Аллегро в четыре руки

Тумановская Любовь Дмитриевна

– Всё хорошо. Просто, я потрясена… – негромко ответила я. Эта сказочная романтическая атмосфера была настолько прекрасной, что просто выбила меня из колеи. Вместе с тем, мне почему-то было как-то не по себе: я ощущала необъяснимый трепет и тревогу.

– Я вижу, ты действительно находишься под сильным впечатлением. Расслабься, принцесса. Всё это только для тебя!

Нам подали ужин и наполнили бокалы вином. Мы стали не спеша трапезничать, поддерживая тихий диалог. Чарующая песня океана мелодично вливалась в наш разговор, нашёптывая прекрасные сонеты о любви под аккомпанемент волн. Всё было просто замечательно!

Я понемногу успокоилась и свыклась с окружающей атмосферой.

И вдруг Дёмин, совершенно неожиданно для меня, достал из внутреннего кармана пиджака маленькую красную коробочку и положил её на краешек стола. Моё сердцезамерло, и я наконец поняла причину своей тревоги.

Алексей открыл коробочку, и я увидела невероятно красивое кольцо с большим сверкающим бриллиантом.

– Виктория, ты, наверное, уже догадалась, что всё это значит: я хочу сделать тебе предложение… на этот раз вполне пристойное, – улыбнулся он. – Я предлагаю тебе своируку и сердце и прошу стать моей женой. Ты согласна?

Это было предложение в стиле Дёмина, требовавшее незамедлительного ответа. Я посмотрела на него с недоумением, несуразно сглотнув слюну.

Не дождавшись от меня ни звука, Алексей взял меня за руку и бережно надел мне кольцо на безымянный палец. Оно смотрелось изумительно! Но я всё ещё продолжала молчать, загнанная в угол столь внезапным поворотом событий.

– Может, скажешь хоть слово, принцесса? – не отрывая от меня глаз, произнёс Дёмин.

– Очень красивое кольцо, – с трудом выдавила я из себя.

– И это всё? – слегка склонил он голову на бок.

Я подняла ресницы и промолвила:

– Я очень тебя люблю… и для меня стать твоей женой – это мечта на грани фантастики и реальности, которая, наверное, обещает мне счастье, семейную идиллию ироскошную жизнь в сказочном замке, но…

– Но?.. – нахмурившись, повторил Алексей.

– Но ты пожелал, чтобы я бросила сцену, – с грустью промолвила я.

– Да, Виктория, я этого пожелал: моя жена не может быть певицей! Это не вписывается ни в какие рамки и не соответствует моим принципам! Я хочу, чтобы моя жена создавала уют в доме, занималась детьми и со счастливой улыбкой (а не уставшая и измученная) встречала меня вечерами с работы… В этом я вижу истинное призвание женщины. Какой матерью и женой будет та, что постоянно пропадает на гастролях и концертах?.. Ты считаешь, я говорю какие-то нелепости? Я опустила голову.

– Тебе вообще не придётся работать, потому что в этом нет никакой необходимости! Ты будешь заниматься только собой и нашими будущими детьми. Я же буду обеспечивать вас всем, что нужно, и буду делать для вас всё, что только пожелаете!

– То есть я буду вынуждена каждый раз просить у тебя денег на колготки, прокладки и тому подобные вещи, словно я какая-то немощная, не способная сама на себя заработать?..

Алексей рассмеялся.

– У тебя будет личная банковская карточка, которую я буду систематически пополнять, но при этом ни в коем случае не буду контролировать твои траты. Пойми, я сам заинтересован в том, чтобы моя любимая выглядела хорошо и ни в чём не нуждалась.

– Это унизительно… – скривилась я.

– А то, что приходится тебе терпеть, – это не унизительно? Тебя всё устраивает? Да? – с некоторым лукавством взглянул на меня Алексей.

– Ты хочешь запереть меня в своём

шикарном замке за семью замками и вынудить сидеть в четырёх стенах, отказавшись от своей мечты, планов, надежд и тем самым потеряв саму себя? Кем в таком случае я стану? Ты сам потеряешь ко мне уважение! Со временем я просто перестану быть личностью и превращусь на неприметную, серую тень…

– Что за глупости? Прекрати! – не сдержавшись, прервал меня Алексей.

– Нет, не прекращу! – воспротивилась я: – И, в конце концов, знаешь, чем всё это закончится? Я брошу сцену, посвящу всю свою жизнь только семье, нарожаю тебе хорошеньких детей… И в один прекрасный день ты без зазрения совести променяешь меня на какую-нибудь длинноногую малолетку, банально заявив, что просто меня разлюбил! Что тогда я буду делать? У меня не будет ни молодости, ни карьеры, ничего!

– Виктория, сейчас же перестань! Ты несёшь какой-то уму не постижимый бред! Как тебе только в голову могло прийти такое? – разозлился Дёмин. – Думаешь, за все эти годы я ещё не нагулялся? Всё, что мне нужно теперь – это только счастливая, любимая семья!

Если бы я хоть на долю секунды сомневался в серьёзности своих намерений, я никогда не предложил бы тебе ничего подобного! Я знаю, что делаю, и несу ответственность за свои слова и поступки!

Алексей в гневе встал из-за стола, отошёл в сторону и уставился на океан. Видимо, мои слова глубоко его обидели. Выждав какое-то время, я подошла к нему, и, дотронувшись до руки, произнесла в унисон со своим внутренним голосом:

– Музыка – это моя душа… Но сердце моё бьётся только для тебя… Я не смогу без тебя! Но не заставляй меня отречься от музыки! Не вынуждай делать этот жестокий выбор! Ведь в любом случае я буду несчастна…

– Я не отступлюсь от своего! – развернувшись ко мне, заявил Дёмин. – Я полагаю, пока не готова дать мне ответ. Тебе нужно время, чтобы подумать. Я буду терпеливо ждать, искренне надеясь на то, что ты примешь правильное решение...

Глава 40

Ноябрь, 2009 год, Киев.

– Would you like something to drink? – услужливо улыбаясь, предложила стюардесса.

– No, тhanks, – вяло ответила я, не выходя из своих раздумий. Мне сейчас абсолютно ничего не хотелось, разве только поскорее приземлиться на родине, но этого момента нужно было ждать ещё долго.

Мельком выглянув в иллюминатор, я невольно остановила свой взгляд на пакете, лежащем у меня на коленях. В нём была коробка с неизвестным для меня содержимым.

Это был подарок от Кати. Она ни с того ни с сего приехала в аэропорт, чтобы со мной попрощаться и вручила мне эту небольшую коробку, настояв, чтобы я открыла её в самолёте: тогда настроение у меня значительно улучшится. Вспомнив об этом, я достала Катин подарок из пакета и аккуратно его открыла.

В следующее мгновенье лицо моё действительно озарила улыбка. Из белой прямоугольной коробки красивыми зелеными глазками из-под пушистых ресниц на меня смотрела очаровательная фарфоровая кукла, одетая в великолепное платье цвета топлёного молока и изысканную шляпку с вуалью. Её каштановые кудри были красиво уложены: они спадали блестящими локонами на тонкие плечи.