Алиби

Браун Сандра

Еще раз усмехнувшись, Юджин снова подумала о Бобби Тримбле. Любому воображаемому чудищу было до него далеко. Бобби умел ломать судьбы. Однажды он уже чуть было не сломал ей жизнь и теперь угрожал сделать это снова. Именно поэтому сейчас она боялась его даже больше, чем раньше.

И именно поэтому она начала вздрагивать при виде собственной тени, лгать и совершать другие безответственные поступки. Это она втянула Хэммонда Кросса во что-то ужасное, в чем и сама еще не разобралась до конца.

«Прости меня, Хэммонд. Я не думала, что все произойдет именно так».

Убедившись, что вода идет достаточно горячая, Юджин

влезла в ванну и задернула за собой пластиковую занавеску. Включив душ, она подставила тело под струи горячей воды и замерла.

Какой удачной казалась ей поначалу история о поездке в Хилтон-Хед! Курорт находился на значительном расстоянии от Чарлстона и был достаточно оживленным, чтобы ее версию было трудно проверить. Но ей не повезло! Пожар не только разоблачил ее ложь, но и дал Смайлоу повод серьезно задуматься, не скрывает ли она что-то важное.

То, что Юджин рассказала детективу о своем револьвере, было правдой от первого до последнего слова, однако она сомневалась, что он ей поверит. После того как она попалась на лжи, все, что бы она ни говорила, будет встречаться с недоверием и проверяться с особым тщанием.

Юджин понимала, что и Смайлоу, и Стефи Манделл очень бы хотелось, чтобы она оказалась виновна. В особенности – Стефи. Помощник окружного прокурора ненавидела всех женщин, это стало ясно Юджин с первого взгляда. Этот тип она знала достаточно хорошо, поскольку в ее исследованиях ей уже доводилось сталкиваться с подобными характерами. Стефи была умна, амбициозна и готова добиваться своего, не стесняясь в средствах. Но Юджин знала и другое – то, что такие люди редко бывают счастливы, поскольку никогда не бывают довольны ни собой, ни окружающими. В особенности собой, поскольку, всеми правдами и не правдами добиваясь задуманного, они своими руками отодвигали желанную цель дальше и дальше, поднимая планку все выше и выше. В таких условиях недовольство собой становилось перманентным состоянием, накладывавшим свой отпечаток на саму личность. В этом смысле Стефи Манделл была, что называется, классическим клиническим случаем. Ее честолюбие было огромным, а способность удовлетворить его лишь кажущейся, и это превращало всю жизнь Стефи в бесконечную борьбу, в бег к недостижимой линии горизонта.

Что касалось Рори Смайлоу, то «расшифровать» его было труднее. Детектив держался с подчеркнутой сдержанностью, но Юджин догадывалась, что он может быть жесток. За внешним спокойствием она, однако, угадывала что-то, что постоянно грызло его изнутри. Смайлоу не знал ни минуты покоя и находил облегчение в том, что терзал и мучил других, стремясь сделать окружающих такими же несчастными, каким был сам. Это постоянное беспокойство и борьба с собой были его слабым местом, однако, несмотря на это, Смайлоу оставался очень опасным противником. Юджин убедилась в этом на собственном опыте.

Она никак не могла решить, кого из них двоих ей следует опасаться больше.

Был, правда, еще и Хэммонд. Если Смайлоу и Стефи считали ее убийцей, то он мог думать о ней гораздо хуже. Юджин, однако, старалась вспоминать об этом как можно реже. В противном случае раскаяние и сознание безвыходности ситуации, в которой она оказалась, могли парализовать ее волю и сделать легкой добычей для тех же Смайлоу и Стефи.

Но еще тяжелее ей было думать о том, как могло бы все повернуться, встреться они с Хэммондом в другое время и при других обстоятельствах.

Если какой-то мужчина и мог прикоснуться к ней, разбудить ее, то это был только он. Только Хэммонду было по силам избавить ее от одиночества, заполнить пустоту в ее сердце и в конце концов разделить с ней жизнь. Теперь она знала это наверняка.

Однако сейчас Юджин не могла позволить себе подобных романтических мечтаний. Сначала ей необходимо было как-то выпутаться из той невообразимой ситуации, в которую, если уж говорить откровенно, она сама себя загнала. Ее практика, ее репутация, свобода и даже жизнь – все оказалось поставлено на карту.

Пошевелившись, Юджин открыла глаза и, взяв с бортика флакон с жидким мылом, намылила губку. Потом она вымыла голову душистым шампунем и снова встала под горячий душ, надеясь, что тепло поможет ей расслабиться.

Наконец Юджин выключила кран и, проведя ладонями по телу, чтобы стряхнуть воду, отдернула пластиковую занавеску. И закричала.

Глава 21

Бобби снова был при деньгах. Не беда, что Юджин Кэрти так и не отдала ему оговоренную сумму – Бобби был уверен, что это только временная задержка. Она никуда не денется и привезет ему эти сто тысяч, потому что в противном случае доктор Кэрти теряла гораздо больше.

Бобби мог немного подождать, благо после знакомства с двумя скучающими девицами он стал на несколько сотен долларов богаче. Пока они дрыхли в его кровати, он потихоньку собрал вещички и отбыл, чувствуя себя почти альтруистом. Как-никак он преподал этим развратным дурочкам хороший урок.

Необходимость найти новое жилье была пустяком по сравнению с доставшейся ему суммой, и, чтобы вознаградить себя за связанные с переездом в другой отель неудобства, Бобби заказал в номер роскошный завтрак.

После завтрака Бобби собирался отправиться по магазинам. Новый шикарный костюм был ему просто необходим. Одежду, которую он носил, Бобби всегда рассматривал в качестве основного средства производства. Чтобы женщины обращали на него внимание, он должен был одеваться соответствующим образом.

Остаток утра Бобби, однако, провалялся в шезлонге возле открытого бассейна отеля, совершенствуя свой загар, и только потом отправился в город.

В бар он вошел одетый в новый, с иголочки, костюм из светло-кремового полотна и стильную шелковую рубашку темно-синего цвета. Этот бар порекомендовал ему таксист, у которого Бобби спросил, где в Чарлстоне можно поразвлечься.

«Хочешь подцепить девочку? – уточнил тот, бросая на него быстрый взгляд в зеркало заднего вида. – Я как раз знаю одно подходящее место, красавчик».

Таксист не подвел. Уже давно Бобби не видел столько классных женщин одновременно. Да и место для «съема» было самое подходящее: гремела музыка, в центре зала топтались потные пары, в углах едва теплились крошечные светильники, а в полутьме стремительно скользили официантки, едва успевавшие исполнять заказы тех, кто явился сюда за развлечениями.

Бобби потребовалось всего двадцать минут и два слабеньких коктейля, чтобы выбрать жертву. Она сидела за столиком одна. На столике был только один бокал. Ее никто не приглашал танцевать. Поза ее была безмятежной, но алчущий взгляд беспокойно бегал по сторонам. Каждый раз, когда вблизи ее столика появлялся одинокий мужчина, на ее губах появлялась зовущая улыбка.