Алкоголик. Эхо дуэли

Воронин Андрей Николаевич

На 60-м году жизни Мартынов умер. В завещании он просил похоронить его в селе Знаменском под Москвой, родовой усадьбе, принадлежавшей его отцу.

В завещании была сделана оговорка – хоронить следовало не в фамильном склепе, а в отдельной могиле и не ставить на ней никаких надгробий, не делать никаких надписей, чтобы память о нем исчезла.

Он предвидел, что его праху не дано спокойно лежать в земле. Он боялся надругательства над мертвым телом. Но воля покойного была нарушена – его похоронили в фамильном склепе. И вроде бы все нормально… А потом был 1917 год, тогда подмосковное имение дворян Мартыновых было разграблено. Был разгромлен и винный погреб. Все запасы выпиты до последней капли. Трещали двери, звенели окна. Люди рассыпались по комнатам

и кладовым, по сараям и амбарам, по конюшням и лабазам. Каждый хватал первое, что попадало под руку. Ревели быки, мычали коровы, храпели и фыркали лошади. Их выводили, угоняли, садились верхом и с гиканьем исчезали на разных дорогах. Выкатывали телеги и нагружали мебелью, вещами, мешками зерна и картофеля. Посуда билась и звенела. В гул врывались звуки фортепьяно, на котором мужицкие кулаки молотили по клавишам. В шкафах рылись бабы и напяливали на себя решительно все, что попадалось под руку. А потом в поместье Знаменском была основана трудовая колония для бывших беспризорников. Дом вместе с людскими превратился в помещение для школы и общежитие. Все изменилось в усадьбе. Только до фамильного склепа никто не добрался, он оставался пока не тронутым. Пока в школе не дошли до темы «Жизнь и творчество Лермонтова». Учитель проникновенно читал стихи «Выхожу один я на дорогу…». А потом рассказал бывшим беспризорникам о гибели Лермонтова. Он сказал, что это было «подлое убийство беззащитного человека». А потом объявил: «Ребята, именно здесь, в этом доме, и проживал до старости человек, чья пуля оборвала молодую жизнь Лермонтова. Он похоронен в склепе на территории нашей колонии». Урок закончился, колонисты разошлись, ушел к себе и учитель. А на следующее утро вся колония проснулась от дикого вопля поварихи, в ужасе зажимавшей одной рукой рот, а второй указывавшей на старую березу возле дома.

На этой самой высокой березе напротив дома висел мешок. Петля обхватывала один из его концов, мешок был выпачкан землей, он раскачивался на ветру и содержал в себе останки Николая Мартынова. Потом скелет и останки Мартынова разбросали по всему саду. Чтобы дети перестали лазить в склеп, его засыпали землей. Дети, надругавшись над прахом, сами того не подозревая, совершили сатанинский обряд. После войны сгорел старый усадебный дом. Потом там находилась воинская часть, на территории которой при загадочных обстоятельствах гибли солдаты и случались странные пожары.

Мартынов не нашел себе места в жизни, а останки его не нашли упокоения после смерти. А все началось с забавы, карточной игры и шуток. Пистолет поставил точку в этой истории. Поэтому я поклялся найти этот пистолет. И нашел.

Антикварщик издал странный звук, похожий на короткий смешок. Воцарилось молчание, в котором было ожидание.

— И вы не боитесь проклятья? – нарушил молчание Абзац.

— Нет, – вежливо улыбнулся Антикварщик. – Я точно знаю, что сделаю с этим пистолетом.

— Откуда? Хотелось бы узнать, если это не очередная страшная тайна…

— Это очередная страшная тайна для всех, кроме тебя. Ты, Абзац, меня поймешь…

— Почему?

— Знаешь, как говорят? Рыбак рыбака видит издалека. У тебя были видения?

Абзац уловил что-то необычное в тоне, каким были произнесены эти слова, потому в его глазах появилось настороженное внимание. Он ответил утвердительно:

— Да, были…

Антикварщик понимающе улыбнулся.

— Что ты видел?

— Переплетение серебряных ниток… Потом… черт по балкону ходил, – медленно, как бы припоминая, перечислял свои видения Абзац. – И еще одно существо с бледным как смерть лицом стояло у кровати… Не знаю, что это было. В общем, ничего такого. Никаких причин для беспокойства.

