Алкоголик в семье, или Преодоление созависимости

Битти Мелоди

Однажды после обеда мне позвонила женщина, недавно присоединившаяся к Ал-Анону. Эта замужняя женщина работала на полставки медицинской сестрой, она ранее брала на себя всю ответственность за воспитание своих детей, выполняла огромную работу по дому, включая ремонт и оплату различных счетов. «Я хочу отделиться от своего мужа — всхлипывала она. — Я больше не могу выдерживать его и его грубое обращение со мной. Но скажите, пожалуйста, скажите мне, — просила она, — как вы думаете, у могу заботиться о себе?»

Слова могут быть разными, но мысль одна и та же. «Я не чувствую себя счастливой, живя с этим человеком, но я не думаю, что могу жить без него (или нее). Я не могу, по разным причинам,

найти в себе силы столкнуться лицом к лицу с одиночеством, с которым обязано столкнуться каждое человеческое существо либо каждый человек должен продолжать бежать от него: во мне недостает убежденности, что в конце концов я единственная, кто должен взять на себя ответственность за заботу обо мне. Я не верю, что я могу заботиться о себе. Я не уверена, что я хочу этого. Мне необходим человек, любой человек, который бы смягчил шок моего одинокого состояния, И не имеет значения какой ценой».

Колетта Доулинг написала о таком образчике мышления книгу «Комплекс Синдереллы». Пенелопа Рассианоф обсуждала это в книге «Почему я думаю, что я ничто без мужчины?» Я об этом говорила много раз.

Выглядят ли созависимые хрупкими и беспомощными либо твердыми и мощными, большинство из нас — это напуганные, ранимые дети, желающие быть нужными, которые страдают и отчаянно хотят быть любимыми, быть людьми, о которых заботятся.

Этот ребенок внутри нас верит, что мы нелюбимы и что никогда не найдет себе комфорта, который мы ищем; иногда это ранимое дитя становится слишком отчаявшимся. Люди отталкивали нас, эмоционально и физически. Люди отвергали нас. Люди грубо с нами обращались, унижали нас. Никогда не было рядом с нами людей для нас; они не видели, не слышали или не реагировали на наши потребности. Мы можем прийти к заключению, что никогда и не будет людей, которые бы жили для нас. Для многих из нас представляется, что даже Бог покинул нас.

Мы же были тут как тут для столь многих людей. Большинство из нас отчаянно хотят иметь наконец человека для себя. Нам нужен кто-то, кто-нибудь, чтобы спасти нас от жестокого одиночества, отъединенности от мира и от душевной боли. Мы хотим чего-то хорошего, а оно, мы думаем, вне нас. Боль, душевная боль — это внутри нас. Мы чувствуем себя беспомощными и неуверенными. А другие выглядят такими сильными и умеющими утверждать себя. Мы заключаем, что в них должна быть какая-то магия.

Так мы становимся зависимыми от них. Мы можем стать зависимыми от тех, кого любим, от супругов, друзей, родителей или от своих детей. Мы становимся зависимыми от их одобрения. Мы становимся зависимыми от их присутствия. Мы становимся зависимыми от своей потребности быть нужными им. Мы становимся зависимыми от их любви даже в том случае, когда мы верим, что никогда не получим их любовь; мы верим, что мы такие, что нас и нельзя любить, никто никогда и не любил нас так, чтобы эта любовь удовлетворяла наши потребности.

Я не говорю, что созависимые — особые создания, потому что они хотят любви и одобрения и нуждаются в этом. Большинство людей хотят быть во взаимоотношениях любви. Им хочется, чтобы в их жизни был особенный человек. Большинство людей хотят иметь друзей и нуждаются в них. Большинство людей хотят, чтобы люди, с которыми они живут, любили и одобряли их. Это естественные, здоровые желания. Некоторое количество эмоциональной зависимости присутствует в любых взаимоотношениях, включая самые здоровые. Но многие мужчины и женщины не нуждаются обязательно в

других людях, а мы нуждаемся. У нас это потребность. Мы можем стать влекомыми, контролируемыми этой потребностью.

