Алко-Голь
Шрифт:
И теперь — наш Лев. Пока непонятно, искусственно ему подсадили симбиота, или он заразился; вернулся ли он сам, или его к нам отправили. На Земле он стал употреблять алкоголь и вести несвойственный ему образ жизни. Дальнейшие медицинские исследования показали, что вместо адреналина симбиот стал потреблять серотонин, который стал обильно вырабатывается у Льва при его попойках. То есть Лёва пил, становился счастлив, и этим успокаивал своего симбиота; как только приходило насыщение, симбиот переставал питаться, и Лёва опять впадал в депрессию.
По крайней мере, мы определили "золотой уровень" алкоголя для землян, чтобы как-то справляться с пагубным состоянием, — тут она улыбнулась, — и у меня есть рецепт
— Отличный полёт! — воскликнул Федя.
— Секундочку! — возразила она. — Хочу подчеркнуть, что рецепт разработан для землян, а остальные — Шир, Веста и орфеяне, должны разработать свои рецепты и нормы. Пока у нас есть время, можете испробовать его на Лёве. Да, извини, дружище, следовало бы спросить твоего разрешения на такие эксперименты, ты не против?
Пока Мира говорила, он потягивал из фляжки и уже был навеселе.
— Ребята, я к вашим услугам, буду рад разнообразить своё алкогольное меню. Не стесняйтесь, всё ради вас и науки, — и сделал широкий жест рукой.
— Ну что ж, я думаю, пока мы следующие пару дней будем тестировать наши земные рецепты, остальные также покажут, что на их планетах применяют для расслабления и удовольствия.
Все двинулись к синтезатору за коктейлем Миры, и даже Веста, налив себе бокал, удалилась в каюту на дегустацию.
8. Инопланетные пристрастия
Второй день полёта проходил стабильно, почти как на Земле, разве что накануне Федя, забыв принять таблетку детоксикатора, обильно облевал всю кают-компанию, и был отстранен от эксперимента. На инопланетян земной алкоголь ожидаемого эффекта не возымел: Шир ничего не почувствовал, Веста сказала, что у неё несварение, а орфеяне проснулись с головной болью, и зареклись пробовать какие-то крепкие земные напитки. Скандал случился на третий день, когда хорошо поддавшие Лёва и Боря ломились к Мире, чтобы признаться ей в любви, и Шир их едва успокоил. Наутро Борису было очень стыдно, а Лев был совершенно равнодушен.
Настал день испытаний Шира. По кораблю разносился запах шалфея и чебреца, слышался какой-то шелест и стрекот. Когда все собрались в кают-компании, Шир продемонстрировал контейнер, в котором копошились пузатые жуки, похожие на толстых ярко-оранжевых божьих коровок.
— Друзья! — начал Шир. — С давних времён мы использовали выделения этих милых насекомых в качестве расслабляющего и тонизирующего средства. Надо делать вот так, — тут он взял жука в руку. — Надавливаем на брюшко, и секрет, который льётся из попки, капаем на язык, — он выдавил желчный сок на свой раздвоенный язык, причмокивая, слизал, и закрыл от наслаждения глаза.
Федя закрыл руками рот, и, согнувшись от позывов к тошноте, выбежал в туалет. Шир продолжал.
— Не пугайтесь, не знаю, что вы почувствуете на вкус, у нас разные рецепторы, но я консультировался с Мирой, и она заверила, что это вполне съедобно. Рекомендую принять полулежачее положение, может закружиться голова. Мы используем этих жуков уже многие тысячелетия, также и для удовольствия.
Первым к контейнеру подошёл Борис, взял насекомое пожирнее и улёгся на диван. Открыв рот, зажмурился и надавил пальцами, но жук не захотел расставаться со своим нектаром; Борис открыл глаза, чтобы посмотреть, что происходит, и тот выпустил струю жидкости ему в глаза. Борис вскрикнул и бросил жука.
