентка была замужем, если брак и не был счастливым, то, по крайней мере, он был удовлетворительным. В течение двадцати лет она была относительно всем удовлетворена и была в хорошем здоровье. Но когда она достигла середины жизни и приблизилась к менопаузе, бессознательное руководящее «Я» «потребовало» действия в ее жизненной драме, появилась необходимость в эволюционном шаге для приобретения нового жизненного опыта и ощущений. Находящееся в состоянии стагнации, чисто формальное, пустое замужество больше ее не устраивало. Ограничения, которые наложило па нее се прошлое, оказались запертыми в одной клетке безнадежной борьбы с новыми потребностями. Казалось, что этот барьер может быть преодолен только при таких обстоятельствах, то есть в случае ее смерти.

Здесь нет необходимости подчеркивать, что это не обязательно сознательное эго личности, которое «хочет» заболеть. Как правило, человек не может спровоцировать болезнь сознательным волеизъявлением, и человек не обязательно сознает динамику, которая приводит его к болезни.

Болезнь это «вторжение» динамики, возникающей из собственного поля и приводящей к драматическому конфликту, который кодирует себя психосоматически. Импульсы форм, которые мотивируют нашу жизненную динамику в рамках потребности в любви и эмоциональной завершенности, власти и уверенности. 

Эго опирается на иллюзию одинаковости и неизменного постоянства, то есть на принцип инерции. Так же поступают и наши установленные биологические паттерны. Маше чувство физического благополучия опирается на устойчивое поддержание установленных соматических характерных паттернов. Расстройство биоритмов в связи с перелетом на реактивном самолете через несколько часовых поясов — только маленький пример дискомфорта, к которому может привести изменение суточного метаболического паттерна.

«Фиксированные» консервативные, инерциальные тенденции комплекса эго и тела служат основой психологической и телесной идентичности и самосознания. Определенная минимальная степень фиксированности требуется для «стойкости эго» и силы личности. Инерциальное сопротивление эго, таким образом, является необходимой функцией для целостности и неразрывности проявления «заданной формы». Парадоксально, но сопротивление изменениям является фактором здоровья в той же степени, что и патологии. Таким образом, мы неизбежно реагируем на новые повороты жизни дискомфортом, недомоганием и сопротивлением.

Фиксированность, сопротивление изменениям, стремление к постоянству, подавление, отрицание, защитное сопротивление и способность ощущать боль и сопротивляться ей являются основой для особой формы индивидуальности и сознания. Существующий этап нашего культурного развития способствует и даже требует от нас этой особой формы индивидуальности и сознания, поскольку без нее мы не сможем сделать следующий эволюционный шаг в направлении трансцендентального, ориентированного на «Я» сознания.

Как следствие, вместо того, чтобы адаптировать свое поведение к новым требованиям посредством отыскания новых отношений, жесткое, мотивированное силой эго продолжает гнуть свою линию и поддерживать свое привычное положение перед лицом конфликтующих новых потребностей. Эта инертность создаст болезненный и, в конце концов, деструктивный барьер. Неумолимо двигающаяся вперед личность типа «А» будет скорее стремиться форсировать вопрос, нежели

сдастся на милость обстоятельств. Такой человек будет выходить за рамки своих биологических пределов, только чтобы доказать самому ссбс и миру, что он не сдался, не капитулировал по собственной воле, что героически и с честью боролся до конца. В ответ на форс-мажор, то есть колоссальное перенапряжение, происходит нейрогормональная стрессовая реакция, которая может спровоцировать ограниченную подвижность, мигрень, даже приступ стенокардии или сердечный приступ.

Слишком слабая, поддающаяся личность, с другой стороны, будет беспомощно метаться между неявными силами. Она может быть чрезмерно внушаемой и подверженной воздействию различных индуктивных эффектов и инфекций, соматических, а также психических. Ей отчаянно сложно найти свое индивидуальное место в жизни. Или ей может потребоваться использовать свою относительную беспомощность, которую обеспечивает болезнь, как средство прикрытия своего чувства неадекватности и тайного удовлетворения своей потребности в зависимости. Эго, обладающее слишком малой твердостью, ослабляет стабильность и интегративные способности человека, это можно сравнить с неадекватной иммунной реакцией па физическом плане. Что делает эго несоответствующим партнером для взаимодействия с изменениями, которых требует жизнь. С другой стороны, когда такое инерциальное сопротивление слишком большое, интегративная способность организма снижается, и это способствует возникновению конфликтного барьера, который порождает болезнь. Это подтверждается примером с пациенткой, которая болела раком, мы рассматривали его ранее в этой главе. Мы живем на лезвии меча, соединяющего две крайности (максимум и минимум).

