Алиса в Хуливуде
Шрифт:
– Вы Уистлер? – спросила она, нагнувшись к нему и поцеловав его в угол рта.
– Если бы и не был таковым, то сейчас выдал бы себя за него.
Она подсела за столик лицом к нему.
– Поцелуй от общей приятельницы.
– А как ее зовут?
– Мэри Бет Джонс.
– Не знаю я никакой Мэри Бет Джонс!
– Ну, тем не менее она вас порекомендовала.
– На что?
– Мне нужен телохранитель.
– Я никогда и мухи не обидел.
– Моя приятельница сказала, что видела вас в деле и что смотритесь вы совсем недурно. А еще сказала, что вы не дурак Меня
– В былые времена гремела актриса Элен Твелвтрис.
– Даже не однофамилица. Моя настоящая фамилия Рейнбек. Твелвтрис я по мужу.
– Но это же не Роджер Твелвтрис?
– Да, за вами не заржавеет, верно? Вы угадали, господин полуночник.
– У него же работников службы безопасности до…
Свистун смешался и замолчал.
– До хера. Вы хотели сказать: до хера.
Она нежно улыбнулась, превратив непристойность всего лишь в точное словцо.
– До и больше – вот все, что я хотел сказать. До и больше.
Она рассмеялась.
– Так или иначе, я с ним больше не играю, а уж с его людьми – тем более.
– То есть?
– Я с ним развожусь, и кое-что пришлось ему не по вкусу.
– Что именно?
– То, что я собираюсь у него выцыганить.
– Значит, вам кажется, что он постарается отговорить вас от развода?
– Нет, мне кажется, что он постарается меня убить.
В багажнике вишнево-красного «БМВ» находился плоский алюминиевый контейнер, содержащий две камеры, автомобильную лампу-вспышку размером с человеческую ладонь, два телеобъектива – большой и маленький – и несколько насадок. У контейнера было двойное дно: в тайнике размещались несколько дешевых ножей с выкидными лезвиями, два длинноствольных пистолета для прицельной стрельбы, штурмовая двадцатизарядная винтовка и несколько коробок с боеприпасами.
Находился здесь и плоский алюминиевый чемодан, в котором хранились две смены одежды и обуви – повседневная и предназначенная для торжественных случаев черная.
А сейчас на нем был почти ничего не весящий полотняный костюм, белая шелковая рубашка с незатянутым галстуком, белые шелковые носки и изящные итальянские туфли. Форма летчика из эскадрильи Лафайета находилась в чемодане вместе с остальной одеждой.
Руки его, маленькие и изящные, с безупречными ногтями, лежали на баранке, пальцы были похожи на изделия из слоновой кости. И пока они проезжали по бульвару Уилшир, женщина, сидящая рядом с ним, буквально любовалась этими руками и этими пальцами.
– Знаешь, Коннор, а ведь ты так и не сказал мне, чем ты занимаешься.
– Я делаю снимки.
Это вроде бы ее заинтересовало.
– Значит, ты один из тех парней, что трутся возле ночных клубов и ресторанов, норовя застать врасплох и сфотографировать какую-нибудь звезду?
– Нет, я не из них.
Она сразу же утратила интерес, отвернулась от него и поглядела в окошко.
– Так и будем туда-сюда ездить?
– Я знаю одно местечко, которое тебе наверняка понравится. Называется «Маленький клуб». Там играют на пианино.
– Знаешь, что я тебе скажу? У нас в Атланте полно
– Так чего бы тебе хотелось?
– Сама не знаю. Но чего-то другого. А почему бы нам не проехаться там, где торчат все эти проститутки – и женщины, и мужчины?
– Выходит, тебе нравится низменное? Она рассмеялась.
– Возвышенное, низменное, называйте, как вам хочется, мистер Спиннерен.
От смеха она согнулась пополам, и ее черные волосы упали вперед двумя черными крыльями. Она забарабанила кулачками по собственным коленям, она продолжала смеяться и покачивала головой. Да и как иначе ей было выразить свое подлинное желание – откусить от пирога жизни как можно больше, хоть она и не понимала, что за кусок ей удастся прожевать.
Он тоже рассмеялся – но так, словно это потребовало от него немалых усилий. На следующем перекрестке он повернул направо и поехал на Голливудский бульвар.
Просто поразительно, сколько раз в своей жизни Свистуну случалось слышать от других людей, будто кто-то собирается убить их. Иногда люди, утверждавшие это, бывали настолько испуганы, что им не удавалось поднести ко рту стакан с водой, не расплескав половины содержимого; иногда они каждую минуту оглядывались через плечо; иногда истерически смеялись, как будто подобная ситуация их радовала, но тем не менее никто из них не сомневался в том, что смерть поджидает его за ближайшим углом.
С другой стороны, поразительно и другое: насколько редко угроза, кажущаяся мнимой, оказывается подлинной; но ведь каждый раз приходится проверять подобные подозрения, не полагаясь на то, что очередной потенциальной жертве все только почудилось.
– А с чего вы взяли, что ваш муж решил убить вас?
– Я угрожаю ему разводом уже около года.
– А сколько лет вы замужем?
– Пять.
– Не слишком долго.
– Чтобы показать себя во всей красе, Роджеру понадобилось куда меньше времени. Пять лет – это непомерный срок, если живешь с подлецом, которого смело можно заносить в книгу Гиннесса.
Айзек Канаан, старый сыщик из полиции нравов, специализирующийся на сексуальных преступлениях, жертвами которых становятся дети, вошел в бар и проследовал по проходу между столиками. Последнее замечание дамы и весь ее облик заставили его споткнуться. Свистун коротко кивнул ему. Канаан кивнул в ответ, а затем покачал головой, словно в знак того, что появление такой красавицы в обществе Свистуна представляет собой истинное чудо.
– Жены все время угрожают мужьям разводом, – сказал Свистун.
– Мне это известно и Роджеру это известно. Ему казалось, будто я таким способом всего лишь даю ему понять, как я разочарована. Но в конце концов месяц назад я проконсультировалась с адвокатом, а неделю назад уехала из дому, и в тот же самый день Роджер получил от моего адвоката письмо.
– И начал вам угрожать?
– Роджер выглядит как школьный учитель, ведет себя как упрямый старшеклассник, а в этическом плане вполне может сойти за сатаниста. Попросите его при случае поведать о своем армейском прошлом.