Алькурд Пардес. День мира
Шрифт:
Яркое рубиновое сияние переливалось ярче любого находящегося в гроте фонаря. В их сторону стали бросать заинтересованные взгляды. Полли поёжилась под уколами пристального внимания.
Внезапно свечение разрезала ломаная линия. Подобно молнии ветвящаяся полоска огненно-красного света растянулась от головы до ног Карла Лесанти, чуть выше его самого. Следом множество линий размером помельче, стали оплетать и разделять на маленькие неровные участки кажущееся в сравнении тусклым рубиновое свечение.
– Когда
– Без него душа начинает разрушаться. Теряются воспоминания, путаются мысли, зачастую подводит рассудок, исчезают эмоции и чувства. Пропадает всё то, что делает человека человеком. Кто-то в таком состоянии может сопротивляться разрушению души дольше, кто-то меньше, но итог всегда один. Человек превращается в овощ, живое растение.
Вэй, похоже, знал, о чём говорил. По крайней мере, Полли не приходило в голову подвергать его слова сомнению. Наверное, кинтиец видел подобное не раз.
– Но как же вы... все вы, - Полли пробовала подобрать слова.
– Заклинатели душ не проходят "процедуры" - правильно понял девушку Вэй.
– Мы используем медитации, тренируемся с самых ранних лет, пока душа ещё не успела застыть. Прохождение процедуры возможно только до двадцати лет. До этого срока душа ещё остаётся эластичной и есть высокая вероятность успеха. После - вмешиваться в душу очень опасно. В большинстве случаев это приводит к полной утрате связи с Течением Жизни. У заклинателей душ нет нужды получать силу в один момент. Протектор - лишь одна из граней внутренней энергии. Использование его в качестве оружия опасно и разрушительно для души.
Последнее предложение Вэй проговорил с нескрываемым осуждением. Будто ему претило то, как миротворцы используют дарованную им же пара-магическую силу.
– Почему тогда миротворцы вынуждены проходить через "процедуру", если она такая опасная. Почему просто заранее не обучать студентов этим вашим медитациям и...
– Спросишь у своего директора, - грубо прервал девушку Вэй.
– Это было его решением.
Ломаные линии света тускнели, сливаясь с рубиновым сиянием.
– И что вы делаете сейчас?
– не отставала Полли.
– Возвращаете протектора?
– Нет, конечно. Погибшего протектора невозможно вернуть, - с лёгкой грустью объявил Вэй.
– Я скрепляю осколки его души. Штопаю их на скорую руку.
Однородное рубиновое свечение плавно, но стремительно гасло. Когда оно пропало совсем, Вэй поднялся, слегка брезгливо встряхнул руки и обтёр их о штанину.
– Теперь всё в порядке?
– с надеждой уточнила Полли.
– Да. Настолько насколько может быть в порядке душа, испещрённая глубокими шрамами.
Глава 24
В условиях полевого задания решения по
поводу предусмотренных
Уставом преступных деяний миротворцев,
студентов Академии и приравненных
к такому статусу лиц, принимаются
инструктором, миротворцем, возглавляющим
группу или лицом, временно исполняющим
такие обязанности. Необходимость мер,
выходящих за рамки Устава, применённых
к преступникам или лицам, подозреваемым
в совершении преступления во время
выполнения операции будет оцениваться
администрацией Алькурд Пардес.
(Устав Алькурд Пардес.
Статья 935.4)
Лежащий прямо на полу фонарик бил прямо в глаза.
Шики, прищурившись, повертел головой - в шее хрустнуло несколько вправленных позвонков. Боль в затылке нарастала волнами, и первое время сильно мешала думать. Яркий жёлтый свет проникал сквозь ресницы, раздражая и усиливая приступ мигрени.
Вскоре вернулось ощущение собственного тела. Дильс сидел на каменном холодном полу, вытянув перед собой ноги. Сведённые за спиной руки оказались перехвачены толстыми браслетами тяжёлых наручников. Шики дёрнулся - больше для проверки, нежели на что-то надеясь. Руки поддались на несколько сантиметров, а потом с пружинящей силой их потащило в обратную сторону. К старым кандалам была приделана цепь, которая вгрызалась в каменную стену.
Шики хмыкнул. Уголки губ чуть поднялись, намечая ироническую улыбку.
– Ну что, проснулся? Давай рассказывай!
– в уши ворвался настойчивый громкий голос Рена.
– Подожди. Успокойся, - шикнул на него Локк.
– Дильс, ты меня слышишь?
– Да, Никро, слышу, - ответил Шики, и на секунду полностью разлепив глаза, борясь со слепящим светом, рассмотрел три тёмных силуэта, стоящих напротив.
Никро присел, чем-то клацнув, и свет фонаря переместился правее. Перестав бить в глаза, он давал приличное количество света, чтобы осветить всё окружающее пространство целиком. Помещение было маленьким, давящим, тесным. Здесь едва хватало места на четверых. Помимо Никро и Рена, напротив Шики застыл Тагирон, настороженный и готовый к нападению, будто сторожевой пёс.
– Как тебя по-настоящему зовут, сволочь?
– напористо продолжал Рен.
– Да какая разница как его зовут?!
– резонно возразил Никро.
– Что тебе-то с того?
– Интересно, - всё ещё разгорячено, но не слишком уверенно объяснил Рен, выбрав из двух причин, вертевшихся в его голове, наименее глупую. Вторая была ещё хуже - именно с этого вопроса начинали допрос пойманного шпиона в большинстве фильмов.
– Нам нужны сведения о противнике, его вооружении, количестве, - вступил в разговор третий голос, принадлежащий Тагирону О"Хейлу.