— Все так банально, все, как у всех. Не ожидал от тебя такого, – скривился Антикварщик. – А я, представь себе, встречался с Николаем Мартыновым. Вот так, как сейчас с тобой. Встречался не один раз. Он мне рассказал, как все было. И просил во что бы то ни стало разыскать пистолет. И он мне дал точные указания, что делать дальше. После этих встреч я занялся

поиском пистолета. И вот ко мне пришла информация, что мальчишки случайно нашли этот пистолет возле мертвого старика. Я понимал, что должен спешить. Я нашел тебя, Абзац. Не спрашивай «как?». Я отправил тебя сюда. Ты подходил как нельзя лучше. Только не спрашивай «почему?». Мой молодой друг Одиссей был недалеким парнем, он был, конечно, немного не в себе, он не понимал ничего. Земля ему пухом. Но я не знал, что в моем близком окружении окажутся предатели. Это всегда больно. Даже при моем опыте общения с людьми. Впрочем, теперь это не имеет значения. Царство тебе, Вадим, небесное. Хотя вряд ли… Вряд ли… И зачем ему это понадобилось? Вадиму, кстати, неплохо жилось. Так бы и жил дальше под девизом «ветер в харю, я пиарю». Раскручивал бы в СМИ себе подобных. Технологии разработаны. Схемы готовы. Так нет – захотелось быть начальником и молиться на какой-то пистолет! Мне докладывали, что он все время напевал песенку про пистолет.

Что ж, Вадим, тебя похоронят по первому разряду, я распорядился. Никто не узнает, какой ты оказался сволочью… Сейчас это не имеет значения, ты не навредишь никому.

Антикварщик скорбно вздохнул. Пока он говорил, за окном окончился дождь и выглянуло солнышко. И Матвей Матвеевич задал главный вопрос:

— Где пистолет?

Абзац снова вспомнил, что при входе в этот особняк его никто не обыскал. Как будто здесь никого не беспокоила безопасность. А ведь если бы обыскали, то знали бы – пистолет у него.

— Он у меня, – негромко ответил Абзац. – Я отдам его вам.

— Я заплачу, – твердо сказал Антикварщик. – Не сомневайся. Тебе хватит, ты сможешь решить свои проблемы. Не все, конечно, но «подъем» будет.

– Только один вопрос, – обратился к нему Абзац.

— Я слушаю.

— Кто убил Васю?

Матвей Матвеевич пожал плечами; казалось, его занимают совсем другие мысли.

— Того белобрысого Васю, который зарезал в баре Одиссея и бросился бежать с пистолетом.

— Кто убил Васю? Кто это может знать? Местные разборки. Я в это не вникаю, – неопределенно ответил Антикварщик и развел руками, давая понять, что дал исчерпывающий ответ на вопрос.

— Но там было еще два трупа, – продолжал Абзац.

Антикварщик саркастически хмыкнул:

— А это уже второй вопрос.

– И все же?

— Тебе лучше знать». Ведь это твоя работа? Верно? Там, кстати, нашли пистолет «ТТ» китайского производства… Так твоя работа?

Абзац едва заметно пожал плечами и по-светски кивнул.

— Я так и думал, – произнес Антикварщик, подняв, руку, будто бы собирался благословить или отпустить грехи. – Кстати, эти два трупа потом пропали.

— Да? – неподдельно изумился Абзац.

— Представь себе, – Антикварщик кивнул и чуть сдвинул брови, будто припоминая лично увиденные события, – вынесли из морга. Зашли в сопровождении санитара два человека в черном и бережно вынесли два трупа. Так было всегда… Вот, пожалуйста, – он потянулся за очередным фолиантом, переплетенным телячьей кожей. – Подшивка журнала «Исторический вестник», – пояснил он. – Так вот, все повторяется. Ничто не ново. Еще в девятнадцатом веке журнал «Исторический вестник» описывал подобные случаи. Только это было давно – во времена еще того покорения Кавказа. – Он раскрыл переплетенные под одной обложкой журналы и стал медленно, с расстановкой читать:

«Много тут полегло горцев жертвами своей безумной отваги. Интересная и в то же время трогательная сцена разыгралась из-за этих трупов. После приступа горцы отхлынули, оставив на месте много тел. При свете разгоревшегося костра нам было видно, как некоторые убитые, лежавшие сначала без движения, потом зашевелились и старались отползти подальше. К ближайшим из них наши солдаты бросились через проходы, желая забрать пленных. И вдруг, к удивлению, из-под некоторых мертвецов повыскакивали совершенно здоровые горцы, которые, как оказалось, ползком на своих спинах увозили погибших товарищей… Натолкнувшись в одном месте на подобную парочку, наши солдаты расхохотались.