Алитет уходит в горы
Шрифт:
— Учитель, — тревожно заговорила она. — Алитет вернулся. Я боюсь его. Один вернулся. А теперь, когда он узнает, что сбежал и мальчик Гой-Гой, он разозлится, напьется огненной воды — плохо будет всем.
— А куда сбежал Гой-Гой? — спросил учитель, улыбаясь.
— Никто не знает. Он услышал от Наргинаут, что Алитет хочет увозить всех в горы, и сбежал. Гой-Гой не хочет в горы.
— Куда же он мог сбежать?
— Не знаю, — ответила Алек. — Может,
Учитель опять улыбнулся.
— Нет, Алек, он хотел убежать во льды, но ведь он маленький и может погибнуть во льдах. Я задержал его. — И учитель тихо добавил: — Гой-Гой спит в моей комнате, Алек. Пусть поживет у меня.
Алек молча смотрела на Дворкина, в глазах ее было удивление, потом радостное одобрение, и с волнением она сказала, показывая на свое ружье:
— Я принесла ружье Ваамчо. Поставь его у себя, Пожалуй, сильно злой будет Алитет.
— Ничего, Алек, не беспокойся. Ружье у меня тоже есть. Ты говоришь, один он приехал, без Тыгрены?
— Да, да, один.
— Я знал, Алек, что он вернется один.
— Ты русский шаман? — удивленно спросила Алек.
Дворкин улыбнулся.
— Учитель я, Алек.
— Кто знает, о чем думает Алитет? Он погубит нас.
— Не погубит, Алек, — спокойно и уверенно сказал Дворкин.
Алитет спал долго. И все это время Наргинаут волновалась очень сильно:
«Как сказать Алитету об исчезновении Гой-Гоя?»
И когда Алитет пил чай, Наргинаут сказала:
— Три дня что-то не видно Гой-Гоя.
— Почему не видно? — сухо спросил Алитет.
— Не знаю. Может, ему не захотелось уходить с берега в горы. Может, сбежал он.
И, к удивлению Наргинаут, Алитет спокойно сказал:
— Щенок, который не намеревается слушаться хозяина, пусть бежит со двора.
Алитет встал и объявил себя шаманом. Не взяв с собой никакой пищи, он ушел в камни на трое суток общаться с духами. Он голодал три дня и вернулся осунувшийся, в потрепанной одежде. И, несмотря на то что он был голоден, до вечера не попросил еды. Лишь к ночи Наргинаут принесла ему тюленьего мяса.
— Безумная, или и ты думаешь, что я бедным стал: собираешься кормить меня мясом, которое может радовать только брюхо берегового мышееда? Оленьего мяса давай! — крикнул Алитет.
— Алитет, ты теперь шаман. Шаманы говорят тихо, — осторожно напомнила Наргинаут.
— Оленьего мяса давай! — еще громче крикнул Алитет.
— Оленины нет. Надо съездить за оленями.
— Тогда нынче ночью бросим берег и навсегда уйдем в горы.
— Не успеем добро собрать.
— Безумная! Разве в кочевьях нужно железо?
— Учитель заберет его. Зачем ему оставлять?
— Ого! Пожалуй, ты не худшая советчица, чем Тыгрена, ставшая неразумной и коварной. Возьми пешню, иди на море и начинай долбить лунку около льдины, похожей на собаку. Два шага в длину и полтора в ширину. Ступай. — И Алитет опять развалился на шкурах.
Осунувшиеся скулы его дергались, глаза в узких щелках возбужденно бегали, он ожесточенно теребил редкую, давно не срезавшуюся черную с проседью бороду.
— Столбы от склада и яранги, доски и все дерево стащи в одну кучу. Заставь это сделать Аттенеут. Много работы будет ночью.
Стойбище погрузилось в крепкий сон.
Алитет сдирал гофрированное железо, женщины укладывали листы на нарты и отвозили их в море, к лунке.
В темноте, напоминая скелет кита, вырисовывался остов торгового склада Алитета. И когда к лунке были доставлены последние листы, сюда торопливо пришел Алитет, Он схватил один лист и долго смотрел на волнистую оцинкованную поверхность его. Наконец, подойдя к самой лунке, бросил в нее железо. Лист скользнул и исчез в пучине моря.
Алитет хватал листы и бросал их в лунку. Наргинаут быстро подавала их.
Аттенеут торопливо стаскивала в одно место бревна, доски.
— Зачем сюда таскать? К вышке надо! А то еще будут лазить на нее. Стоймя ставьте дерево около вышки.
Дула поземка.
Всю ночь напряженно работал Алитет. Уже стояли три упряжки и нарты, загруженные домашним скарбом, необходимым в горах.
Алитет притащил к вышке банку с керосином. Он выплеснул керосин на сложенное дерево, бросил зажженную серную спичку, и огромное пламя охватило груду сухого дерева.
Алитет стоял в стороне и злорадно смотрел на невиданный большой костер. Языки пламени заметались, как сторукий сказочный зверь.
Женщины сидели на нартах и испуганно смотрели на страшный огонь. С грохотом упала вышка.
— Все! — сказал Алитет.
Он побежал к передней нарте, оглянулся на большой костер и, словно боясь длинных языков пламени, взмахнув остолом, дико закричал на собак.
Показались разноцветные лучи беспокойных сполохов. Краешком, робко выглянула луна, но тотчас же скрылась за проходившим облаком. Завывал ветер.
1947–1948