Алло, милиция? Часть 3
Шрифт:
— Особенно в следующий пятничный вечер. Заступаю на дежурство на Новый год. На пару с тобой. Эх… Надо было выторговать освобождение от дежурств на месяц.
— Поезд ушёл, — хмыкнул Вильнёв.
Не дождавшись положенных восемнадцать-пятнадцать, а сбегать раньше семи вечера Сахарец считал недостойным настоящего следователя и при том уровне нагрузки был прав, Егор сложил бумажки в сейф. Не обращая внимания на укоризненные взгляды капитана, покинул кабинет.
Элеонора несколько отошла от вчерашнего, но по-прежнему хмурилась.
—
Накинув тёплую жилетку-безрукавку, заведующая свадебным салоном стала походить на бесчисленное воинство коллег-торговок, безраздельно царящих в подсобках магазинов СССР. Только лицо, стряхнувшее следы «после вчерашнего», выделялось. Наверно, какие-то женихи, глянув на Элеонору, скептически смотрели на своих избранниц и думали: а не тороплюсь ли я? Вот это она — женщина мечты, да пока без обручального кольца!
— Правильно боится. Могут толкнуть какие-то джинсы или куртку прямо с базы, составить акт: мыши съели. А нам нечем прикрыть левак. Ждём.
Он положил ключи и документы от машины ей на стол, сам вызвал такси.
Угол кабинета занимал плакат с изображением чего-то грузинско-горного и обещанием открыть фирменную секцию по торговле товарами братской социалистической Грузии.
— Егор… Вот скажи. Ты тратишь свои деньги на такси. Время — весь вечер пятницы, а следующую пятницу до субботнего утра проведёшь в РОВД и будешь ловить каких-то преступников. Наверно — поймаешь, посадишь. Но у нас — тоже статья…
— И не одна, дарлинг, — Егор опустился на стул, время до прихода такси позволяло. — Но есть разница. Перепродажа с наценкой, на языке Уголовного кодекса величающаяся спекуляцией, представляет собой обыкновенный бизнес, только государство по недоразумению пытается его монополизировать, а мы и наши коллеги-фарцовщики — не даём. На службе я занимаюсь другим. Помнишь урода Бекетова? Говоришь — не успела с ним познакомиться ближе, до разбитого в кровь фейса… Я достоверно знаю, что он убил минимум двух человек — Ингу Дауканте и поставщика Гиви. Вот таким на свободе не место.
— Ты же его не арестовал. И Инга, и Гиви сошли ему с рук.
— У него была очень мощная крыша, Кабушкина видела этих орлов. Главное разведывательное управление Генерального штаба.
— Валентина говорила про их приход в «Верас». И они отмазывали его от чего угодно?
— Именно. Пока не нарвались на меня. Один вырубил Лёху Давидовича. Я задержал этого гада, отобрал и спустил в канализацию его служебное удостоверение. При задержании как бы случайно вывихнул ему плечо. А потом вместе с его табельным «макаровым» сдал за незаконное хранение оружия. Второй пытался сбежать, я его головой выбил стекло машины, мудак сильно порезался, короче, его увезли подельники. Успели зашить в госпитале, а так… Истёк бы кровью. Не знаю.
— Чем ты сам лучше Бекетова?
— Очень неправильный вопрос, дорогая, —
— Вот почему ты не ждешь его возвращения… — Элеонора обхватила голову ладонями. — Начинаю тебя бояться.
— А вот это правильно. Я действительно страшный человек. Страшный для тех, кто против меня. Кто предаст. Что ты там говорила, типа «едва не изменила»?
У неё натурально округлились глаза.
— Что-о-о?! Ах, это… Так мы с тобой не встречались ещё. Это через неделю после ресторана с «Песнярами». Пристал один, из бывших. Отказала. Но если бы он был чуть настойчивее…
— Это твои дела, раз до меня. Но мне неприятно слышать.
Про Настюху Егор ей не рассказывал. Эле тоже, наверно, было бы неприятно слышать, что их роман начался на несколько месяцев позже из-за связи её мужчины с другой девицей, а саму Элеонору, выходит, он держал во френд-зоне как запасной вариант.
Врать милому — нехорошо. Но и всё вываливать, не фильтруя, не стоит. О чём-то гуманнее промолчать.
х х х
Если вход в учебные корпуса не охранялся никак, теперь за дверями маячили два стриженных «правильных» старшекурсника. На подобных типов Егор насмотрелся в Белгосуниверситете и даже сам был одним из них. Парни нацепили красные повязки на рукава, выглядели неприступнее вахтёрши в четвёртом общежитии, даже Лёха чуть запнулся.
— Что тормозишь? Не забыл? Мы по делу.
Егор поманил одного из атлантов, подпирающих не небо, а двери, и продемонстрировал удостоверение, так, чтоб другие студенты не видели.
— Следователь уголовного розыска Евстигнеев! — он показал за спину кулак, чтобы сыщик не ржал, услышав такую саморекомендацию. — Есть информация, что сегодня вечером будут продавать пластинки. Зарубежные, возможно — краденые. Мы с напарником зайдём и сольёмся с отдыхающими. Если в процессе понадобится помощь, могу на вас двоих рассчитывать?
— Конечно! У нас целая народная дружина, — обрадовался сознательный комсомолец. — Все, кто распределён в ОБХСС. С января — практика.
Судя по изучающей торжество физиономии, стоявший перед ними тинэйджер как раз собирался пополнить число коллег Цыбина.
— Если повезёт, попадёте к нам, — подмигнул Егор и решительно устремился внутрь.
Сдали одежду в гардеробе, и надежда выдать Лёху за бойца ОБХСС растаяла как дым.
— Нет уж. Оставайся уголовным розыском. Никак экстерьером не тянешь.