Шрифт:
Глава первая
– Успех – это гора, на вершину которой ты, не теряя веры в правильность избранного пути, взобрался, весь в синяках. Поднимался, падал, разбивал лоб, терял все что имеешь, провожал взглядом тех, кто ушел от тебя, обозвав неудачником.
Наш посетитель улыбнулся и продолжил:
– Потом, когда стоишь на вершине, весь в кровоподтеках от ударов судьбы, но с кубком в руках, большинство тех, кто тебя бросил, прибегают назад. Не следует мстить этим людям, напоминать им о предательстве. Просто знай цену им, вежливо здоровайся, но больше никогда не подпускай к себе близко. «Единожды солгавши, кто тебе поверит?» – думаю, вы слышали эти слова?
– Козьма Прутков, «Плоды раздумья», – ответил Степан. – Марк Игоревич, что привело вас к нам?
– Глядя на меня, наверное, понимаете, что видите человека не славянского происхождения, – улыбнулся Марк. – Если по поводу темной кожи еще можно подумать, что я переборщил с солярием, загорел до состояния пережаренного печенья, то куда деть волосы? Приходится очень коротко
Марк сложил руки на груди.
– Это самое яркое воспоминание детства. Мама что есть сил бьет отца по лбу блинницей, он падает, льется кровь. От страха я заорал, женщина подбежала, отвесила мне затрещину, завопила: «Все из-за тебя, урода!» – и умчалась. Я сначала порыдал в кровати, потом встал, подошел к папе, стал звать его. Он не отвечал. В чем был, я выбежал из дома, бросился к соседям, тете Лене и дяде Саше.
Марк скрестил руки на груди.
– Вскоре приехали «Скорая помощь» и полиция. Со мной беседовала милая, ласковая женщина. Она сразу дала мне шоколадку. Мне сладкое доставалось редко, и только дешевые карамельки, а тут большая плитка. Тетя мне очень понравилась, я охотно ответил на все вопросы, рассказал, как папа кричал на маму, та ему в том же духе отвечала и в конце концов схватила кухонную утварь. За эту информацию мне подарили машинку, у нее открывались дверцы, а если поелозить колесами по полу, а потом отпустить машинку, она некоторое время ехала сама. И предположить не мог, что существует эдакое чудо! Из игрушек у меня был только мячик. Вот у Пети, сына соседей, и мишка был, и железная дорога, и пистолеты. Но он не жадный был совсем, мы вместе забавлялись. Его мама очень вкусно готовила, и у них по воскресеньям всегда на столе были пирожные или торт.
Посетитель улыбнулся:
– Петя, тетя Лена и дядя Саша – самое радужное воспоминание моего детства. Но я лишился тех, кого любил. После того как мать и отец подрались, я оказался в детдоме. Вот где мне небо с овчинку показалось. Родители русские, поэтому в метрике я той же национальности. В крохотном поселке, где прошли первые годы моей жизни, люди смотрели косо на смуглого малыша, но считалось, что я на отца похож, у него мать – цыганка. Мои родители объясняли, что кровь бабушки проявилась, ничего особенного. В детдоме дело пошло иначе – меня сразу начали бить старшие дети, да и воспитатели не стеснялись руки распускать. Приют в городке Холмино – адское место! Директриса Мария Алексеевна – просто Гитлер! Ей было плевать, что меня травят.
Наш гость посмотрел на меня:
– Не утомил вас?
– Нет-нет, – быстро ответила я.
– Тогда продолжу, – кивнул посетитель. – Не знаю, как сейчас, но в мое время выбраться из интерната до восемнадцати лет можно было, лишь уйдя после восьмого класса в какое-нибудь училище и при условии получения места в общежитии. Я узнал об этом, обрадовался – вот возможность избавиться от Марии Алексеевны! – и решил поступить в ПТУ, где готовят парикмахеров. Это вызвало новый шквал издевательств со стороны воспитанников и педагогов, но я не сдался. Меня приняли, выделили койку. Началась новая, счастливая жизнь. Теперь никто меня не бил, не унижал, со мной общались уважительно и педагоги, и студенты. Затем случилось чудо. Меня отправили на районный конкурс красоты, там я сделал макияж и укладку паре участниц. Работа произвела хорошее впечатление, я принял участие в областном конкурсе парикмахеров, а потом – до сих пор сам не верю! – попал на всероссийский. Моя модель его выиграла, и… я отправился в Париж, на «Европрическу»!