Слишком сильная потребность в людях может вызывать проблемы. Другие люди становятся ключом к нашему счастью. Я верю, что слишком сильная фокусировка на других, запускание нашей жизни на орбиты вокруг других людей идут рука об руку с созависимостью и вырастают из нашей эмоциональной неуверенности. Я думаю, что значительная

часть этих безустанных поисков одобрения, которыми мы наслаждаемся, также происходят из неуверенности. Магия в других, а не в нас, мы верим. Хорошие чувства в них, а не в нас. Чем больше хорошего мы ищем в других, тем меньше хорошего мы находим в себе. Они все это имеют; а мы ничего не имеем. Наше существование неважно. Нас так часто отвергали и так часто нам абсолютно не уделяли необходимого нам внимания, что мы также себя отвергаем.

Сильнейшая потребность в людях и вера в то, что нас нельзя любить и что рядом с нами никогда не будет людей для нас, может стать глубоко укоренившимся верованием. Иногда мы думаем, что рядом с нами нет людей для нас, в то время как в действительности они есть. Наша потребность может блокировать наше видение, делая невозможным разглядеть любовь там, где она есть для нас.

«Иногда ни одно человеческое существо не может быть для нас в том виде, как мы нуждаемся в нем — так, чтобы поглотить нас, заботиться о нас, сделать так, чтобы мы чувствовали себя хорошо, сделать нашу жизнь наполненной и надежной.

Многие из нас возлагают на других людей такие большие надежды и нуждаются в людях так сильно, что в конце концов остаются если не ни с чем, то с малым. Мы можем стать зависимыми от людей с нарушениями. Мы можем стать зависимыми от людей, которых мы и не любим, которые нам особенно и не нравятся. Иногда мы так сильно нуждаемся в людях, что удовлетворяемся почти что любым человеком. Мы можем нуждаться в людях, которые не удовлетворяют наши нужды. Опять же, мы можем оказаться в ситуации, когда мы нуждаемся в ком-то, чтобы кто-то был здесь для нас, но выбранный нами человек не может или не будет делать то, что мы хотим.

Мы даже можем убедить себя, что мы не можем жить без кого-то и будем корчиться в муках и помирать, если тот человек отсутствует в нашей жизни. Если тот человек алкоголик либо человек с другими глубокими нарушениями, мы можем выносить жестокое обращение с собой и проявлять безумие, чтобы удержать его или ее в нашей жизни, чтобы защитить наш источник эмоциональной надежности, уверенности. Наша потребность так велика, что мы соглашаемся на малое. Наши ожидания падают ниже нормы, ниже того, что мы должны были бы ожидать от наших взаимоотношений. Тогда мы становимся схваченными в капкан, мы в тупике.

«Так дальше нельзя, Камелот. Так дальше не может человек с человеком жить», — писала Джанет Герингер Уойтитц в своей главе в книге «Созависимость — неотложное состояние». «Все перекрутилось причудливым образом. Я останусь, потому что- «Он не бьет меня», «Она не убегала», «Он не потерял свою работу». Представьте, можно доверять тем формам поведения, которые переворачивают все с ног на голову, и это в порядке вещей. Даже самое худшее может быть правдой. Даже если он бьет вас. Даже если она спасается бегством. Даже если он больше не работает. Даже имея все это, вы можете затем сказать: «Но я люблю его/ее». Когда я в ответ на это задаю такой вопрос: «Скажите, что в нем/ней такого, что делает его/ее любимым (ой)?», то никакого ответа не получаю. Нет ответа, потому что сила эмоциональной загнанности больше, чем сила логики Я не имею в виду, что все наши интимные взаимоотношения основаны на неуверенности и зависимостях. Конечно, сила любви превосходит здравый смысл, и, возможно, так и должно быть временами. Во всяком случае, если мы любим алкоголика и хотим оставаться с ним или с ней, то нам следует продолжать любить того человека Но сила влечения эмоциональной неуверенности может также стать больше, чем сила логики или любви. Не будучи центрированными на себя и не чувствуя эмоциональной .уверенности, мы можем попасться в капкан. Мы можем начать бояться прекратить взаимоотношения, которые уже стали мертвыми и разрушительными. Мы можем позволять людям причинять нам боль и жестоко обращаться с нами, а это никогда не бывает в наших интересах.