Алхимия наших душ
Шрифт:
Так прошло два года, а потом она встретила Алена.
Он был таким же, каким она его помнила: красивым и статным мужчиной с доброй улыбкой и зелеными глазами. В новой жизни его звали Этьен Шанжене. Он был средним сыном графа, который души не чаял в своем сыне.
Однажды увидев Эмили в книжной лавке, Ален не смог забыть ее, а она не смогла сопротивляться своим чувствам, и вскоре, как и предсказывала Смерть, он признался Эмили в любви. Разумеется, она не ответила ему взаимностью, однако он не обиделся и продолжил свои ухаживания. Спустя три месяца его тело нашли недалеко
Вторая потеря возлюбленного оказалась такой же болезненной, как и первая. Оставшиеся годы в мире живых Эмили провела с диким желанием скорее вернуться назад.
Почти за сто лет боль утраты утихла, а трагические воспоминания подёрнулись пеленой. Устав от мира мертвых, Эмили с удовольствием вернулась в Париж 1570 года, но радость ее длилась недолго. В этот раз Ален объявился практически сразу. Он и его отец были селекционерами, которые привезли из Константинополя сирень. Ален признался Эмили в любви и подарил ей веточку этого прекрасного растения.
— Сирень идеально подходит тебе, ma fleur, — с улыбкой произнес он. — Тебе надо пошить платье сиреневого цвета. Неужели не надоело постоянно носить черное?
Эмили с восхищением вдохнула сладкий запах сирени и отметила, что цветки красиво сочетаются с ее неизменным черным платьем — цветом траура, который она будет носить вечно.
Снова Эмили не смогла устоять перед Аленом. История повторилась, и спустя чуть больше трех месяцев он умер от аллергического приступа.
Урок был усвоен, и Эмили дала себе обещание больше никогда не поддаваться своим чувствам. Каждый раз она старательно игнорировала Алена. Завидев его еще издалека, она стремительно разворачивалась и сбегала прочь, в надежде, что в этот раз они не смогут встретиться. Однако алхимическая связь оказалась слишком сильной, и Ален всегда находил Эмили, всегда влюблялся в нее, и всегда умирал ровно через сто восемь дней.
В XIX веке Эмили заметила, что внешность Алена изменилась. Он все еще был крепким взрослым мужчиной с зелеными глазами, вот только черты лица и цвет волос немного изменились. Видимо, те, кто играл ее судьбой, вышли на новый уровень и решили немного изменить внешность Алена, чтобы Эмили не смогла узнать его, и роковая встреча произошла быстрее.
Усилив бдительность, Эмили избегала всех, кто был похож на Алена хоть отдаленно. Однако влюбленные неизбежно находили друг друга, и так же неизбежно теряли. Вернее, теряла только Эмили. Столетие за столетием на протяжении шестисот лет.
Двойка Пентаклей
С наступлением сумерек на Париж обрушился ливневый дождь. Прохожие впопыхах принялись искать в сумках зонты, а у кого их не было — укрытие. Всего за пару минут бульвар Пале опустел, и никто не увидел, как возле книжной лавки «Ma fleur» из ниоткуда появилась красивая женщина с ног до головы в черном.
Шагнув под козырек книжной лавки, Эмили окинула долгим взглядом родной бульвар и улыбнулась. За время ее отсутствия город сильно изменился. Прогресс бежит вперед с невероятной скоростью, и Эмили оставалось
В задумчивости покрутив на указательном пальце правой руки серебряное колечко с сиреневой вставкой из керамики, Эмили хотела было войти в лавку, как мимо нее пронесся черный сгусток, обдав женщину холодом.
— Не успела вернуться, а уже началась работа, — произнесла Эмили. — А я ведь так хотела принять пенную ванну и выпить бокал Шато Латур года смерти Марии-Антуанетты.
Вздохнув, женщина наклонила голову вправо, затем влево и телепортировалась в переулок, где скрылся призрак.
Вопреки ожиданиям Эмили, преследование оказалось недолгим. Всего пара улиц, и вот она уже стояла в узком и неприятно пахнущем переулке между двумя жилыми домами. Из освещения здесь были лишь окна, в которых горел тусклый свет, напоминая Эмили атмосферу средневекового Парижа.
Призрак остановился перед маленькой фигуркой и жутко завыл. Фигурка попятилась к кирпичной стене дома, поскользнулась на луже и упала. Призрак медленно подступал к своей жертве, загоняя ее в тупик.
Физически обезумевшие духи не могли причинить человеку вреда, но напугать его до чертиков и свести сума — вполне себе. Особенно, если человек мог их видеть.
— Эй, гаденыш! — крикнула Эмили черному сгустку. — Призраки не должны вредить людям!
Сущность замерла и повернулась в сторону Эмили. Между ними было шагов двадцать, но даже на таком расстоянии и в полумраке женщина прекрасно видела, что от человеческого в призраке не осталось и следа — странная прозрачная субстанция с черными сгустками внутри, которые непрерывно двигались, плавали, будто водоросли в водоеме.
Душа может стать безумной по двум причинам: насильственная смерть и чрезмерно долгое пребывание в мире живых. Судя по виду этого духа, Эмили решила, что обезумел он сразу по обеим причинам.
Доля секунды, и Эмили уже стояла вплотную к призраку.
— Передавай привет Раулю, — произнесла она, коснувшись верхней части сгустка.
Призрак взвыл и распался на множество светящихся частиц, каждая из которых быстро потухла под моросящим дождем.
Увы, эта душа была слишком черной, чтобы направиться прямиком к перерождению. Сначала она предстанет перед суровым жнецом Раулем, который зачитает ей все ее прегрешения и решит, достойна ли она перерождения. Если да, то душа буде ждать суда, на котором решат, даровать ли ей перерождение или сделать очередным жнецом без памяти о прошлом. Эмили бы все отдала за то, чтобы ей тоже стерли память, но высшие силы распорядились иначе.
Откинув со лба мокрые пряди волос, Эмили хотела уже телепортироваться в лавку, как вдруг у стены раздался шорох.
— Черт, я про тебя совсем забыла.
Прижавшийся к стене мальчишка лет десяти смотрел на Эмили из-под длинной черной челки. Худой, грязный и жалкий, он напомнил ей тех мальчишек-беспризорников на средневековых улицах Парижа, которые постоянно просили милостыню и не отставали от прохожего, пока тот не кинет им монетку.
— Дом есть? — спросила Эмили у мальчишки.