Алименты для драконьего принца. История бывшей попаданки
Шрифт:
— Поняв, что я вряд ли в ближайшее время собираюсь покидать столицу, они вряд ли будут сидеть сложа руки и ждать лет пятнадцать-двадцать, пока у меня сын подрастет. А вот возможность напасть на меня, когда я буду один, для них вполне заманчива, — сказал Влад, сидя в кресле напротив отца.
— Сын, этого мало, — покачал головой император. — Должны быть какие-то гарантии. Например, если бы была брешь в охране дворца, предатели в гвардии. Это, между прочим, залог успеха любого дворцового переворота.
В словах отца чувствовался опыт, похоже, его родитель в каком-то государстве подобное устраивал.
— А
— И свести их со светлыми, дав ложную информацию? — спросил Влад. Казалось, он знает отца всю жизнь, но тот все равно ухитрялся его удивлять.
— Именно. Как я полагаю, твой план — находиться во дворце с армией? И подмену ты не рассматриваешь?
Императору не хочется рисковать, он ведь обещал его матери, что с ним ничего не случится.
— Увы, они не бросят своего мессию в эту мясорубку. Они же ждут последнюю битву, — настоял Влад.
Главное, чтобы об Алисии никто не вспомнил. Сестренка-то в положении. И у ее ребенка явно будет драконий дар. Он легко представлял лицо младшего принца некромантов, когда тот случайно обнаружит, что его ребенок оборачивается в дракона. Впрочем, он же сам говорил, что тому явно пригодится общение с его сыном. Собственно из-за этого и пришлось отправить сестру домой. Вот только, чтобы воспитать дракона, нужен дракон, значит, они должны победить.
— Нужно спрятать всю семью в безопасности. К сожалению, Ксения пока к родителям не хочет.
Промолчал, что жена настаивала на участии в битве. После таких слов хотелось опять ей какой-нибудь браслет с запретом телепортации подарить, чтобы точно никуда не делась. Либо просто приказать охране, чтобы следила за ней. Увы, надеяться, что она будет послушно сидеть в укрытии, не приходилось. Как их воспитывают в их мире, что вообще в голову приходят такие мысли?!
— Мать никогда в опасности не покинет своего ребенка. Она за сыном отправилась сюда, даже считая, что ты ее убить хочешь! Поэтому уговорить ее на подобное не получится. Да и она твоя возможная страховка.
Отец умел извлекать пользу из всего. Даже сообщил, что его брак будет политически выгодным, когда, наконец, объявят о перемирии между светлыми и темными. Правда, на его взгляд, весьма сомнительно, что это будет скоро.
— Запомни, попадешь под какую-нибудь вариацию светлого проклятия, считай, что погиб. Тебя убьют в первые же минуты, если не сможешь использовать магию. Ксения здесь не поможет, ей не хватит опыта снять подобное, она еще слишком юна.
— Подстрахуюсь: артефакты, зелья…
Все же не зря его мать — один из лучших зельеваров. Уж у нее точно найдется парочка сюрпризов.
— Все равно это лучше, чем ждать очередное нападение.
— Всевлад, ты недооцениваешь противника. Кроме Избранника Паламира, там явно будет кто-то из архимагов. Опытных и умных.
— Тебе не нравится план.
— Тебе нравится рисковать своим сыном? Вот и мне не нравится. Поэтому я предпочту все-таки тебя подстраховать.
По крайней мере получилось уговорить отца на подобный шаг. Даже он понимает, что битвы не избежать, осталось только решить, на чьих условиях она будет.
В дверь постучались. В комнату вошел один из гвардейцев отца:
— Ваше Величество, предателя
Руки чесались с ним пообщаться, но отец его опередил, заявив, что он лично хочет им заняться. Предателем оказался человек из окружения графа, несомненно Орланд с удовольствием бы с ним пообщался, как и он сам. Вот только интуиция подсказывала, что после общения с императором допрашивать будет нечего. Увы, пепел не допросишь. С другой стороны, его самого ждут более приятные занятия. Например, забрать сына.
Малыш, завидев отца, сразу помчался к нему обнимать, а потом во всеуслышание заявил «Папа, летать». То ли соскучился, то ли действительно у Димки врожденная любовь к полетам, впрочем, эту любовь он разделял. Сразу взял сына на руки. Когда-нибудь подобная реакция будет считаться нарушением этикета, сейчас же Димке позволительно многое.
Придворные Дамы мгновенно склонились в реверансе. Некоторые не смогли не высказать, как отцовство ему идет, и какой у него очаровательный сын. Несколько сразу поинтересовались самочувствием его супруги и сказали, что, наверное, ее Высочество сильно устает от ребенка и непривычной дворцовой жизни, явно намекая, что с удовольствием составят ему компанию. Увы, его женитьба и наличие ребенка никак не умерила чей-то пыл — некоторые вполне еще верят, что могут затащить его в свою постель, и в то, что он непременно будет изменять жене.
Попрощался с матерью и повел сына во двор. Если ребенок хочет летать, значит так и будет. Это ведь действительно потрясающее чувство: взмывать воздух, чувствовать, порывы ветра под крыльями — удивительная свобода! Правда, теперь нужно следить за отпрыском, но от этого только интереснее. Жаль, Ксюша не может это испытать. Одно успокаивает — все их дети будут владеть подобным даром.
Зато после полета Димка заявил, что «дракончик голодный», и они отправились в крыло ужинать. Ел ребенок с таким аппетитом, что это немного напугало Ксюшу. Пришлось объяснить, что часть пищи идет на рост дракона, и Димке явно не грозит полнота. Ксюша пожаловалась на несправедливость, что в драконов обращаются только мальчики — сверхспособность не полнеть девочкам пригодилась бы больше. Едва не рассказал ей правду. Хотя, с другой стороны, ничего, будет сюрпризом, он ведь действительно мог не знать, как именно снимается это проклятье. Все-таки не смог удержаться и сказал, что ее он будет любить даже с огромным животом. Небольшой намек на беременность. Смотря на своего друга с Оливией, он немного жалел, что пропустил этот период, ему все-таки хотелось почувствовать, как в животе пинается его дочь или сын. Но сейчас не время.
Уложили ребенка спать, теперь можно, наконец, побыть вдвоем. Если у Димки в силу возраста после обращения просыпается только обычный голод, то у него еще и потребность другого рода. Сейчас у них впереди вся ночь, потому что завтра все может оказаться по-другому.
Повел ее в другую комнату, нежно опустил на кровать, попутно навешивая полог тишины. Жаркие поцелуи, когда хочется просто сорвать платье, неторопливые нежные ласки, когда сил терпеть уже нет. Но ему было слишком важно, чтобы ей было хорошо с ним, чтобы с губ срывались стоны, чтобы она выгибалась дугой, чтобы кричала его имя. А потом можно просто лежать рядом, зарыться в ее волосы, слушать мерное дыхание.