Алькатрас и рыцари Кристаллии

Сандерсон Брендон

«Культурного чего?» — озадаченно подумал я. Люди пишут обо мне книги! Ну, или, по крайней мере, книги, в которых я выступаю главным персонажем. Тогда я думал, что это чертовски круто, пусть даже сами книги были основаны лишь на обрывочных фактах.

— Они думают, что в Тихоземье такое происходит сплошь и рядом, — с улыбкой заметила Гималайя, продолжая как бы от нечего делать перебирать мятные конфетки. — Эпичные баталии с Библиотекарями при помощи странных тихоземских технологий. Все это слишком романтизировано и преувеличено.

—

Фэнтези, — произнесла, качая головой, тетя Закия. — Ладно. Порти себе мозги, если так хочешь. Ты достаточно взрослый и не обязан слушаться свою мать, хотя я рада, что прежде, чем съехать, ты все-таки избавился от этой своей привычки мочиться в постель!

— Спасибо, мам, — сказал залившийся румянцем Фолсом. — Это… что ж, это очень мило с твоей стороны. Нам стоит… — Он осекся, мельком взглянув на Гималайю. — Эм, ты опять взялась за старое.

Бывшая Библиотекарша замерла, а затем опустила взгляд на лежащие перед ней леденцы.

— Проклятье!

— В чем дело? — спросил я.

— Она пыталась их классифицировать, — ответил Фолсом, указав на конфеты. — Разбить их на группы по форме, размеру и, видимо, еще и цвету.

Леденцы были выложены в аккуратную линию, сгруппированы по цветам и отсортированы согласно их размеру.

— От этой привычки так сложно избавиться, — с досадой заметила Гималайя. — Вчера я поймала себя на попытке каталогизировать плитки на полу ванной — сосчитать экземпляры каждого цвета и понять, много ли среди них сколотых. Этому конца нет!

— Рано или поздно ты себя пересилишь, — заверил ее Фолсом.

— Надеюсь, — со вздохом ответила Гималайя.

— Ну что же, — сказала, поднявшись на ноги, тетя Закия. — Мне пора возвращаться к судебным прениям. Алькатрас, нужные тебе сведения должны быть у Фолсома.

Мы попрощались, и тетя Закия направилась к выходу — не преминув, однако же, заметить, что хозяину кафе пора бы уже что-то сделать со своей ужасной прической.

— Что именно ты хотел узнать? — спросил Фолсом.

Я смерил взглядом Гималайю, пытаясь решить, о чем именно можно говорить в ее присутствии.

— Не беспокойся, — сказал Фолсом. — Она полностью заслуживает доверия.

«Если заслуживает, то с какой стати было приставлять к ней охрану?» — Я не купился на историю про то, что Фолсом должен был помочь ей адаптироваться к жизни в Свободных Королевствах — уж явно не спустя полгода. К несчастью, поговорить с ним в отсутствие Гималайи мне, похоже, не светило, и тогда я решил все объяснить. Я надеялся, что в моем рассказе не окажется слишком уж секретных сведений.

— Мы с дедушкой хотели бы получить отчет о деятельности Библиотекарей в городе, — ответил я. — Насколько я понимаю, этим вопросом заведуешь как раз ты.

— Что ж, присматривая за Библиотекарями, мне и правда скучать не приходилось, — с улыбкой подтвердил

Фолсом. — Что именно ты хочешь узнать?

Честно говоря, я и сам не был до конца уверен, да и вообще все эти геройские дела пока что были мне в новинку. В чем бы ни заключались недавние планы Библиотекарей, это наверняка имело отношение к их попытке захватить Мокию, но я понятия не имел, на что именно мне следует обратить внимание.

— Все, что вызывает подозрение, — ответил я, постаравшись проявить учтивость на случай, если нас подслушивал кто-нибудь из моих фанатов. (Быть бесподобным — тяжкий труд.)

— Ну что ж, давай посмотрим, — задумался Фолсом. — Вся эта кутерьма с перемирием началась где-то с полгода назад, когда в город прибыла делегация Блюстителей Стандарта, заявивших, что они хотят открыть здесь свое посольство. Король отнесся к этому с подозрением, но после многолетних попыток усадить Библиотекарей за стол переговоров он просто не мог ответить им отказом.

— Полгода назад? — переспросил я. То есть вскоре после того, как дедушка Смедри отправился в Тихоземье, чтобы меня проведать. А еще полгода — это примерно тот срок, в течение которого замороженный буррито может пролежать в морозилке, не превратившись в полнейшую мерзость. (Я знаю об этом в силу своей мужественной и героической натуры.)

— Все верно, — подтвердила Гималайя. — Я была среди Библиотекарей, прибывших в Нальхаллу для открытия посольства. Именно так я и сбежала.

Я этой связи вообще-то не заметил, но все же кивнул, как если бы и сам думал о том же самом — а вовсе не сравнивал свою мужественность с замороженной едой.

— В общем, — продолжил Фолсом, — Библиотекари объявили, что собираются предложить нам перемирие. А затем стали ходить на разные вечеринки и налаживать общение c городской элитой.

Похоже, что как раз такие сведения и хотелось получить моему дедушке. Я даже задумался: может, просто забрать Фолсома и отвести его обратно в замок.

Но дедушка, увы, вернется в замок только через несколько часов. Да и я не какой-то там мальчик на побегушках. Я приехал сюда не для того, чтобы доставить к нему Фолсома, а потом просто сидеть сложа руки. Алькатрасу Смедри, отважному пилоту пылесоса и обладателю крутецкого сомбреро такое не по нутру. Он был человек действия!

— Я хочу встретиться с кем-нибудь из этих Библиотекарей, — вдруг сказал я. — Где нам их найти?

Фолсом выглядел встревоженным. — Что ж, думаю, мы могли посетить их посольство.

— Может, нам с ними удалось бы пересечься где-нибудь еще? На более нейтральной территории?

— Кто-нибудь из них наверняка будет присутствовать на званом обеде у принца, — предположила Гималайя.

— Пожалуй, — согласился Фолсом. — Но как нам туда попасть? Об участии в таком мероприятии нужно уведомлять за несколько месяцев.