Твердость эго и упрямая настойчивость, часто основанная на ожиданиях суперэго и коллективных стандартах, неспособности и нежелании принять и справиться с изменениями, или недостаточная твердость и инертная нерешительность также отражаются в институциональной и иммунологической адаптивности, недостаточной или чрезмерной соответственно. Готовность принять изменившиеся обстоятельства и эффективно работать в них, даже если в этом ощущается некоторая угроза или депрессивность, улучшает биологические способности к выживанию, что было подтверждено недавними опытами с раковыми больными (Бруно Клопфер, см. раздел «Библиография»). Пятьдесят лет назад Виктор Франкл сделал подобные выводы в отношении шансов выживания в условиях концентрационного лагеря (Виктор Франкл, см. раздел «Библиография»).

Многие сказки дохристианской эпохи перефразируют эту дилемму эго: оно находится в ловушке, у которой есть два конца, слишком сильное сопротивление и чрезмерная уступчивость «другой стороне». Две баллады, «Сэр Олаф» Хердера» (Дания), положенная на музыку Карлом Леве, и «Лесной царь» Гете, известная в превосходной музыкальной обработке Шуберта, рассказывают о демонических духах земли, эльфах, которые стремятся соединиться или объединиться с человеческим существом. Па отказ они отвечают мстительной атакой, которая вызывает болезнь и смерть. Песни сирен и Лоре- леи или рыбака у Шуберта (по Гёте) описывают ужасные результаты, смерть или потерю себя после неважной, простой уступки. Гак что же требуется? Очевидно, что-то подобное «иммунной реакции», открытость к восприятию призыва бессознательного нечистого духа, без унизительной податливости искушению сдаться или избавиться от личной целостности и индивидуального сознания. Это не должно быть слишком сильное сопротивление и слишком легкая уступка, этот призыв нужно воспринять и интегрировать в паттерн своего бытия, принимая и осознавая проблему' и делая все возможное в рамках имеющихся ограничений и возможностей.

Эта позиция восхваляется в греческом мифе об Одиссее, который, чтобы услышать и сознательно воспринять песни сирсн, защитился тем, что приказал привязать себя к мачте лодки. Он твердо стоял на ногах в вертикальном положении (как Гулльвейг с копьем, о чем мы поговорим далее), вместо того чтобы броситься в воду и утонуть, поддавшись чарам сирен. Психологически это приводит к переживанию конфликта и даже «пытки», которая заключается в том, что нужно держаться за оба конца и ждать, пока из глубин бессознательного «Я» возникнет творческое развитие.

БОЛЕЗНЬ И ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЕ ЗНАЧЕНИЕ

То, что ограниченному эго кажется завистью богов или сопротивлением человеческим стремлениям, может рассматриваться как символическое выражение очевидного желания трансперсональных сил или «совокупностей», чтобы они были восприняты человеком, чтобы между ними и человеком установилась связь на уровне восприятия, а также они хотят получить что-то вроде пожертвования с этого уровня. Преградой на пути этого процесса является самоизолированное положение эго. С одной стороны, как мы видели, эта изоляция и гордость эго есть неизбежное выражение того, что созданная человеческая природа именно такая, какой и должна быть, а также это выражение настоятельной потребности в устойчивости эго. Если смотрсть на это с точки зрения глобального организма, «богов», человеческая природа видится как нечто движимое стремлением заявить свои права н украсть то, что ей не принадлежит. С точки зрения человека, с другой стороны, та же природа воспринимается как нечто подвергаемое самовольному, даже завистливому преследованию или пыткам высших демонических или божественных сил, которые, надо отметить, намеренно создали человеческую природу такой, какая она есть.