Алиса и чудовище
Шрифт:
Наконец королеве, видно, это надоело.
– Охран-паша, – сказала она, – немедленно подойдите ко мне. А вы, остальные, стоять и замереть!
И тут же охранники застыли в неудобных позах, словно их заколдовали, а Охран-паша медленно и с некоторым страхом приблизился к королеве.
– На колени, мерзавец! – спокойно и тихо сказала королева.
Охран-паша рухнул на колени и жалобно спросил:
– Чем я прогневил ваше величество?
– Во-первых, – произнесла королева, – вчера за ужином ты слизнул порцию мороженого,
– Не может быть! Я не брал добавки! – воскликнул Охран-паша.
– Во-вторых, ты сбросил с кресла мою любимую кошку, когда она только-только начала смотреть второй сон.
– А куда, простите, я мог посадить японского посла? Не стоять же ему во время театрального представления!
Королева, казалось, и не слышала Охран-пашу.
– В-третьих, – сказала она стальным голосом, – ты вытоптал розы под моим окном, когда вчера ночью подслушивал, о чем я говорю с министром добрых дел.
– Не может быть! – закричал Охран-паша. – Я же не по этой части. Это внешнее наблюдение натоптало.
– В-четвертых, – произнесла королева, – ты гоняешься за моей дорогой гостьей принцессой Алисой, которая приехала обсудить со мной важные государственные дела. Знаешь ли ты, что у нас до сих пор граница не определена? Что на реке Сонной три острова остаются спорными! Ну что ты понимаешь в государственных делах!
Королева кивнула Алисе.
Алиса сказала:
– Ее величество совершенно права. Пока мы не решим проблему с этими островами, никто не может там охотиться на фазанов. А там развелось слишком много фазанов.
– Где? – спросил Охран-паша.
– Ах, мой мальчик, – сказала королева. – Идите и больше не шалите. Как только мы поделим острова, я вам дам адрес, и вы мне привезете свежего фазанчика.
– Слушаюсь, ваше величество! – крикнул Охран-паша.
– А теперь иди, иди, отдыхай. И позови ко мне министра добрых дел.
Кланяясь так, что пузо чуть не доставало до земли, Охран-паша покинул комнату королевы.
– Ты неглупая девочка, – сказала королева, обратив к Алисе свой печальный взгляд. – Насчет фазанов ты неплохо придумала. Как ты думаешь, Марьяшка?
Дама Марьяна согласилась:
– Нам нужны такие люди. Может, наградим Алису третьим глазом или третьим ухом?
– Мой супруг никогда не утвердит. Он полностью попал под дурное влияние этого Охран-паши.
– Ну, ничего, – сказала тогда мадам Марьяна. – Будем считать, что Алиса награждена.
– Ты садись, девочка, садись, – сказала печальная королева.
– Спасибо, ваше величество, – сказала Алиса.
– Это лишнее. Можешь звать меня Линой Теодоровной. Мой нынешний муж коварством и колдовством отбил меня у предыдущего мужа, обыкновенного небогатого герцога. А сама я происхожу из семьи настолько простой, что вы не найдете ее даже в справочнике маркизов.
Видно, Алисе надо было удивиться, но она не удивилась, потому
– Ты голодна, Алиса? – спросила королева.
– Нет, спасибо. Я только хотела у вас спросить...
– Не надо просить. Я готова сделать для тебя все, что ты пожелаешь. Я слышала, что ты беспокоишься о судьбе своего близкого друга, крестьянского мальчика Герасика, который ждет казни за суровые преступления. Ты знаешь, что он совершил?
– Он учился читать, правильно?
– Вот это и ужасно, – сказала королева. – Я была буквально в шоке. Но потом подумала, что Герасик – всего-навсего мальчик, мальчик-с-пальчик, у него тоже есть мать, которая страдает и ждет!
Вдруг со шкафа, стоящего в углу, раздался пронзительный голос Дурынды:
– Нету у него мамки, порвали ее волки, только старикашка папаня. Вот и вся его родня.
– Вот видишь, – сказала королева, словно Герасик был в чем-то еще виноват. – Ну кто выходит из дому после захода солнца? Волки же совершенно распустились. Я не одобряю родителей, которые позволяют себя есть волкам.
– Герасика надо освободить, – сказала Алиса.
– Ах, как я вас понимаю, Алисочка! – сказала королева. – Как мать и женщина я тебя понимаю. Наши дети в беде.
– А ваши дети тоже в тюрьме? – спросила Алиса.
Королева всплеснула руками, дама Марьяна ахнула, а горничная присела от ужаса.
– Как ты могла такое подумать! – воскликнула королева. – Нет, вы посмотрите, честные люди, неужели на свете есть кто-то, кто думает, что принцев и принцесс можно сажать в тюрьму?! Мне ужасно это слышать. Попрошу вас извиниться.
– Прошу прощения, Лина Теодоровна, – сказала Алиса. – Но мне так жалко Герасика.
Вошел министр добрых дел. Он поклонился и прикрыл за собой дверь.
– Ну как, – спросил он, – договорились?
– О чем, мой ангел? О чем я могла договориться с приезжей девочкой?
– Ах, Лина, перестаньте изображать из себя королеву. Мы с вами росли на одном базаре.
– Тише, здесь посторонние!
– Вы имеете в виду Алису?
– Вот именно.
– Тогда я вас, Лина, совершенно не понимаю. С утра вы кричите, что как матери и женщине вам жалко Герасика, что вы хотите его спасти. Мы устраиваем совещание, ломаем наши немолодые головы, с помощью птицы Дурынды...
– Вот именно! – закричала Дурында со шкафа.
– С помощью птицы догадались, что помочь нам сможет только девочка Алиса, которая знакома с Герасиком. Мы поможем Алисе освободить Герасика, а она за это узнает в будущем, нет ли там Рафаэля, который вышел из дому год назад и с тех пор о нем никто ничего не слышал.
Сдержанные тихие рыдания заставили Алису обернуться.
Королева-мать сидела, прижав к глазам шелковый платок. Рыдания сотрясали ее худенькое тело.
Алисе стало жалко королеву.