— Щиплет, дайте что-нибудь смыть эту гадость, — процедил он сквозь зубы.
Присутствующие старались подавить смех, а Шир был наготове, и тут же подал влажную салфетку.
— Давай я
Тот зажмурился и открыл рот, а Шир выжал струю из брюшка этой божьей коровки-переростка. Секунд пятнадцать ничего не происходило, и вдруг Борис глубоко вздохнул, на его лице появилась блаженная улыбка, он зевнул и уснул.
— Отличный результат! — с удовлетворением сказал Шир. — Давай, Лев, теперь ты.
Следующий подопытный прилёг на диван и открыл рот. Шир выдавил секрет жука, но ни через полминуты, ни через минуту ничего не произошло. Второй жук тоже не дал никакого эффекта, и только после пятого Лев блаженно вздохнул и засопел.
Мира взяла у обоих анализ крови. Шир продолжил с орфеянами, но на них жидкость не подействовала решительно никак, они только в недоумении переглядывались, и после десятого жука отказались продолжать. Би слопала жука целиком, и отключилась на целые сутки. Федя так и не вернулся. Мира наблюдала за реакцией группы. И только Шир получал реальное наслаждение; время от времени он выцеживал очередного жука, и с явным удовольствием что-то порыкивал на своём языке. После пробуждения Лев и Борис пребывали в восторге, бодро держались и рассказывали о сказочных снах и впечатлениях. Мира подтвердила обильную выработку серотонина в их организмах, и добавила, что Льву требуется тройная доза.
Ещё два вечера экспериментаторы давили жуков. К ним присоединились Федя и Мира. Лев с видом эксперта-нарколога выцеживал по десять жуков, и на время перестал прикладываться к фляжке. Наступал черёд Весты показывать "фокусы".
— Вообще мы не нуждаемся в каких-то стимуляторах, но у нас сохранилась традиция, связанная с чем-то наподобие религии давних времён, когда наша численность не позволяла достигнуть уровня разума, который сейчас избавляет нас от ложных убеждений. Я продемонстрирую этот ритуал, и рекомендую всем, кто хочет участвовать в эксперименте, прилечь на диваны. Добровольцы заняли комфортные положения, и тут Веста распалась на множество огоньков; они закружили, загудели и засверкали в невероятном танце огней, фейерверков, а после нескольких минут этой огненной феерии облепили каждого из лежачих и вонзили в их нервные окончания свои микроскопические жала. Мускулы подопытных утратили напряжение, от ритмичного жужжания и яда по телам разошлась волна наслаждения, и все впали в транс. Мира протестировала всех на биохимию. В этот раз орфеяне поддались воздействию, а Шир остался безразличен, стал чихать и кашлять, у него началась аллергия и он удалился в свою каюту.
Теперь, когда все вновь пришли в себя, орфеяне долго что-то мудрили у синтезатора пищи, затем водрузили посреди кают-компании конструкцию, похожую на земной кальян: в большом контейнере булькала какая-то жидкость, от него шли трубки, из которых надо было втягивать газ. Но это было только частью процедуры; они приглушили свет и включили какую-то волшебную мелодию. По мере того, как экспериментаторы насыщались газом, мелодия звучала всё энергичнее. В какой-то момент Федя не выдержал, вскочил, схватил Би и закружил с ней по комнате; орфеяне тоже стали выделывать какие-то па, подпрыгивали, отталкивались от стен и потолка, вытворяли что-то на грани акробатики; Мира, Борис и Лев тоже кружились в каком-то сиртаки. Дольше всех держался Шир. Но когда он встал и начал прыгать, включилась тревога, и по системе оповещения корабля раздался голос: "Внимание! Потеря стабилизации! Вероятность разгерметизации!". Все стали успокаивать Шира, но он разбрасывал всех по сторонам, и снова скакал и рычал, пока из бортовой вентиляции не пошёл усыпляющий газ. Все свались и уснули, а на следующий день решили больше не повторять этот эксперимент.