Марк тихо рассмеялся.
– Богиня судьбы проснулась, протерла глаза, выпила кофе, встрепенулась, увидела меня, упорно совершенствующегося в своей профессии, и решила помочь. Странно, но до сих пор многие думают, что парикмахер – женская профессия. Мужчин на этом поприще сейчас много. Меня не волновало, какие слухи роятся вокруг меня, я просто занимался любимым делом и учился, учился, учился… Умение делать стрижки, укладки и макияж очень помогло, когда меня призвали в армию. Все жили в казарме, ползали на животе по плацу, а у меня была отдельная комната, я без устали прихорашивал жен, дочерей и мамаш офицеров. После демобилизации опять повезло. Пошел бродить по парикмахерским, нигде не брали на работу. Но я упорно заходил во все салоны. И в одном вдруг мастеру стало плохо, ей вызвали «Скорую». А клиентка у нее в краске сидит, пора смывать, а некому. В зале четыре кресла, все парикмахерши заняты. Я показал диплом, предложил помощь. От полной безнадеги мне доверили тетку. Изменил немного ей тон, потом постриг, уложил, предложил интересный макияж – короче, сделал из малопримечательной бабенки красавицу. Директриса заведения сразу предложила мне место и ставку. Я чуть от радости на пол не упал, но клиентка, над которой я работал, меня притормозила: «Ты талантливый, глупо прозябать в такой дыре. Устрою на телевидение – нам нужны такие ребята». И не обманула. Мне тогда двадцать было, сейчас еще тридцати не прозвенело. Я начал работать, вошел в круг так называемых звезд, кое с кем подружился, новые приятели помогли открыть свое дело. Сейчас у меня сети салонов и магазинов косметики в разных городах, множество клиентов. Построил дом, завел трех собак и столько же котов. Есть супруга Наташа, она режиссер-постановщик в собственном театре, ставит спектакли для детей без современной выдумки. Если в сказке Баба-Яга,
Я тихо хихикнула, Марк развел руками:
– Сейчас мода гадить хорошие произведения, переснимать советские фильмы на новый лад… Какова причина моего прихода к вам? Недавно я получил письмо. Вот, ознакомьтесь, прочитайте вслух.
Иванов положил передо мной листок бумаги с напечатанным текстом. Я начала читать вслух:
– «Здравствуй, Марк. Меня зовут Светлана Николаевна Иванова, я являюсь по документам твоей матерью. Наверное, ты думал, что я умерла. Нет! Я жива и еще не безумная старуха. Сначала расскажу о себе. Мои родители, которых ты никогда не видел, пили. На меня они внимания не обращали, меня воспитывала улица. В семнадцать лет я встретила своего однофамильца Андрея, он только что демобилизовался. Парень жил в городке Чугунов, неподалеку от Морокина, где мой родной дом. О предохранении никто из нас не знал, и я забеременела. Родители с обеих сторон вообще не были рады, но что делать? Если отвезти меня на аборт в больницу, то медики в милицию сообщат, потому что мне еще нет восемнадцати, а Андрея посадят за секс с несовершеннолетней. Отец меня крепко побил, родители парня прикинулись глухими и слепыми, но потом обе семьи договорились. Мои согласились, что мы поженимся и станем жить с ними, а родня мужа пообещала давать деньги на содержание внука. Когда я была на седьмом месяце, тесть и теща неожиданно уехали жить в Испанию. Они получили наследство (сейчас уже не помню, от кого), живо собрались и улетели с младшей дочкой. Дом и участок переписали на старшего сына, Андрею оставили шиш с маслом. Не прошло и двух недель после их отъезда за границу, как мой отец сел нетрезвым за руль и въехал в трактор. Мать сидела рядом, на переднем сиденье, она тоже пила водку. Случилось это вечером на сельской дороге. Тракторист побежал за помощью, но когда «Скорая» наконец появилась, спасать было уже некого. Мы с Андреем остались одни. Денег у нас не было, работы тоже. Потом на свет появился ты, и быстро стало