Алиби-клуб

Хоуг Тэми

– Правда? Не помню, чтобы слышал об этом, но мой мир вертится вокруг другой оси. Все происходящее за пределами поля для игры в поло мне не известно. Вы думаете, преступления связаны между собой?

– Нет, они не связаны.

– Ту девушку вы тоже знали?

– Да, знала. Джилл Морон. Неприятная девица с поросячьими глазками. Лгунья, мелкая воровка, а также конюх.

Барбаро выгнул густую бровь.

– Очень странное совпадение.

Я выдавила полуулыбку, хотя мои мысли сделали неожиданный поворот.

– Может, вы захотите пересмотреть свое

отношение к знакомству со мной.

– Не думаю, мисс Эстес, – промолвил он, мягко держа мою левую руку и поднося ее ближе, чтобы лучше рассмотреть голый безымянный палец.

Музыканты продолжили играть, передышка закончилась. Барбаро глянул на них и нахмурился.

– Идемте со мной, – позвал он, слезая с барного стула и не выпуская мою руку.

– Это было бы не очень мудро с моей стороны, – заметила я. – Учитывая, что убийца гуляет на свободе.

– Я не увожу вас туда, где нет свидетелей.

Он повел меня в холл и вниз по лестнице в ресторан, где в 22:30 все еще были занятые столики. Все узнавали Барбаро. У меня не было сомнений, что одна из карикатур с известными поло-игроками изображала его.

Мы вышли на террасу, Барбаро что-то шепнул официанту и тот поспешил прочь.

– Здесь лучше, да? – спросил он, придерживая для меня стул. – Весь этот шум очень некстати.

– Да. Сюрреалистично наблюдать, как другие веселятся. Моя трагедия не затронула их жизни.

– Нет, – ответил Барбаро. – Они ничего не могут поделать со своим неведением. Счастливое место не предназначено для скорбящих.

Вернулся официант и поставил на столик бутылку испанского вина и два бокала.

– Не аргентинское? – спросила я.

– Нет, как и я. Я испанец до мозга костей.

– Занятный случай для спорта, в котором доминируют латиноамериканцы.

– Аргентинцы не находят его таким интересным, как другие. Помпезные ублюдки. – Барбаро улыбнулся.

– Уверена, они скажут то же самое обо всех испанцах.

– Вне всяких сомнений, – широко ухмыльнулся он.

Я пригубила вино. Очень хорошее. Теплое, выразительное, приятное, с долгим мягким послевкусием.

– Вы из какой части Испании? Южной? Андалусии?

– Из северной. Педраса. Кастилия.

– Прекрасная страна. Ее нельзя назвать колыбелью игры в поло.

– Бывали в Испании?

– Меня отсылали туда на один семестр, когда мне было шестнадцать, и я в очередной раз опозорила свою семью. Моим родителям почему-то не приходило в голову, что я могу точно также вести себя и за границей.

– Что вы и сделали?

Я пожала плечами.

– Если танцы нагишом с сыном дипломата в фонтане на площади Кановас дель Кастильо считаются, то да.

Барбаро рассмеялся.

– Уверен, вы были любимицей Мадрида!

– Моя растраченная впустую юность.

– Вы так сильно изменились?

Я перевела взгляд на залитое лунным светом поле для игры в поло и подумала о своем ощущении, что все это случилось больше чем две жизни назад. Я едва могла вспомнить, даже призрачно, как это было: чувствовать себя такой самозабвенно, радостно непокорной.

– Простите

меня, – тихо проговорил Барбаро, протягивая свою руку через стол и накрывая мою. – Это не та ночь, чтобы…

– Я просто задумалась о том, что Ирина не сильно отличалась от меня в том возрасте. Упрямая, своевольная…

– Необузданная, решительная, – продолжил Барбаро и приподнял бровь. – Подозреваю, она не сильно отличалась и от вас сегодняшней.

– Верно.

– Вот почему вы сегодня здесь. Несмотря на шок от обнаружения ее тела, всю тяжесть горя, вы здесь, чтобы найти ответы, как-то побороться за нее. Так?

– Да, – я еще пригубила вина. – В ночь на субботу вы случайно не видели высокого мужчину, под пятьдесят, темные волосы, седеющие виски? Бельгийца?

Барбаро отрицательно покачал головой.

– Нет. У этого человека есть имя?

– Уверена, у него их несколько. Не думаю, что он сглупил и воспользовался тем, под которым его знают: Томас Ван Зандт.

– Никогда о таком не слышал. А должен был?

– Нет, у Ирины был на него зуб.

Торговец лошадьми, которого она пыталась огреть подковой по голове в прошлом году. Ван Зандта подозревали в убийстве девушки, произошедшем в одной из конюшен во время прошлогодних соревнований. Спустя два дня после преступления он просто испарился. Ни Ван Зандта, ни арендованную машину, на которой он ездил, больше не видели. Я всегда подозревала, что он бросил машину и сбежал из страны на грузовом самолете, транспортирующем лошадей – простая задача, несмотря на шумиху в Службе национальной безопасности.

Что если он вернулся? Ирина знала о нем слишком много. Она обвиняла Ван Зандта в том, что тот удерживал ее знакомую в качестве секс-рабыни. Поселил в своем трейлере в Бельгии и использовал. Для Ван Зандта с его извращенным складом ума, самым худшим в обвинениях Ирины был потенциальный вред для его репутации.

Может, он решил начать новую жизнь. Ван Зандт уже никогда не сможет показаться в Веллингтоне, не попав под арест. Однако если он достаточно умен, осторожен и самонадеян, чтобы верить в свой успех, то возможно нашел выход на рынок поменьше. На среднем западе, северо-западе он все еще мог обманывать людей. Возможно, даже сколотил небольшое состояние среди довольно состоятельных людей или воспользовался их связями, чтобы перезимовать во Флориде. Но несмотря ни на что, он всегда знал, что Ирина где-то здесь, готовая в любой момент погубить его карьеру. Конюхи меняют работу, переезжают, общаются в сети…

– Заметили, во сколько она покинула вечеринку? – спросила я. – Ее кто-то сопровождал?

– Не могу сказать. Видел, как она танцевала с Джимом Броуди. Он танцевал со всеми молодыми девушками.

– Тусовщик. А у мистера Броуди есть миссис Броуди?

– Несколько и все в прошлом.

– Ему нравятся юные леди?

Барбаро пожал плечами, очень по-европейски.

– Он мужчина.

– Насколько сильно ему нравилась Ирина?

Он бросил на меня хмурый взгляд.

– Вы не можете всерьез думать, что он на такое способен.