Аллоды онлайн II Тайны Сарнаута
Шрифт:
— Вам, кстати, письмо из Незебграда пришло, — вдруг сказала Угрозина, протянув мне конверт.
Кто мог мне писать письма? Я подумал, что это какая-то ошибка, но на конверте, усыпанное множеством вензельков и закорючек, стояло мое имя. Комитетчица тактично отвела взгляд, уставившись в другую сторону, когда я достал исписанный таким же кучерявым почерком лист бумаги.
Это была Гелла. Сначала она возмущалась, что я уехал так и не попрощавшись с ней, и удостаивала меня всевозможными эпитетами по этому поводу. Затем рассказывала о съемках и своей потрясающей
Я смял в руке исписанный лист с мыслью, не сфотографироваться ли мне на фоне настоящих трупов. Их она тоже вряд ли когда-нибудь видела.
— Плохие новости? — тихо спросила комитетчица.
— Вы же и так знаете содержание, товарищ Угрозина.
— Влада, если можно. Нет, я не знаю содержание. То есть, все письма, конечно проверяют, — смущенно опустила она глаза. — Но в мои обязанности это не входит.
— Простите, Влада. Вы правы — день сегодня тяжелый.
— Я понимаю. Страшный день. В такие моменты важно не терять силу духа, думать о чем-нибудь хорошем.
— О чем, например?
Влада снова смутилась и даже немного покраснела. И я только сейчас для себя отметил, что она еще совсем юная. Наверное, только недавно закончившая училище. Коротко подстриженные светлые волосы добавляли ей возраста, но сейчас зачесанная назад челка слегка растрепалась, в широко распахнутых зеленых глазах горели огоньки от фонарей, и щеки покрывал румянец.
— Ну… о чем-нибудь по-настоящему прекрасном.
— Вы не ответили.
— О красоте, о любви…
Она сказала это так искренне и легко, что слова совсем не показались мне пафосными.
— Как думать о красоте и любви, если вокруг одна смерть? — грустно усмехнулся я.
— Порой, это единственный способ выжить. Если вы будете видеть только плохое, то однажды решите, что и бороться не за что. И тогда ваши руки опустятся…
Некоторое время я раздумывал над ее словами.
— А о чем думаете вы? — спросил я наконец, почему-то уверенный, что она, как и положено агенту Комитета, скажет что-нибудь очень патриотичное — о любви к Родине.
Она помолчала немного, а потом вдруг произнесла:
— Вы знаете, капитан, здесь небо очень красивое.
Я невольно посмотрел вверх.
— Отсюда не видно, свет мешает, — торопливо продолжила она, как бы оправдывая непроглядную черноту над головой. — А в лесу деревья загораживают. Но если отойти от лагеря немного подальше, где леса нет и света, то тогда вы сами увидите… Звезды тут очень большие. Правда, красиво.
Наверное, это был самый необычный диалог в моей жизни. Мы сидели посреди военного лагеря, на аллоде, охваченном бесконечными битвами с врагом, где-то там, в лесу, возможно именно в эту минуту кто-то умирает в очередном
— Я обязательно посмотрю, — произнес я, сам удивившись тому, как легко, вопреки творящемуся вокруг кошмару, смог ей улыбнуться. — Мне нужно найти своих друзей.
— Да, да, конечно, — произнесла она, когда я поднялся на ноги.
Кажется, она стеснялась своей откровенности и теперь не решалась поднять взгляд. Странная девушка, бережно хранящая в себе кусочек звездного неба, что помогает ей не свихнуться, когда вокруг идет война.
— Да, я принес брошюры историков, как вы просили, но у меня их конфисковали, — вспомнил я наконец, что хотел ей сказать.
— Мне их уже передали.
— Вы узнали что-нибудь?
— Похоже, мы пошли по ложному следу. Листовки с вражеской пропагандой и брошюры отпечатаны в разных типографиях, бумага и шрифт совершенно разные.
— Это хорошо или плохо?
— Хорошо, конечно, — улыбнулась она. — Все-таки согласно договору Историки контролируют доступ в Пирамиду Тэпа, и в наших интересах, чтобы так было и в дальнейшем. Пока. До поры до времени.
— Понятно. Спокойной ночи, Влада.
— И вам, капитан.
Первым делом я направился в госпиталь, где должны быть Матрена, Лиза и Миша, но на входе столкнулся со Лбом.
— Где остальные? — сразу спросил я.
— Там, — он кивнул на дверь позади себя. — Я пойду Орла поищу.
Я не ошибся в своих предположениях. К Лизе и Мише, молча прижавшихся друг к дружке у окна, я подходить не стал. Матрена неподалеку переставляла какие-то пузырьки с разноцветными зельями.
— Привет, ты как?
Она подняла на меня глаза и пожала плечами.
— Не знаю. Нормально.
— Я думал, ты с другими лекарями осматриваешь… — начал я и запнулся.
— Нет. Там только опытные врачи, — ответила она и, помолчав немного, добавила: — Там много убитых?
— Да.
Врать я смысла не видел, все равно рано или поздно мы узнаем точное количество. Матрена снова начала судорожно переставлять зелья, а я, проскользив взглядом по полкам, заметил чью-то забытую пачку сигарет.
— Это сигареты?
— Не надо, Никита, не начинай. Это вредно очень.
Я хотел расхохотаться. Тут за стеной, совсем рядом, лежат истрезанные тела, а она говорит о вреде курения! Но смех застрял в горле, превратившись в хрип.
— Там отбой объявили, — проинформировал появившийся Орел.
— Лоб где?
— Спать ушел. Тебе тоже, Ник, надо бы. Я так понял, завтра… точнее, сегодня мы выдвигаемся на Паучий Склон. Всех офицеров скорее всего поднимут рано.
Я не сомневался, что остаток этой ночи проведу не сомкнув глаз, но надо хотя бы постараться.
— Вы тоже идите.
— Я должна остаться с ранеными, — сразу сказала Матрена и я перевел взгляд на Кузьму.
— Приказ? — уточнил он.
— Рекомендация.