Алло, милиция?

Матвиенко Анатолий Евгеньевич

— Товарищи! До нашего Брестского поезда ещё два часа до отправления. Ждём, располагаемся.

— Яволь, Марьсергевна, — откликнулся Василий. — А почему мы не фирменной «тройкой»? Скоро уже садились бы.

— Потому что у комитета комсомола лишних денег нет, как и плацкартных вагонов в фирменной единичке, — ледяным тоном процедила дама, которой «яволь» снова прозрачно намекнуло о Мюллере и её соответствующей репутации среди студентов. — Рассаживаемся на свободных местах и ждём. Не расходимся, не теряемся. Вон, Евстигнеев отлучился, едва нашла возле Ленинки!

Пока

тот рассматривал длиннющие очереди возле касс, неизбежных, потому что on-line продажи железнодорожных билетов появятся не скоро, его одуревшую голову пронзила очевидная мысль. Если он здесь, в теле Егора из Речицы, тот вполне может занять московское в феврале 2022 года!

Сможет ли он проявить твёрдость духа, если мама приведёт следующего «дядю Володю»?

А ещё в карманах джинсов пропуск на автостоянку и ключ-брелок от папиной «Хонды-Аккорд». Там сто девяносто кобыл под капотом. Даже если советский Егор умеет водить, здесь он в лучшем случае управлял «жигулями-копейкой». Разобьётся нахрен!

Так. Игра зашла слишком далеко, решил путешественник в прошлое. Пора заканчивать.

Улучив момент, когда группенфюрер отвлеклась, он выскочил из здания вокзала и понёсся рысью налево, к станции «Белорусская радиальная». Разминулся с отрядом цыганок. Обогнул тёток, замотанных как немцы под Сталинградом и продающих горячие пирожки, дымящиеся на морозе.

Вот и метро. Проезд стоит пять копеек. Пятачки в кармане есть, тем более, какой-то парень, почти не скрываясь, сунул в монетоприёмник обыкновенную металлическую шайбу и прошёл дальше.

Егор посмотрел карту и впечатлился: майн гад, до чего же метро крохотное! Большинство центральных станций — те же, привычные, сориентироваться не проблема.

Не прошло и получаса, как он снова ошивался у библиотеки. Осталась мелочь — найти вход. Точнее — выход, из которого вывалился в прошлое. Подбодрил себя: буду вспоминать случившееся как забавное приключение. Если сильно повезёт, и «машина времени» работает нон-стоп, сможет устраивать себе прогулки в брежневскую эпоху. Здесь по-своему прикольно. Необычно. Не Кушадасы, Пхукет или Гоа, у азиатов совершенно чужой мир, а это своё, но другое. Ладно…

Наконец, стена. Мраморные плиты облицовки.

Он прошёл её всю, до угла. Вернулся. Прогулялся ещё раз.

Палец с мозолькой болит. Двери нет.

Так, спокойно, сказал себе Егор, стараясь унять грохот сердца. Если здесь оборудован проход в будущее, его бы непременно заметили. Даже без зовущей рекламной вывески Welcome to the Russian Federation — 2022.

Значит, он аккуратно скрыт. Щели-зазоры минимальные.

Хоть изнутри, насколько он помнил, имелась обыкновенная деревянная дверь. С толстой вытертой рукоятью.

Третий проход. Медленно. Ощупывая чуть ли не каждый стык между мраморными глыбами. Постукивая по ним.

Результат тот же. Ставка не сыграла.

— Гражданин!

Он обернулся. Вслед шагал милиционер — в шинели, шапке-ушанке и чёрных начищенных сапогах. Ремень с портупеей, на ремне — кобура. Микрофон рации у плеча. Воплощение

скорого будущего самого Егора Евстигнеева.

К слову — русский. В московской полиции Российской Федерации низовые чины зачастую — азиаты да северокавказцы.

— Слушаю, товарищ лейтенант.

— Чем вы занимаетесь?

Признаться: ищу портал в будущее? Не, не оценит юмора, решил Егор.

— Смотрю и восхищаюсь. У нас в Минске тоже мраморные плиты кладут. Но не так тщательно как здесь. Молодцы!

— Документы!

Протянул ему студенческий билет, не доставая паспорт. В паспорте всё же деньги лежат, зачем дразнить?

— В самом деле — из Минска, — промычал лейтенант. Место козырное, здесь вместо сержантов офицеры попадаются. — Вот что, студент. Иди-ка ты отсюда. Что-то подозрительно ковыряешь напротив самого Кремля. Могут заинтересоваться люди в штатском из другой организации. Смекаешь?

— Так точно, товарищ лейтенант. Я сам в милицию распределён. В минскую.

— Вот и езжай в свой Минск. Давай-давай!

Он огласил приговор. «Свой Минск». А какие варианты, если путь в прежнюю жизнь закрыт?

Егор! «Хонду» не поцарапай, ладно? И маму береги.

Бросив ещё один пятак, Егор ехал на эскалаторе в недра Москвы, вдруг ставшей чужим городом, отторгающим пришельца, её заменит «свой» Минск. И внезапно почувствовал, что не очень-то сильно грустит из-за облома. Сердце успокоилось и стучало в обычном ритме.

Ведь жизнь обрела смысл! Впервые за двадцать один с половиной год. Как минимум, ему нужно научиться выживать, приспособиться.

Он постарался найти плюсы в своём положении. В первую очередь, это послезнание о четырёх десятках лет советской и постсоветской истории. Какое оно обеспечивает преимущество?

Если честно, то нулевое.

Егор знал, что Горбачёв будет самым неудачным руководителем Союза за все годы существования СССР и приложит идиотские усилия для его сохранения, тем самым ускорив крах, в результате чего «нерушимый» развалится в девяносто первом. Что это даёт? Нежно проникнуть в Политбюро и подсказать Брежневу: выкинь ты этого вундеркинда с его Раисой Максимовной на Чукотку, или он разрушит всё, что ты строил после Хрущёва… Трижды не получится: раз — не проникнуть, два — не поверят, три — отправят в палату с мягкими стенками.

Что ещё? Война в Афганистане едва разгорается. Не помнил всех подробностей, знал точно одно — где-то через десять лет после «ввода ограниченного контингента» Горбачёв будет вынужден убрать оттуда армию, потерпев поражение. Потом точно также и не солоно хлебавши уведёт войска Байден. Предупредить? Но тогда светит не распределение в милицию, а распределение в тюрьму за распространение клеветы, порочащей социалистический строй и Советскую армию, свято исполняющую интернациональный долг.

Хотелось бы предотвратить взрыв на Чернобыльской АЭС. ОК, сообщит, но кому поверят принимающие решения в ядерной энергетике — учёным с мировым именем, тщательно спланировавшим эксперимент, или анонимному прогнозу от неизвестного «прорицателя»?