Алиса
Шрифт:
А если наглотаются этой дряни и погибнут в страшных муках уже на берегу, когда отрава попадет в кровь?
Ее раздумья оборвал звон стекла – от жара пламени соседнее окно разлетелось вдребезги, вспугнув стайку чумазых голубей, примостившихся сдуру на том же выступе, где стояли Алиса и Тесак. Птицы с возмущенными криками разлетелись врассыпную, и Алиса взглянула на Тесака, понимая, что он заметил ее испуг.
– Нам тоже пора лететь, – сказал он. – Уж поверь.
Она поверила, как всегда, сама не зная почему. Он сжал ее
– Держись! – крикнул Тесак перед самым падением в воду.
Он до боли стиснул ее пальцы, она даже вскрикнула, и не отпускал. И правильно сделал, потому что едва мерзостная жижа сомкнулась у нее над головой, она непроизвольно разжала руку, и, если бы не его мертвая хватка, могла бы утонуть.
Кашляя и отплевываясь, он рывком вытащил ее на поверхность, подхватил под ребра и начал грести к берегу.
– Отталкивайся ногами.
Она вяло пошевелила ногами в странной вязкой жиже, совсем не похожей на податливую гладкую воду. Течение было таким медленным, что их могло снести всего на несколько дюймов. С поверхности поднимались едкие испарения, от которых разъедало глаза и щипало в носу.
Тесак держал Алису так, что она не видела ни его лица, ни приближавшегося берега. Он дышал ровно и спокойно, словно эти мерзкие испарения на него не действовали. Он тянул их обоих вперед, двигался плавными уверенными гребками, пока Алиса, неловко барахтаясь, старалась просто не мешать.
Лечебница позади была уже вся в огне, языки пламени вырывались из выбитых окон. На таком расстоянии воплей узников не было слышно, все заглушал рев пожара. Вокруг здания суетились люди, не давая огню перекинуться на соседние строения. Алиса даже никогда не задумывалась, что находилось вокруг больницы.
С одной стороны, у берега реки расположилось продолговатое низкое здание, словно лежащая черепаха. Оно, наверное, находилось с той стороны, где была комната Алисы, иначе бы она не видела луны.
С другой стороны, вздымалась какая-то громадина, гораздо выше лечебницы, извергая из труб тучи почти такого же такого густого и едкого дыма, что валил из ее недавнего пристанища.
– Вставай, – вдруг сказал Тесак, и Алиса поняла, что он не плывет, а идет.
Ноги вязли в иле, воды было еще по горло, но они уже почти выбрались.
Немного поодаль на дамбе толпились люди, они смотрели на рушащееся здание больницы, крича и жестикулируя.
– Я их вижу, – тихо сказал Тесак. – Сюда.
Он повел Алису туда, где, несмотря на рассвет, было еще темно, подальше от мерцающих газовых фонарей, расставленных вдоль берега и разгоняющих мглу от речного тумана и заводского дыма.
Выйдя на берег, Алиса задыхаясь рухнула на четвереньки. Даже в нескольких шагах от воды воздух был заметно чище, хотя слово «чистый» тут вообще вряд ли подходит, подумала она.
Кругом стоял смрад, воняло дымом
Тесаку досталось гораздо больше, чем Алисе, пока они выбирались из горящего здания и переправлялись через отвратительную реку, и все же он не рухнул, а спокойно стоял рядом. Алиса уселась на землю и взглянула на него. Он, как зачарованный, уставился на охваченное пламенем здание на том берегу, застыв так неподвижно, что она забеспокоилась и с трудом поднялась на ноги.
– Тесак? – позвала она и дотронулась до его руки.
Он весь был в грязных разводах от той жижи, которую они переплыли, от его волос и одежды поднимался пар. В серых глазах плясали отблески пожарища, словно пламя на углях преисподней, и от его взгляда она впервые оробела. Это был взгляд не Теса, верного товарища за стеной по ту сторону мышиной норы, и не того, кто так умело вывел ее из горящего здания, а Тесака – душегуба с топором, застигнутого с окровавленными руками среди множества трупов.
«Но меня он никогда не обидит, – убеждала себя Алиса. – В глубине души он все равно Тес, просто забылся на мгновение».
Она нерешительно взяла его за плечи и позвала снова, он продолжал смотреть на нее невидящими глазами. Вдруг он схватил ее за руки с такой силой, что на нежной коже показались синяки, а в его серых глазах промелькнуло безумие.
– Он вырвался, вырвался, вырвался, – твердил Тесак. – Теперь весь мир потонет в огне и крови.
– Бармаглот? – спросила Алиса.
– Мы все попадем в его необъятную пасть и сгинем в бездонной утробе, – сказал Тесак. – Надо бежать, бежать, пока он не нашел меня. Он знает, что я его слышу. Знает, что мне известно, какое зло он несет.
Вдруг от больницы донесся ужасный грохот, словно обвалился остов здания. Алиса и Тесак обернулись, и в этот момент все стены рухнули, будто осыпавшийся песочный замок. Не исчезло лишь пламя, взметнувшееся на невероятную высоту, туда, где ему точно нечего было пожирать, а потом вширь, насколько хватало взгляда, словно чудовище расправило крылья.
Но в этом пламени виднелась тьма, огромная тень, простиравшаяся все дальше, будто невольник вырвался на свободу и протянул руки к солнцу.
– Это… он? – спросила Алиса.
Рассказы о Бармаглоте она никогда не воспринимала всерьез. А может, и не было никакой тени, просто она совсем обессилела, да еще надышалась дыма и всякой отравы, вот и померещилось. Так всегда бывает, если с головой не все в порядке. Никогда не знаешь, верить ли собственным глазам.
Тесак не ответил, только вгляделся в огненный столб, а потом схватил Алису за руку и потащил прочь от реки. По илистому берегу идти было нелегко, но наконец они выбрались на узкую мощеную булыжником улочку, что петляла среди беспорядочно громоздящихся перекошенных трущоб.