Аллигент
Шрифт:
Она опирается подбородком на руку.
– Нет ничего, что ты хотел бы ему сказать? Вообще ничего?
– Нет, - говорю я. Я тереблю мои ключи вокруг пальца.
– Я просто хочу оставить его позади, в том месте, к которому он принадлежит.
Два года назад, когда я стоял напротив него в парке, вокруг нас падал снег, я понял то, что нападение на него перед Бесстрашными, не заставило меня чувствовать себя лучше от той боли, которую он причинил мне, кричать на него или оскорблять его я бы тоже не хотел.
Там был только один вариант остаться,
Я помню, когда она отдала его мне. Я был молод, но не слишком молод, чтобы осознать, что это был запрещенный объект в фракции Отречения, бесполезный и, следовательно, самоснисходительный. Я спросил ее, какой цели он служил, и она рассказала мне, что он ничего не делает очевидным. Но это могло бы быть в состоянии сделать что-нибудь здесь.
Затем она коснулась рукой своего сердца. Иногда происходят красивые вещи.
В течение многих лет это был символ моего тихого неповиновения, мой маленький отказ быть послушным, отводящий отречение ребенка, и символ моей матери , хотя я верил, что она мертва. Я спрятал его под кровать, и на следующий день я решил оставить Отречение, я положил его на стол, так что мой отец мог видеть мою силу, и ее.
– Когда ты ушел, это напомнило мне о тебе, - говорит она, прижимая стакан к животу.
– Напомнило мне, как ты был храбрым, всегда был." Она чуть улыбается.
– Я думала, ты мог бы держать его здесь. Я предназначила ее для тебя, в конце концов. Я не доверял моему голосу, он не останется стабильным, если я начну говорить, поэтому я просто улыбнулся в ответ и кивнул.
Весенний воздух холоден, но я оставляю открытыми окна в грузовик, так что я чувствую это в моей груди, так что он " кусает " мои пальцы, напоминание о затяжной зиме. Я останавливаюсь на железнодорожной платформе и беру урну с заднего сиденья. Это серебро, без гравюры. Я не выбирал; Кристина сделала это за меня.
Я иду по перрону к группе, которая уже собралась. Кристина стоит с Заком и Шоной, которая сидит в коляске с одеялом на коленях. Коляска лучше теперь, без ручки на спине, так что она может маневрировать ею более легко. Мэтью стоит на краю платформы.
– Привет, - говорю я, стоя за плечом Шоны.
Кристина улыбается мне, и Зик хлопает меня по плечу.
Юрай погиб всего через несколько дней после Трис, но Зак и Хана сказали, что они прощались всего через несколько недель после этого, роняя пепел в пропасть, на фоне стука всех своих друзей и семьи. Мы кричали его имя эхом в Яму. Но я знаю, что Зик вспоминает его сегодня, как и остальные из нас, даже если этот последний акт Бесстрашной отваги для Трис.
– Я хочу вам кое-что показать, Шона говорит, и бросает одеяло в сторону, раскрывая сложный металлические брекеты на ее ноги. Они проходят весь путь до ее бедер,
Несмотря на серьезный повод, я улыбаюсь.
– Ну, посмотри на это, - говорю я.
– Я забыл, какая ты высокая.
– Калеб и его друзья из лаборатории сделала их для меня, - говорит она.
– По-прежнему получает повесить его, но они говорят, что я, быть может, когда-нибудь побегу.
– Очень хорошо, - говорю я.
– Где он, кстати?
– Он и Амар встретят нас в конце линии, - говорит она.
– Кто-то должен быть здесь, чтобы поймать первого человека.
– Он по-прежнему вроде торт из анютиных глазок," Зик говорит.
– Но я, приближаясь к нему.
– Хм я говорю, не совершая. По правде говоря, я примирился с Калебом, но я все еще не могу быть рядом с ним надолго. Его жесты, его интонаций, его манеры, они принадлежат ей. Они делают его только шепотом ее, и, что не хватает ее, но это слишком много.
Я бы сказал больше, но поезд пришел. Он едет к нам по отполированным рельсам, визжит когда замедляется до остановки в передней части платформы. Голова высовывается в окно первого вагона, в котором находятся элементы управления - это Кара, ее волосы в тугой косе.
– Получилось!, - говорит она.
Шона сидит в кресле и снова толкает сама через дверной проем. Мэтью, Кристина, и Зик следуют за ней. Я вхожу последним, предлагая Шоне держать урну, и, стоя в дверях, сжимаю ручку своей рукой. Поезд снова начнется набирать скорость с каждой секундой, и я слышу, как его мотает и он свистит над рельсами, и я чувствую силу, как она растет внутри меня. Воздух кнутами бьет по моему лицу и прижимает мою одежду к моему телу, и я смотрю на городскую площадь напротив меня, здания, освещенные солнцем.
Это не то же самое, что было раньше, когда-то давно. Все нашли новые места. Кара и Калев работают в лабораториях , которые являются теперь небольшым сегментом департамента Сельского хозяйства, который работает, чтобы сделать сельское хозяйство более эффективным, способным накормить больше людей. Мэтью работает в психиатрических исследованиях где-то в городе - в последний раз, когда я спросил его, он изучал что-то о памяти. Кристина работает в офисе, переселяет людей с окраин, кто хочет переехать в город. Зик и Амар - полицейские, и Джордж управляет полицией -
Бесстрашные работники, как я их называю. А я помощником представителя правительства одного из наших городов: Джоанны Райес Я протягиваю руку, чтобы схватить другую ручку и высунуться из машины, как оказалось, почти болтаясь на улице, два этажа ниже меня. Я чувствую трепет в животе, страх, трепет истинная любовь Бесстрашных.
– Эй, - говорит Кристина, стоя рядом со мной.
– А как поживает твоя мать?
– Отлично, - говорю я.
– Мы разберемся, я думаю.
– Вы собираетесь промелькнуть линией?"