Алхимия вечности
Шрифт:
Кир возвращает своё внимание группе.
— Амелия. ты ответственна за список гостей, под моим наблюдением, конечно.
Она сияет.
— Я хочу большой выбор для Серафины.
Большой выбор для себя, имеет он в виду. Он выбирает за меня — он всегда так делает. Его идеал: гибкое тело, длинные тёмные волосы, средиземноморская кожа. Она — моё нынешнее тело — могла бы быть неудавшейся моделью, которая пристрастилась к наркотикам или стремилась стать поэтом с зачатками безумия, которая никогда не доживёт до тридцати. Я давно перестала заботиться о том, как выглядит моё тело, — мне важно, чтобы владелец моего нового тела либо не хотел жить, либо не заслуживал этого.
У меня есть только одна просьба.
— Амелия, —
Она усмехается мне, но это не означает жестокость — просто констатация факта.
— Не беспокойся, позже ты можешь подойти с искренними извинениями.
— Джаред, — продолжает Кир, — ты ответственный за безопасность. Я не хочу привлекать сотрудников клуба — мы нуждаемся в команде, которая будет осторожна.
— Без проблем, Кир, — Джаред кивает головой, открывая татуированную шею из-под завесы чёрных волос.
Упоминание о безопасности толчком адреналина бежит по венам. Джаред не будет разводить беспорядок вокруг. Он знает, что это больше чем танцевальная вечеринка. Кто-то умрёт сегодня.
Я пытаюсь контролировать своё учащённое дыхание, чувствуя удушение. Смотрю вниз, желая остановить нарастающее беспокойство при помощи тяжёлого кольца на левой руке. Этот старинный гранат отражает солнечные лучи, словно зеркало, и кольцо всё больше и больше напоминает красное вино или кровь.
Я попросила Кира купить его для меня пару недель назад, в день, окутанный туманом в ХайесВэлли.
— Это Викторианский антиквариат [4] , — заметила продавщица. Я тихо поблагодарила другого клиента, который перевёл её внимание на себя, удерживая от дальнейших комментариев. Ведь кольцо — много больше, чем простая викторианская безделушка. Под кроваво-красным камнем скрыт тайный отсек для яда. Места только для крошечной щепотки порошка или одной таблетки. Этого вполне достаточно.
Себастьян, молчавший до этого, пробегает по мне обеспокоенным взглядом.
4
Викторианская архитектура (англ. Victorianarchitecture) — самый общий термин, который используется в англоязычных странах для обозначения всего многообразия разновидностей эклектического ретроспективизма, распространённых в викторианскую эпоху.
— Ты в порядке? Выглядишь усталой.
Я чувствую, как напрягается Кир рядом со мной.
— Она в порядке, — говорит он холодно. — Правда?
Я могу почувствовать жар ярости под его кожей. Он ненавидит, когда кто-то ещё знает о моём самочувствии: будто он единственный, кто может это замечать.
Я слабо улыбаюсь.
— Я просто... взволнована.
Кир тяжело вздыхает и встаёт, солнце освещает его платиновые волосы, словно нимб.
— Думаю, я сделаю всё в течение дня. Что ж, продолжим позже. Себастьян, я хочу, чтобы ты поработал над приглашением ди-джеем Лайнап.
Себастьян на долю секунды показывает свою такую редкую улыбку, пока бриллиантовые зубы не исчезают под коричневыми губами. Музыка — это одна из немногих вещей, о которых он заботится. Музыка и Шарлотта. Когда я уйду, надеюсь, что он успокоит и защитит её. Потому что Кир будет подозревать её в причастности к моему исчезновению…ну, он же убил не так много…
Глава 2
— Думаю, я хочу кофе. Или, может, фисташки. Или... ну, не знаю, зелёный чай.
Шарлотта скручивает свои локоны в свободный пучок на макушке.
— Ты можешь взять всё. Неплохой бонус завтрашней перемен тел — не обязательно есть здоровую пищу.
— Ты права, — отвечаю я. — Я в любом случае должна взять горячую сливочную помадку.
Ночь перед моей вечеринкой лунная и ясная, достаточно
Хотя мороженого не было в моем детстве, мы с мамой для вкуса добавляли в сливки фрукты и травы из нашего сада. Мы так делали во время отъезда отца: поздно вставали и поедали его на кухне прямо в ночных рубашках. Век спустя, перетерпев мои рыдания из-за потери матери, Кир накормил меня моим первым настоящим мороженым и ухмылялся, видя торжество в моих глазах.
— Почему люди так сильно жаждут прошлое, когда будущее готовит им лучшие вещи? — спросил он.
— Я всё ещё не могу поверить, что Кир готовит вечеринку перед твоим изменением, — говорит Шарлотта, когда мы сворачиваем за угол на пути к «Майклу». Я напрягаю зрение, чтобы увидеть ежедневное спецпредложение, выведенное неоновыми буквами на окне, — лесной орех, малиновый рожок и мятное джелато [5] .
5
Джелато — это итальянский замороженный десерт из цельного свежего коровьего молока и сахара с добавлением любых натуральных ингредиентов: свежих фруктов, ягод, шоколада, орехов.
— Да, он должен учиться жить без меня, — легко отвечаю я. «Начиная с завтрашнего дня», — добавляю я тихо.
Он не хотел, чтобы я уходила сегодня вечером.
— Вечеринка всё ещё готовится, Сера, — сказал он, но уступил после моих долгих уговоров. Он никогда не мог сопротивляться тому, как я надуваю губы. Ребячество, да, знаю, но это достигло своей цели, и мне нужна эта девчачья ночь с моей лучшей подругой.
Мы проходим через двери «Майкла», и холодный сладкий запах окутывает меня. «Майкл» выглядит так, будто нечто из торнадо на Диком Западе грохнулось прямо в центре Сан-Франциско. Крашеные деревянные цыплята, коровы и зёрна выравнивают стену, ряд ржавых оловянных вёдер свисает с потолка. Мы — единственные люди в магазине, кроме девочки за прилавком с волосами цвета Синего Лунного щербета [6] и двумя пирсингами, клыками, торчащими из её нижней губы. Она отрывается от шёпота в трубку телефона и, продав нам рожки, снова возвращается к сплетням.
6
Щербет — сорбе — фруктовое мороженое, аналогичное традиционному напитку.
Мы с Шарлоттой сидим за нашим обычным столиком: два табурета стоят напротив окна, открывая прекрасный вид на уличных прохожих.
— Джеральд, 1913, — говорит она без предисловий, указывая на человека сорока с небольшим с выдающимся подбородком и волосами в ушах. Это наша вечная игра. Пусть мы знаем, что единственные Воплощённые в мире, это не мешает задаваться вопросом, нашёл ли кто-нибудь иной путь к бессмертию? Например, философский камень [7] , позволяющий им оставаться в своих собственных телах. Мы наблюдаем за людьми на улице и по телевизору, решая, кем из нашего прошлого они могли бы быть.
7
Философский камень (лат. lapisphilosophorum), он же магистерий, ребис, эликсир философов, жизненный эликсир, красная тинктура, великий эликсир, «пятый элемент», — в описаниях средневековых алхимиков некий реактив, необходимый для успешного осуществления превращения (трансмутации) металлов в золото, а также для создания эликсира жизни.