Алиса, Джейн и фисташки
Шрифт:
Библиотекарь поспешил к ним.
– Скажите, вы видели здесь человека? Или может слышали всплеск или еще что-нибудь? – едва приблизившись к рыболовам, заговорил он сбивчивым голосом.
– Нет, мы только что пришли, – ответил один из них, бородатый.
Вместе с сетью он вытащил из мешка газету, на которую случайно обратил внимание Платон. Уж слишком заголовок был кричащий: «Сгорела древнейшая библиотека Безлунного!»
Старик тотчас сцапал газету. Шляпа упала на камни.
Выпуск был свежий, даже пахло типографской краской. Пробежав статью глазами, Платон наткнулся на имя
– Девочка на площади продавала. Срочный выпуск, а я люблю почитать свежие новости, – улыбнулся бородач. Распутав сеть со своими товарищами, он выпрямился и протянул руку библиотекарю. – Меня зовут Глеб. Ты тоже рыбак? О каком человеке ты говоришь? Ты кого-то здесь потерял? Чем тебе помочь? Мы поищем этого человека.
Однако вместо приветственного пожатия Платон вцепился в газету мертвой хваткой и побежал прочь.
– Шляпа! – крикнул ему вслед удивленный Глеб, держа в руках головной убор. – Какой странный. Даже газету мою утащил.
– Теперь не почитаешь свежих новостей, – хором засмеялись его товарищи. – Наверняка он сумасшедший, с таким-то затравленным взглядом, вот ему и мерещится всякое. Не обращай внимания.
– Нет-нет, – задумчиво проговорил бородатый, положив шляпу на камни, – кажется, у бедняги что-то приключилось. Жаль, что мы так и не смогли ему помочь. Может, за шляпой хотя бы вернется. Приберегу на всякий случай.
А Платон был уже почти на вершине горы. Он слишком торопился.
Обшарив чуть ли не весь город, испещренный каменными домами и низенькими, но пышными деревцами, библиотекарь все же отыскал редакцию, адрес которой был написан в самом конце газеты. Здание было среднее, из белого камня, и напоминало кулич, снизу доверху обсыпанный сахарной глазурью. Вход в него был выполнен в виде арки, железные ворота гостеприимно распахнуты.
Размахивая газетой, Платон пробежался по длинным каменным ступенькам и наткнулся на дверь. К счастью, она была не заперта. Затем, минуя короткий серый коридор, он ворвался в большую комнату, искусно выложенную белым мрамором и доверху заставленную шкафами с бумагами, связанными стопками газет и различными книжками. Да и благоухала редакция типично бумажным ароматом. За столами, выставленными в ряд и заваленными такими же бумагами, суетились мужчины и женщины. Сложно представить, кого было больше. Одни писали, а другие переговаривались. Утро еще толком не началось, а они уже все кипели от работы, будто паровые котлы.
Какой-то коротконогий мужичок в непонятном красном одеянии, напоминающем кафтан, бежал прямо на Платона. Его лицо было прикрыто большим исписанным свитком, свисающим до пола гармошкой. Платон еле увернулся в сторону, иначе коротышка попросту сбил бы его с ног. Не теряя времени, библиотекарь поинтересовался, где ему найти Зиновия.
– Вот он, – коротышка указал на сгорбившегося под столом щуплого писаку, и библиотекарь последовал в его сторону.
Едва старик оказался у стола, как перед его лицом нарисовалась
– Э-э-э… Вот неожиданность-то какая… – прогнусавил писака, отряхиваясь и театрально откашливаясь. – Пыльно, однако, там, под столом… Зато нашелся мой талисманчик, а без него я не могу писать.
И с той же глупой улыбкой Зиновий продемонстрировал на ладони маленькую керамическую зеленую лягушку, глазеющую на библиотекаря одним черным бусиноподобным глазом. Второй, по всей видимости, писака оторвал в порыве вдохновения.
– Это ты, это все ты! – набросился на него Платон, швыряя в писаку газетой.
Чуть было снова не выронив свою драгоценную квакшу, Зиновий поймал на лету газету и взглянул на статью.
– Да, это я! – радостно заговорил он, чуть ли не пританцовывая на месте. – И теперь я здесь постоянный автор, и меня никто не будет швырять, словно какую-то уличную шавку.
– И поджог совершил тоже ты? – не унимался Платон. Как же он был зол на этого чертового писаку – виновника всех его бед!
– Что?! – глаза Зиновия округлились. – Я ничего не поджигал! Не поджигал! Давайте выйдем на улицу, а то здесь полно ушей, – озираясь по сторонам, писака схватил Платона за локоть и вывел его из редакции.
Как только они оказались на ступеньках, Платон не удержался:
– Знаешь, что я тебе скажу? Ты последний, кто заходил в библиотеку. Я отказал тебе в написании статьи, и ты решил поджечь библиотеку ради сенсации! Ты тут празднуешь, а мы с Агапом остались без крова и нам пришлось ночевать в ущелье… А утром… Агап, бедный Агап! – библиотекарь задержал дыхание, чтобы вновь не прослезиться. Книги ведь спасены. А вот его несчастный друг… Что могло быть ужаснее его внезапной гибели? – Ты сгубил его!
– Как сгубил? – опешил писака, причем не на шутку. У него даже дрогнул один глаз. – Что случилось?
– Он утонул в море, – тихо произнес Платон, глядя на серый каменный тротуар, по которому бродил одинокий голубь в поисках пищи, а может чего-то и другого.
Зиновий затрясся, как в лихорадке, а из его глаз полились слезы.
– Я не знаю, когда именно это произошло, ночью или утром. Я не слышал, спал. Я только захватил с собой его шляпу, которую нашел у подножия горы. Потом встретил рыбаков, а у них была эта газета с этой новостью. Новость меня так взбудоражила, что я умчался, забыв про шляпу, – продолжал говорить библиотекарь, но Зиновий его уже не слушал.
Он сидел на ступеньках, обхватив колени руками и рыдал. Горько рыдал.
– Что с тобой? – Платон перевел взгляд с голубя на писаку. Увиденное его немного удивило. Он не ожидал, что проклятый писака может так душевно сочувствовать.
– Дедушка… – всхлипывал Зиновий, нервно перебирая в руках свою лягушку. Похоже, что она его немного утешала. – Почему? За что?
– Какой еще дедушка? – не понял библиотекарь, а потом его осенило. – Это что же получается, Агап был твоим дедом?
– Да, – быстро закивал писака, утирая рукавом слезы. Как же ему не хотелось, чтобы этот библиотекарь видел, что он в отчаянии. – Это он и поджег библиотеку.