Алиса. Девочка из будущего. Десять лучших повестей об Алисе Селезневой
Шрифт:
– Пора домой, Алиса. Ковер-самолет ждет у подъезда.
– Сейчас, – ответила Алиса сквозь сон. – Я встаю.
– Скорей, Алиса, солнце садится. Облака густеют. Будет дождь. С ледников тянет холодом.
Тогда Алиса открыла глаза и увидела рядом печальное лицо Синдбада-морехода.
Ей стало стыдно, что она спит в такой важный момент.
– Увези его, – сказал Синдбад-мореход. – Может, он и не понимает, что в него готова влюбиться первая красавица Аравийских земель, но я уже жалею, что помогал вам в пещере
Тогда Алиса все поняла, села на диване и сказала строгим голосом:
– Иван Иванович, вы думаете возвращаться?
Иван Иванович сделал над собой усилие и оторвал взор от прекрасных бархатных глаз Шехерезады. Он поднялся с подушек, улыбнулся виновато и сказал:
– Мы вам очень благодарны за все, что вы для нас сделали. Но нам пора лететь.
– Зачем! – воскликнула Шехерезада. – Разве вам плохо в моем дворце, рыцарь Иван! Может, вам мешают другие люди? Тогда я их всех тут же выгоню. И этого надоедливого Синдбада, и эту девочку Алису.
– Ничего подобного, – сказал Иван Иванович. – Я возвращаюсь с моей подругой Алисой. А Синдбад останется здесь, с вами.
– Ни в коем случае! – закричала Шехерезада и побежала за директором заповедника сказок, который пошел к выходу. – Что вы будете делать в будущем?
– Мне надо возвращаться в заповедник.
– Хорошо, – сказала тогда Шехерезада. – Я поеду вместе с вами. Неужели в громадном заповеднике сказок не найдется местечка для сказочной Шехерезады, которая так изумительно умеет рассказывать сказки?
– Не умеешь, – мрачно сказал Синдбад-мореход.
– А мы с Ваней тебя не возьмем, – сказала Шехерезада, повисая на руке Ивана Ивановича. – Мы сейчас же поедем.
– Я боюсь, что вы скоро раскаетесь, – сказал Иван Иванович. – У нас жизнь тихая, заповедная, гномы и русалки…
– С тобой, мой прекрасный рыцарь, мне не будет скучно.
Синдбад-мореход заскрежетал зубами, и его загорелая рука опустилась на рукоять кинжала.
Хоть Иван Иванович и был замучен своими тяжкими приключениями, он не потерял присутствия духа перед лицом прекрасной Шехерезады. Но не надо думать, что он испугался гнева Синдбада-морехода. Он сказал просто и искренне, потому что был очень правдивым человеком:
– Дорогая Шехерезада, я признаю вашу сказочную красоту. Но я не могу полюбить такую красавицу, на которую надо беспрерывно любоваться. А в моем замке стоит хрустальный гроб с самой обыкновенной Спящей красавицей, которая как красавица значительно уступает вам. Но я все равно давно уже влюблен в нее, хотя долгое время не решался открыть крышку гроба. Видите ли, мне казалось, что это неправильно, раз я директор заповедника. Я думал, это называется использованием служебного положения в личных целях. Но после всех приключений в образе козлика я понял, что в таких вопросах стесняться нельзя.
– Конечно, нельзя, – сказала Алиса. – Будете стесняться, Кот в сапогах первым
– Конечно, – согласился Иван Иванович. – Поэтому мне надо спешить. Так что, милая Шехерезада, не обижайтесь на меня, пожалуйста.
И он решительно направился к выходу в благоухающий сад.
Алиса очень обрадовалась такому решению директора, хотя Шехерезада, честно говоря, ей очень нравилась. Но еще больше нравился ей хитроумный Синдбад-мореход, и она желала ему счастья.
Алисе приятно было увидеть, как добрая улыбка появилась на мужественном лице морехода.
Но Шехерезаде все это не понравилось, потому что она была очень избалованной красавицей.
– Как так! – вскричала она. – Как ты смеешь мне противоречить, если я сама тебе объяснилась в любви! Ты не уедешь отсюда живым! Стража, изрубить его в мелкие-премелкие кусочки!
– Бегите! – крикнул Синдбад-мореход. – Она не шутит. У нее тропический темперамент.
Алиса схватила за руку Ивана Ивановича, который хотел, как настоящий профессор, уйти спокойным шагом. Алиса потянула профессора за собой, к ковру-самолету, который лежал на дорожке и дрожал углами, желая поскорее взлететь в воздух.
Когда они усаживались на ковер, Алиса увидела, как из двери рвется многочисленная стража с кривыми саблями, а Синдбад отчаянно отбивается от нее кинжалом.
– Нет, – сказал Иван Иванович. – Я должен ему помочь.
– И не мечтайте! – крикнула Алиса и добавила:
– Ковер, немедленно лети!
Ковер послушался, взлетел немного, но остановился в воздухе, потому что Шехерезада закричала:
– Ковер, обратно!
– Ковер, лети! – крикнула Алиса.
– Ковер, лети! – крикнул Синдбад-мореход.
– Шехерезада, прекрати немедленно! – раздался вдруг голос Дурынды. – Я все расскажу твоему отцу. Он тебя выпорет.
От неожиданности Шехерезада замолчала, а птица Дурында подлетела к ковру-самолету, вцепилась в него клювом и потянула за собой, на север. Это решило схватку. Ковер послушно набрал высоту и улетел. Дворец остался внизу, уменьшился, стал игрушечным, а в море неподалеку от берега был виден корабль Синдбада-морехода.
– До сви-да-ния, Синдбад! – крикнула Алиса. – Спасибо тебе, добрый друг!
Но Синдбад не услышал, потому что ковер поднялся высоко в небо. Всем стало холодно.
Иван Иванович обнял Алису и птицу Дурынду, чтобы не замерзли, и они помчались на север, навстречу леднику.
22. Прощание
Уже совсем стемнело, когда Алиса с Иваном Ивановичем добрались до леса, где в дупле дуба пряталась машина времени. Они остановились на опушке.
Птица Дурында, которая уговорила Ивана Ивановича взять ее в заповедник, опустилась ему на плечо, держа в клюве узелок со своим добром.