Алиби
Шрифт:
– Это ты хорошо сказал! – восхитился Престон. – Не забудь произнести эту фразу, когда тебя позовут выступать на телевидение. Очень важно заранее приготовить несколько способных успокоить общественное мнение лозунгов и убойных цитат, которые подхватят все газеты. – Он откинулся на спинку кресла. – Навешай репортерам побольше лапши на уши, сынок, пообещай им несколько сенсационных разоблачений, и они – твои. Когда они просят сделать заявление, не ленись – скажи им хотя бы пару слов, пусть это даже будет совершеннейшая
Ты и сам удивишься, когда увидишь, что в самых банальных словах репортеры способны отыскать смысл, который они будут использовать до тех пор, пока ты не бросишь им еще одну кость. Очень скоро ты будешь выступать в прямом эфире, Хэммонд. Не теряйся, пользуйся этим, пока есть возможность. – Он подмигнул. – Пусть тебя сначала выберут, а уж потом ты будешь делать все, что твоей душеньке угодно.
– Что, если меня не выберут?
– А что может этому помешать?
– Остров Спаркл.
Название острова должно было произвести эффект разорвавшейся бомбы, но Престон даже глазом не моргнул.
– Где это? – спросил он с показным недоумением.
– Ты отлично знаешь, о чем я, – парировал Хэммонд, даже не пытаясь скрыть свой гнев. – Ты можешь и дальше отрицать это – у тебя, кстати, это прекрасно получается, – но я знаю, что ты просто-напросто лжешь.
– Выбирай выражения, Хэммонд! Ты все-таки разговариваешь не с кем-нибудь, а со своим отцом.
– С отцом?! – Хэммонд выскочил из-за стола и, засунув руки в карманы, прошелся по кабинету из угла в угол. – Я не ребенок, отец. Я – заместитель прокурора округа по особым поручениям, и я отлично знаю, что ты – мошенник.
Красное от загара и виски лицо Кросса-старшего сделалось багровым.
– Интересно, что такого вы знаете, мистер Умник?
– Я знаю, что, если детектив Смайлоу или кто-нибудь еще пронюхает о твоей причастности к проекту Петтиджона, это обойдется тебе в кругленькую сумму. Возможно, ты даже окажешься в тюрьме. Для меня же это будет означать конец карьеры, если только я не соглашусь стать обвинителем собственного отца. Надеюсь, теперь тебе понятно, в какое положение поставили меня ваши с Петтиджоном дела?
– Расслабься, Хэммонд. Тебе совершенно не о чем беспокоиться. Я не имею никакого отношения к острову Спаркл.
Хэммонд с сомнением покачал головой, не зная, верить отцу или нет. Лицо Престона Кросса было спокойным, и даже взгляд не выдавал ни тревоги, ни страха, однако это ровным счетом ничего не значило. В случае необходимости его отец превращался в гениального актера, если только это было ему выгодно.
– С каких это пор? – спросил он наконец.
– Уже несколько недель.
– А почему Петтиджон об этом не знал?
– Разумеется, он знал и даже уговаривал меня не уходить из проекта. Но я все же ушел и, естественно, отозвал все свои капиталы. По-моему, это его серьезно разозлило.
Хэммонд почувствовал, как от стыда его
– Один из вас врет, – процедил Хэммонд сквозь зубы.
– Когда ты разговаривал с Лютом? – уточнил Престон, но Хэммонд пропустил этот вопрос мимо ушей. Ответить честно он все равно не мог, а лгать ему не хотелось.
– Выйдя из предприятия, ты продал свою долю с прибылью? – поинтересовался он холодно.
– Я был бы глупцом, если бы не сделал этого. Нашелся один покупатель, который очень хотел влезть в это предприятие и готов был заплатить столько, сколько я просил. Ударили по рукам, и я передал ему свои акции.
Хэммонд почувствовал приступ дурноты.
– Не так уж важно, участвуешь ты в этом проекте или уже нет. Достаточно того, что ты был к нему причастен. Этим ты запятнал и себя, и меня.
– По-моему, ты слишком волнуешься, Хэммонд. Уверяю тебя, все не так страшно, как тебе кажется.
– Если когда-нибудь правда выплывет наружу… Престон пожал плечами.
– Что ж, тогда я расскажу, как все было. Расскажу честно и откровенно.
– Что именно ты расскажешь?
– Что я понятия не имел, какую аферу затеял Лют. Когда я догадался, в чем дело, я вышел из дела.
– Ты, я вижу, давно все обдумал.
– Это верно. Ты же меня знаешь, сын, – у меня на все ситуации жизни есть несколько резервных вариантов.
Хэммонд мрачно посмотрел на отца. Тот как будто специально дразнил его, но поддаваться на эту провокацию он не собирался. Престон всегда оставлял себе несколько путей для отступления, и Петтиджон наверняка об этом знал. И все равно Престон был нужен ему – нужен не как крупный инвестор, а как отец помощника окружного прокурора.
Несомненно, Петтиджон рассчитывал манипулировать им через отца.
– Мой тебе совет, Хэммонд, – говорил тем временем Престон Кросс, развалясь в кресле, – не горячись и не спеши говорить ни «да», ни «нет». Первым делом позаботься о том, чтобы подготовить пути для отхода, и тогда ты сможешь выйти чистеньким из любой передряги. Это я тебе говорю, сынок, а мне ты можешь доверять.
– И это – твой совет своему единственному сыну? Наплевать на принципы и заниматься только собой?
– Принципами сыт не будешь, – отрезал Престон. – Ты знаешь правила игры, Хэммонд. Не я их устанавливал, но, даже если они тебе не нравятся, тебе придется им следовать, иначе будешь вечно плестись в хвосте и глотать пыль из-под копыт тех, кто не так кичится своей неподкупностью и честностью.