понятно, что ты не славянин. Андрей не удивился, у него мать – цыганка. Но ты подрастал, и было ясно, что у тебя в роду африканцы. И начались в нашей семье ежедневные скандалы. Вокруг все шептались: «Светка гулящая, переспала с каким-то чернокожим, обманула Андрея!» Ты рос, супруг пил – не о такой семье я мечтала! Один раз муж на меня в очередной раз взъелся, я схватила сковородку и опустила ее ему на голову. Честное слово, убивать не хотела! Просто от обиды горько стало, поэтому и долбанула алкоголика от души! Я ни в чем не виновата! Налево от Андрея не ходила! Хозяйство на копейки вела! Но меня на зону отправили, а тебя – в детдом. И больше ничего я про тебя не знала. Могла потом найти, но не захотела – зачем тебе бывшая зечка в твоей жизни?.. В колонии я посещала курсы, получила диплом, а еще шить научилась. После освобождения замуж вышла. Супруг со средствами, но и я упорно работаю. Теперь дело у нас свое, все хорошо идет. Вот только я заболела, говорят, жить недолго осталось, поэтому мы отыскали тебя. Это оказалось не так трудно. Прости меня за то, что бросила тебя, но я хотела как лучше. Иван Николаевич, муж мой, ничего про тебя не знал, я рассказала ему, когда мне диагноз поставили. Я его попросила передать тебе коробочку, когда я умру. Это очень дорогая вещь. После моей смерти супруг тебе мое послание привезет и кое-что важное – очень важное! – тебе расскажет. Мне об этом писать трудно… Прощай, Марк. Светлана Николаевна Иванова».
Я отложила листок. Степан молча посмотрел на посетителя. Тот кивнул:
– Да, мужчина приехал ко мне в центральный офис, привез вот что…
Гость расстегнул свою барсетку и вынул коробочку, в которой лежал медальон с цепочкой.
– Можно в руки взять? – попросил эксперт Паша. – Красивая вещь, похоже, старинная.
– Да, конечно, берите, – разрешил посетитель. – Я показал украшение Мирославе Вольпиной, она эксперт мирового уровня, лучшая по драгоценностям, моя личная клиентка. Мы с Мирой знакомы много лет, подружились, когда оба в рваных туфлях ходили, были бедны, словно церковные мыши. И всегда были просто друзьями, никаких других отношений между нами не было. Вольпина дар речи потеряла, когда ювелирку увидела. Если позволите, могу сейчас ей позвонить, пусть сама расскажет.
– Лучше по «Зуму» пообщаться, – предложил Степан. – Ссылку на конференцию сейчас вам сброшу.
– Отлично, – кивнул Марк, глядя на экран телефона. – Разрешите позвать еще Ивана Николаевича, маминого супруга? Он в машине сидит. Специально с ним приехал. Лучше узнать из первых уст информацию, чем в пересказе. Он сообщит нечто ошеломительное! Услышав эту историю, я понял, почему мама ее написать не решилась.
– Сейчас пропуск закажу, – согласился Степан.
Глава вторая
– Жена перед смертью мне все рассказала, – начал Иван Николаевич. – Конечно, это стало полным потрясением… Я главный бухгалтер в фирме, которую Света создала. Она меня на работу пригласила, когда первую свою точку открывала. Идей у женщины было миллион. И то ей охота, и это, прямо фонтан мыслей. Супруга всегда была излишне эмоциональна, но очень тонко чувствовала рынок. В нашем тандеме она была огнем, а я – льдом. Мы уравновешивали друг друга, могли обсуждать все. Но о юности и детстве Светы я ничего не знал. Один раз попытался супругу на воспоминания вывести, а она криво улыбнулась: «Хочешь, чтобы я поведала о том, как трудно жить ребенку в убогом доме и в нищете?» Конечно, я ответил: «Нет». И больше не задавал никаких вопросов. Понятия не имел, что она когда-то замужем была, мальчика родила, отсидела срок. Считал Свету бездетной, о ее личной жизни до нашего знакомства не любопытничал. Многие знания – многие печали. Судимость с нее сняли, о зоне она никогда не говорила. Мы хорошо жили, бизнес подняли, друг друга прекрасно понимали. И – бумс!