Аллигат 2
Шрифт:
Генеральша выпустила струйку дыма, смешала карты на столе и, прищурив один глаз, смерила собеседницу цепким взором:
— Вам незачем докладывать мне, чем вы будете заниматься в течение дня. Главное — приходите вовремя и не забывайте о том, о чём я вас предупредила ранее. Я распоряжусь, чтобы Гризель нагрела воду.
Ольга перенесла вещи в комнату, сняла накидку и шляпку. Скинула обувь. Упала спиной на мягкую кровать и раскинула руки:
— Вот я и дома, — закрыла глаза, вслушиваясь в окружающие звуки.
Дом
Глава 23
Улица Клот Фэр находилась в десяти минутах ходьбы от съёмной комнаты Ольги. Дом она нашла быстро. Синяя парадная дверь, крошечный палисадник за кованым ограждением — всё, как и говорила новая знакомая.
Дверь открыла служанка.
— Лекси, кто пришёл? — услышала Ольга голос из смежной комнаты.
Лоис вышла тотчас и выглядела расстроенной. Припухшие веки глаз подсказали о проведённой бессонной ночи, чуть охрипший голос — о возможных рыданиях. Платье цвета болотной тины, гладко зачёсанные волосы, собранные на затылке в тугой узел, и отсутствие легкомысленных кудряшек делали её лицо серьёзнее, старше.
После обмена приветствиями хозяйка квартиры подозрительно уставилась на художницу, передавшую зонт служанке и стряхивающую капли дождя с накидки. Лорд Хардинг прав? Не стоит впускать её в дом?
— Я не вовремя? — спросила Ольга встревожено. — Можно перенести занятия на завтра.
Лоис медлила с ответом, пристально осматривая гостью, словно пыталась определить, чего от неё ожидать.
Кажется, Ольга поняла, в чём дело:
— Вы передумали, — отступила она к двери.
— Проходите, — тяжело вздохнула женщина. — Мне немного нездоровилось, но уже всё прошло.
Распорядившись, чтобы служанка приготовила чай, она проводила художницу в комнату, поделённую на две зоны: гостиную и столовую.
Ольга беглым взором окинула неизменный камин с развёрнутым к нему креслом, новую мягкую мебель, кремовый текстиль на стенах и окнах, яркий шерстяной ковёр, судя по лотосам и иероглифам, китайский, обеденный стол, буфет, секретер, пианино и папоротник в стеклянном контейнере[1] у окна.
— Всё купили к занятию? — уточнила она, пристально глядя на Лоис.
Та кивнула и, открыв секретер, достала карандаши, папку с рисовальной бумагой, пару журналов и небольшую коробку. Ольга заметила портрет хозяйки квартиры в своём исполнении. Сказала:
— Поскольку сегодня пасмурно, мы до конца отдёрнем на окне портьеру — станет светлее. Стол стоит удачно, двигать его не придётся.
Отсутствующий взгляд ученицы и её вялость
— Быть может, всё же перенесём занятие?
Лоис будто очнулась от дум и громко решительно сказала:
— Знаете что, а не могли бы вы послушать одну пьесу, — она стремительно подошла к пианино и стала перебирать разбросанные на верхней крышке нотные альбомы. — Я исполню её в разных темпах, а вы скажете, что вам больше понравилось.
— Боюсь, я в этом не разбираюсь, — заметила Ольга.
— Просто послушайте. Мне очень важно знать мнение постороннего человека. Вы же сможете определить, в каком случае вам понравится больше?
— Думаю, смогу, — села она на софу.
Лоис откинула тяжёлый клавиатурный клапан.
— Я исполню ноктюрн Фредерика Шопена до-диез минор, — сообщила она.
Ольга — как в замедленной съёмке — наблюдала за её движениями. Как она долго и величественно устраивалась на стуле, как упиралась ступнёй в педаль, мягко и уверенно опускала руки на клавиши.
С первыми аккордами её захлестнул поток мыслей. Рождавшееся чувство оказалось для неё новым, необычным, всепоглощающим. Она знает этот ноктюрн! Её тело помнит отточенные с детства движения: посадка, постановка рук, ноты, гаммы, бег пальцев по чёрно-белым клавишам. Бесконечные упражнения, слёзы, рябь перед глазами. Первые успехи, радость, восторг.
Она замерла, боясь вздохнуть. Поймала себя на том, что её пальцы двигаются в такт мелодии, перебирая воображаемые клавиши инструмента. Она чувствует их костяную прохладу, а нога нажимает на педаль, усиливая выразительность исполнения.
Мелодия плыла дальше. Минор сменился мажорными аккордами — спокойными и ясными, как ленивый перекат морского прибоя, смывающего прошлые душевные переживания. Всё плыло перед глазами в пелене слёз, колебалось и смешивалось. Силуэт Лоис расплылся грязным пятном, сливаясь с яркими красками ковра.
Пианино замолчало. Затихли обертоны.
— Ну что? — услышала Ольга тихий голос женщины.
— Вторая, медленная, — придя в себя, без колебаний ответила она.
— Вот и он тоже хотел так, — развернулась к гостье Лоис и сморщила нос. — Но ведь это неправильно. В нотах прописано иначе.
— Кто — он? — не поняла Ольга, всё ещё пребывая под впечатлением пьесы.
— Мой… мужчина, — замолчала Лоис, следуя взором за вошедшей служанкой.
Лекси внесла поднос. Переставила на стол бульотку, апельсиновое желе, сливовое варенье, мёд и орехи, творожные слойки и кусочки лимонного кекса:
— Желаете ещё что-нибудь?
— Ступай и закрой за собой дверь, — проводила служанку взглядом хозяйка. — А ещё у него титул и бесконечная родословная. Он молод, умён и хорош собой, — сообщила она хвастливо. — И щедр. Эту квартиру он снял для меня.