Альма и коса Смерти
Шрифт:
– К тебе пришла, если не прогонишь.
– Оставайся, коли пожелаешь.
– Ты меня только Ийе не отдавай. Устала я там совсем, мочи нет.
– А отец вернётся? Рес придёт за тобой. Сама знаешь.
– Нет, не вернусь домой. Хватит, – упрямо поджала губу девочка, – да и Гудей уж верно, пошлёт меня на Алатырь. И ты за меня попроси, Агна. Тоже хочу пройти искус.
– Попробую. Ты подрастёшь пока, года два пройдёт и в свои четырнадцать зайдёшь в чертоги избранных. А пока- иди, тебя сколько дел ждёт.
***
Занималась Альма много, и работы по дому хватало, но злости
Но точно, по словам Агны, через два дня на розвальнях приехала Ийя с старшиной их селения, Гудеем. Мужчиной он был видным и статным. Одел ради такого случая высокую шапку, белый тулуп, и взял любимый резной посох. Мачеха, наоборот, приоделась по-сиротски, старый тулупчик, серый вязаный платочек, словно и вправду горькая вдовица приехала. Агна с поклоном пустила в дом гостей, усадила за стол. Дом был богатым. Мясо, рыба, и три вида солёных грибов, хлеб и ягодный квас. Старшина сидел во главе стола, видел, к Альма приносит приборы и яства. Всё попробовал, нахваливал.
– Спасибо за хлеб, за соль. Так мы просим вернуть дитятко, дочь моего брата, Реса, домой к её матери по закону.
– Так она учится у меня, – повела беседу по- умному ведьма, – ходит каждый из селения ко мне, а дело-то непростое. Тут я и предложила девочке у меня пока пожить, помошницей. Я её не заставляла и не неволила. Сами спросите.
– Альма, – спросил Гудей, – хочешь, и ты вернешься домой. Погостила- и хватит.
Девочке предстояло стать взрослой, и было глупо показывать обиды. Правда. давалось ей это с трудом. Но она знала, если она начнёт вспоминать то зло, что ей устроила мачеха, никто не поверит словам девчонки. Строгая мачеха – значит, разумная, заботливая. И Альма начала говорить о своей наставнице:
– Здесь перенимать умения проще. Я уже и людей лечу. Многим помогла, но всегда под присмотром наставницы. А так-то приходится сколько времени терять, пока приду в усадьбу Агны. Тяжеловато это, особенно зимой.
– Да, но скучают Фита и Вита. Им плохо без сестры, – пыталась напомнить Ийя старшине, – и что я скажу мужу, Ресу?
– Дело непростое. Но и вправду, я много слышал о умении Альмы. Для всех родовичей селения лучше, если она выучится, да у нас своя Избранная будет. Хотя, лучше было бы, если бы ты, Агна раскинула кости на на неё. Тогда уж всё вернее будет.
– Сам знаешь, Гудей, что нельзя это делать, пока ей не исполнится шестнадцать годков.
– Ну ладно, – согласился старшина, – Всё по-доброму вышло, я вижу. Пусть ученица у тебя поживёт, а там её и на Алатырь отправим. Рада небось? – спросил старшина у Альмы.
Девочка так и сидела с покрасневшим от гордости лицом, и только закивала в ответ, соглашаясь.
Гости уехали, а хозяева остались. Агна подошла к Альме, поправила её редкие локоны, и похвалила девочку:
– Умница. Не надо свою злость на глаза выставлять, да боль показывать.
– Да уж знаю…
Медвежий праздник
Подходило время Медвежьего праздника, Комоедицы. Опять лучшие охотники отправлялись в лес, добыть лесного хозяина.
Ну а в леса пришла пора весны и веселья и свадеб. Коты Альмы тоже пошли жениться. В одну из ночей девочка просто упала с лавки, услышав нечто ужасающее. Альма слышала из леса душераздирающий кошачий вой. С такими заковыристыми трелями и завываниями.
– Чего, слушаешь? – улыбаясь, спросила Агна, – твои коты шустрые…Много котяток будет.
– Ну, они быстрые, ласковые такие…
Ведьма засмеялась, и получше укуталась платком, налила из жбана душистый настой в деревянный ковш. Девочка отпила немного напитка и слегка успокоилась. Присела опять лавку и легла спать дальше.
Но праздничная неделя началась, а Альма проснулась от необычных запахов, наполнивших дом. Геля, Зия и Мила уже в восторге носились по горницам, надев берестяные маски на лица. Ученица поднялась с лавки, ещё чувствуя усталость после вчерашнего тяжёлого дня, двух исцелений. Чуть пошатываясь, она спустилась в подклеть, где умылась, затем оделась, и присоединилась к хозяйке дома в подготовке угощения. Правда, в ярких шествиях теперь не поучаствовать, и не посидеть за столами, раскинутыми под яблонями с обрядовой едой. .
– Агна, а вот для чего люди женятся? – спросила, призадумавшись, Альма.
– Так по любви друг к другу, вдвоём же всяко лучше, чем одной, – не отрываясь от скалки, раскатывая тесто ответила ведьма, – да так и заповедано- муж да жена.
– А чего ты опять замуж не идёшь?
– Так я и не одна. Трое дочерей, и ты со мной живёшь. Скучать некогда. И муж был, только утонул он.
– Непонятно… Давно Ильзы не было. Она любит у нас комоедицы встречать. И никого из своей колоды не прислала…
– Тут соглашусь, – говорила ведьма воспитаннице, как взрослой, – и вестника нет. Как бы худа не было.
– А чего худа-то? – и у Альмы глазищи как плошки сделались.
– Знаешь же, что Элла сама ушла, а всю власть на Ильзу оставила. И Ильза за Эллу Мёртвой Царевной сделалась. И Ильза могла уйти…
– Да как же…– нервно засмеялась девочка, – не могла сама нас бросить, Не по Завету это.
– Посмотрим… Ты давай, крендели мастери. А то уж печь прогрелась.
Альма кивнула, и принялась дальше укладывать готовые калачи и крендели и посыпать их семенами мака. Сама сделала, сама и засмотрелась. Видел бы сейчас её отец, небось, похвалил бы.
Но вот. Агна сама стала отправлять в зев печи вкусные заедки. Дело шло быстро, и теперь надо было ждать часа два. Каша же и мясо готовились долго.
– Отец про тебя спрашивал, Альма, сходи домой. Я его на торгу видела. Печалится по тебе очень.
Девочка быстро глянула на наставницу, поджав нижнюю губу, но лишь отрицательно покачала головой. Агна только вздохнула, и опять достала веревочное плетение и вручила девочке.
– Вот, повтори моё послание.