Алиби. Искусство обмана
Шрифт:
– Коломиец. Надеюсь, ты не устроишь скандала.
– Не волнуйся, толерантность – мой конек, – только и нашелся Решетников.
Не заставляя себя упрашивать, он остановил машину. Глядя вслед Саше, Петр схватился за голову, безуспешно пытаясь переварить услышанное.
Спустя несколько минут Решетников уже несся по трассе на огромной скорости. Он едва замечал, что происходит на дороге, – шок никак не отпускал его.
«Вот такие страдания вы мне приготовили?! Да
Наконец он остановил машину и тут только услышал, что звонит телефон.
– Петр, добрый вечер, это Жданов. Вы договор посмотрели?
– Да, готов подписывать. Сроки поставьте там две недели на серию и правки.
– Количество денег за серию?
– Много.
– В цифрах.
– Четыреста за серию.
– Триста пятьдесят.
– Отлично. Завтра подписываемся.
Затем позвонила Даша.
– Я нашла этого Артема Коломийца, он действительно учится с Сашей в одной школе. Умный парень.
Решетников развернул машину, снова поехал к школе сына. Делать хоть что-то лучше, чем пытаться приучить себя к мысли, что единственный сын оказался геем.
Педагоги, заполнявшие свои журналы, с интересом уставились на заглянувшего в учительскую Решетникова.
– Здравствуйте. Мне нужно найти Артема Коломийца. Это возможно?
Первой откликнулась самая молоденькая учительница:
– Да, конечно, я знаю Артема.
– А с какой целью он вам нужен? – строго поинтересовалась ее пожилая коллега.
– С целью поговорить. Побеседовать с молодым поколением, мне его рекомендовали как… светлое будущее. Хочу в сценарии сделать образ молодого поколения, которое сотрет нас с лица земли.
– Согласна, очень талантливый мальчик, – откликнулась молодая. – В двести семнадцатой, факультатив по природоведению у них.
– Здравствуйте, а можно мне Артема Коломийца на пару минут? – спросил Решетников, открыв дверь в класс.
– Это я, – отозвался худенький мальчик в очках. На вид ему было не больше одиннадцати.
Решетников, просияв, полюбовался мальчиком и сказал:
– Хотя рано мне с тобой говорить. Спасибо.
«Провел меня Сашка», – с блаженным облегчением подумал он и, словно на крыльях, помчался домой.
А дома Решетникова ждал новый сюрприз.
– Ты чего трубку не берешь? – Саша встретил его на пороге. – Мы тебя ждем.
– Мы? Ты что, дурак, маме рассказал?! – Решетников пошел за Сашей на кухню.
Там за столом сидели Сашина учительница Анна Красовская, а напротив нее – Ольга. На столе стоял торт. Через секунду до Решетникова дошло – вот с кем роман у его сына. К облегчению от того, что сын оказался нормальной сексуальной ориентации, примешалась и отцовская гордость. Однако, взглянув на потемневшее лицо жены,
Саша, занимая место за столом, сказал:
– Она меня уговорила признаться, потому что знает, какой это удар по отцу.
Решетников сел рядом с Ольгой. Саша поставил перед ним чашку и тарелку с куском торта.
– Дай мне лучше пива, – сказал Решетников.
– Ты будешь пить? – спросила Ольга с оттенком осуждения.
– Ну у меня сын еще днем геем был, так что как-то полегчало.
– Уж лучше бы… – пробормотала Ольга и поджала губы.
Решетников налил пива в чайную чашку. Ольга заговорила снова:
– Разговариваем об учебе в основном. Учится Саша хорошо.
– В отличника, значит, влюбились? – Решетников с удовольствием опустошил чашку и удовлетворенно выдохнул. – Саш, тебя не смущает разница в возрасте? – И добавил, обращаясь к Ольге: – Нормальный отцовский вопрос.
– Мама старше тебя на четыре года, – ответил Саша.
– Спасибо, сынок, напомнил, – проговорила Ольга.
Решетников посмотрел на Красовскую:
– А вы на сколько старше?
– На шесть, – ответил за нее Саша.
– На семь, – поправила Анна.
– Мне с ней хорошо, – сказал Саша.
– А вам с ним? – спросил Решетников.
– Я люблю вашего сына, – ответила Анна.
– Как нас учит в таких случаях поступать классика? Закон так просто говорит: уволить вас из школы за растление, – сказал Решетников, ни к кому не обращаясь.
– Вы сообщите в школу? – спросила Красовская.
– Да, – немедленно заявила Ольга.
Решетников возразил:
– Нет. Мы попытаемся это дело как-то решить внутри семьи.
– Вы же педагог, – продолжала стоять на своем Ольга, – мы вам ребенка доверили, а вы…
– С греческого «педагог» – это «опекающий мальчика». Так что тут все точно, – произнес Решетников.
– Идиот, – отрезала Ольга.
– Не самое лучшее произведение Достоевского, – парировал Решетников и услышал знакомый голос гения: «Лучше напиши, говнодел».
Ничего не ответив, Ольга встала и вышла из кухни.
– Значит, на сегодня хватит, – резюмировал Решетников. – Саша, проводишь… учительницу, можно вас так называть? Сегодня ночуешь дома, радуешь маму.
– Спасибо. – Анна поднялась и в сопровождении Саши направилась в прихожую.
– Что делать с этим? – спросила Ольга, когда за ними захлопнулась дверь.
– Первая любовь… – Решетников развел руками, изображая беспомощность.
Ольга молча отвернулась и вышла.
В эту ночь Решетников сел писать свой сценарий. Но дальше названия «Преступление и наказание» дело не двигалось. Состоялся новый разговор с автором бессмертного романа.
– Это что же, Федор Михайлович, вы меня прокляли?