Алинкины сказки
Шрифт:
– Мяу-у, Малый, мяу!
Прошло больше года. Кот считал себя хозяином дома. Зайдя в дом с прогулки, он обходил все комнаты, проверяя, всё ли в порядке. Потом, промяукав «Мяу-у, Малый» и махнув куда-то в угол лапой, он заваливался на своё любимое место. Дедушку Витю кот уважал и даже доверял ему тайну, как выглядит Домовой.
– Чего на него смотришь? – выдал он деду Вите по-дружески. –
В последнее время Дымок стал быстро поправляться. Бабушка, убирая комнаты, стала ругать его за то, что он много ест, много спит и мало гуляет. Но через несколько дней Дымок, уединившись в укромном месте, замяукал тонкими голосами. У Дымка появились трое котят.
Как только они подросли и стали пить из блюдца, бабушка Люся раздарила их соседям. Чем вызвала море слёз у Алинки. А Дымок после этого стал кошкой Дымкой.
Дымка завела в доме свои порядки. После прогулки на улице она прыгала на подоконник. Двумя лапами стучала по стеклу орала:
– Мяу-у-мясо-у-у-у! – так что из соседних окон выглядывали люди.
Вход в квартиру сопровождался целым ритуалом. В открытую дверь Дымка вальяжно ставила на порожек две передние лапы и медленно потягивалась всем телом. Затем делала растяжку второй половины туловища, вытягивая задние лапы так, что они становились похожи на струнку.
Брякнув: «Мяв», означающее «Прогулялась!» – она медленно заплывала в комнату, чем вызывала смех и радость Алинки. После этого ритуала она, задрав пушистый хвост, похожий на трубу парохода, шла обследовать своё пространство.
Глядя на эту «трубу», так и казалось, что сейчас засвистит свисток и из трубы повалит чёрный дым.
Когда бабушка Люся спешила по своим делам, то ей некогда было ждать, пока эта вальяжная мадам Дымка царственно зайдёт в дом. Поэтому у бабушки в уголке в прихожей стояло интересное приспособление – волшебный веник. И когда кошка Дымка изъявляла желание кокетничать, входя вальяжно в дом, бабушка давала ей такой пинок под зад веником, что Дымка влетала в дом с глазами в два блюдца и со скоростью ракеты проносилась сразу через два порожка. Плюхалась на пол с криком «Мясу-у-у больноу-у-у!», затем вскакивала и залетала под диван, где её долго никто не видел.
Через некоторое время, озираясь, она выползала из-под дивана и обижалась. Она садилась посреди комнаты спиной к бабушке Люсе. У кошки начинал работать метроном: её хвост методично отбивал то по одной стороне пола, то по другой. Притом сильно и громко. На своё имя не отзывалась – обижалась. Даже в сторону бабушки Люси не смотрела. Сидела, гордо подняв голову, и продолжала бить по полу хвостом. Потом уходила в свой любимый угол и долго мурчала кому-то, как будто жаловалась.
В самом маленьком и тесном углу комнаты жил домовёнок Малый.
Через некоторое время ночью в доме стали слышаться стоны и вздохи. Сначала тихонько. А затем стоны и вздохи стали громче, и кто-то возился в углу и стонал. Приходилось включать свет и смотреть, кто там спать не даёт? Но нигде никого не было ни видно, ни слышно, всё затихало. Но стоило выключить
– Это, наверное, Малый заболел, – подвёл итог дед Витя.
А Дымка пропала на несколько дней. Она первая заметила, что Малый заболел. Он жаловался на правый бок, который болел и не давал ему спать. Она отправилась за лекарством, которое подсказала Малому Домовиха, живущая через два дома.
Домовиха сказала:
– Это у тебя от шоколадных конфет и печенья печень разболелась, да от молока. Много ешь, меры не знаешь! Надо травы бессмертника попить – и всё пройдёт!
Малый гнулся в углу. От его красного носа и щёк ничего не осталось – белая борода да бледные щёки и нос.
– Как же я его добуду, этого бессмертника? спросил он у Домовихи.
Но та ответила, что она знает, чем лечить, а как добыть его, не знает; знает, что он в степи растёт, надо его сорвать и принести.
Тогда Дымка, добрая душа, сорвалась в дорогу и побежала за лекарством.
Длинная улица уходила далеко вниз. По ней взад и вперёд проносились машины, оставляя запах газа, гари и бензина. А по боковым пешеходным дорожкам бежали дети, мальчишки, которые так и норовили больно пнуть ногой. С трудом, шарахаясь от гудящих машин и орущих детей, Дымка добралась до дороги, которая ступеньками спускалась в глубокий овраг, покрытый сожжённым камышом, и побежала через каменный мост. На нём какой-то мужик в серой фуфайке громко заорал:
– Шумел камыш, деревья гнулись, а ночка тёмная была.
«Фу! – подумала Дымка, отбегая подальше. Она сделала отмашку задней лапой в сторону мужика. – Вот дурак, камыша нет, давно он сгорел. И ночки тоже нет – день в самом разгаре. Вон как солнце высоко».
Пока она об этом думала, не заметила, как перешла мост. Поднялась по ступенькам и оказалась на другой стороне огромного оврага, который тянулся в обе стороны. Куда бежать дальше, она не знала. Вдруг она услышала, как какая-то птичка кричит и вьётся над своим гнездом, лежащим на земле. Пропустить такой концерт кошка не могла и побежала на крик. Вскоре Дымка увидела, как какой-то зверёк, похожий на крысу, только ярко-песочного цвета, лезет к гнезду. А там пять маленьких птенчиков. А над ними вьётся маленькая птичка, отвлекая зверька от гнезда. Дымка сразу же вступила в бой. Она терпеть не могла крыс. Они сцепились со зверьком. Дымка хорошо его потрепала. Он отпрыгнул от неё метра на два. А Дымка угодила спиной в колючий кустарник. Вдруг с неба на них налетела большая птица и, схватив зверька, поднялась ввысь.
– Хорошо, что тебя не схватил, – сказала маленькая невзрачная птичка. – Это был коршун, он побоялся колючего кустарника. А то бы ты пришёлся больше ему по вкусу и весу, чем суслик. Спасибо тебе! Не знаю, как тебя зовут?
– Я кошка, зовут меня Дымка. Иду за травой бессмертником. Мой друг домовёнок заболел, лекарство нужно. А тебя как зовут?
– Соловей меня зовут. Дать мне тебе нечего; хочешь, я спою тебе? В это время мы не поём, а наоборот прячемся, вскармливаем птенцов и учим их летать, – сказал Соловей.