Алиби — надежда, алиби — любовь
Шрифт:
— Алиса — это ваша жена?
— Ну да.
— Бывшая?
— Выходит, что бывшая…
— А вот перипетии своей семейной жизни я бы на твоем месте ни с кем обсуждать не стал! Тем более с другой женщиной! — Прозвучал от двери резкий высокий голос Пита. Они и не заметили, как он тихо прокрался в свой кабинет. Молчали пристыженно, будто и впрямь уличенные в стремительно произошедшем только что пошлом прелюбодеянии, следили глазами, как он плюхается сердито в кресло напротив дивана. И не плюхается даже, а слегка в него запрыгивает, смешно приподнимая толстый бабий зад.
— Пит, это не другая женщина. Ты не понял
— Да-а-а-а? — заинтересованно повернулся к ней Пит. — Так это вы его, значит, скалкой…
— Да, это была я! — сердито подтвердила Надежда. — Именно я огрела вашего дорогого приятеля скалкой в тот злополучный вечер! А еще именно ко мне ваш приятель приперся на следующий же день и заявил прямо при муже, что он у меня в квартире всю ночь провел! И семья моя тоже после этого напрочь распалась! Еще вопросы есть?
— Нет, вопросов больше нет… — улыбнулся ей сочувствующе Пит. — Значит, наш Сашка и в вашей жизни успел потоптаться порядочно. Такой вот он у нас — топтун по чужим жизням…
«… Бедоносец», — хотела вставить Надежда, да передумала почему-то. Будто кто за язык поймал — погоди ярлыки клеить. Тут, похоже, и без тебя этих наклейщиков хватает…
— Мне вот интересно, Сашка, как ты там, в тех дворах оказался-то? Чего тебя туда понесло? Я же машину поймал, до дому тебя в тот вечер довез, у подъезда специально высадил. И время было не позднее, светло еще было…
— Я не помню, Пит. Ей богу, не помню. Меня уж и так и этак потом в милиции спрашивали — ну ничего не помню! Очнулся в темноте, лежал между урной и скамейкой какой-то, как бомжик несчастный… А потом встал и пошел. В голове ужасное что-то творилось, и пред глазами все прыгало. Помню, наизнанку еще выворачивало периодически, прошу прощения за подробности… А потом вижу — мой же дом стоит! И двор вроде бы мой, все такое знакомое… Ну, я с радости и поднялся на третий этаж, и ключи достал…
— … И получил вдобавок скалкой по голове! — закончила его рассказ Надежда. — Только я не поняла — вы в тот вечер вместе были, что ли?
— Да вместе, вместе… — досадно отмахнулся от нее Пит. — Подумаешь, посидели слегка по-мужски. Мы и выпили-то вроде умеренно. Только я в тот вечер спокойно домой приехал и ночевал в своей постели, а вот Сашку почему-то к вам принесло… Вы, Надежда, абсолютно уверены, что не были знакомы с ним раньше? Может, он бывал у вас все-таки?
— Прекрати, Пит! — сердито поднял на него глаза Саша. — И ты туда же! Еще скажи, что Надежда моя тайная подруга и просто устроила мне это алиби…
— Да ничего такого я вовсе сказать не хотел! — так же сердито ответил ему Пит, поелозив по креслу толстым задом. — Просто все странно как-то получается… Вот скажи, откуда рядом с дедом твоя куртка взялась? Ты можешь это объяснить? А бутылка разбитая с отпечатками твоих пальцев?
— Подбросил кто-то… — тихо подсказала из своего угла Надежда. — Кто-то очень хотел, чтобы у Саши были большие неприятности, и растянулись они минимум как лет на восемь-десять… А кто-нибудь видел еще в тот вечер, что вы «слегка пьянствовали»?
— Да все кафе видело… — развел короткие ручки в стороны Пит. — А все ты, Сашка, со своими фантазиями… Ну вот что, что тебе такое взбрело в голову, скажи? Ну подумаешь, Алиса деда обманывала! Да что от него, убыло, что ли? Она же в принципе для
— Не из-за денег, Пит. Ни при чем тут дедовы деньги. И давай больше к этому разговору возвращаться не будем. И Надежде он вовсе не интересен.
— Ну почему же? — пожала плечами Надежда. — Очень даже интересен! Я тоже в этом деле человек не посторонний. Можно сказать, за истину пострадавший… Вы мне вот объясните — при чем тут убитый дед и семейная ссора из-за денег? Что у вас там произошло такое?
— А вот это вас, Надежда, вовсе никак не касается! Это уже наши дела, семейные! — подпрыгнул в своем кресле Пит. — Вы бы лучше туфельками своими поинтересовались, чем болезненное любопытство к чужой жизни проявлять! Оно хоть и не порок, конечно, но все равно вещь по сути отвратительная…
— Да? Ну, хорошо… — растерялась Надежда и даже покраснела слегка от такого обвинения. — Ну и что там, расскажите, с моими туфельками происходит?
— Да ничего такого страшного не происходит. Вылечим сейчас. Будут как новенькие. Долго еще проносите. Фирма очень хорошая, и вкус у вас, можно сказать, изысканный… Сейчас мастер сделает, сюда принесет.
— Спасибо… — улыбнулась она ему холодно-вежливо и замолчала, отвернулась к окну равнодушно. Чего это она, в самом деле, разлюбопытничалась? Ну их всех, и Сашу этого, и друга его, колобка хамоватого… Не больно-то и хотелось, между прочим. И впрямь, пусть сами в своих семейных делах копаются, у нее и в собственных поле пока не пахано. Ей надо Витю как-то в дом возвращать, придумывать что-то надо. Она больше и слова им здесь не скажет. И вообще, очень уж неприятный Пит этот… Да она могла бы и сама прекрасно до дому дохромать, если уж на то пошло! И не надо было перед ней свою «Ауди» останавливать! Слава богу, вон и мужик какой-то в дверь заглянул, туфли ее принес…
Всю дорогу до дома она молчала сердито. Саша взглядывал на нее коротко и тоже заговорить будто не решался. А когда въехали в ее двор, решительно заглушил мотор, развернулся к ней всем корпусом, проговорил твердо:
— Надежда, давайте я вам все-таки помогу как-то! Не хочу я оставаться в вашей памяти паршивой овцой с клоком шерсти. Ну, пожалейте меня еще раз, ей богу. Давайте я вам визитку свою оставлю… Ну так, на всякий случай, вдруг понадобится…
Она хотела ответить ему что-нибудь смешное, вроде того, что памяти ее абсолютно все равно, в каком таком образе он там отпечатается, но не успела. Просто поднятый вверх взгляд взял и уперся в окна ее квартиры, и она тут же подскочила на сиденье радостно — окна-то были настежь распахнуты! А это могло означать только одно — Витя вернулся! А кто, кто еще откроет окна в их квартире? Только Витя, ее законный муж…
Рывком распахнув дверь, она выскочила из машины и чуть не бегом помчалась к своему подъезду, так и не оглянувшись больше на озадаченного ее странным поведением спутника. Он действительно очень удивленно смотрел ей вслед, зажав в руке свою так и не востребованную визитку, потом пожал плечами, улыбнулся потерянно. Странная, странная девушка. Что он такого обидного ей сказал сейчас? Только то, что помочь хочет. Подскочила, убежала, как ненормальная, даже не попрощалась по-человечески…